Клуб "Новолуние"

– Итог был бы все равно один.

– И потому не стоит бороться? Разве хоть малый шанс на успех не лучше чем никаких шансов?

– Тебе легко говорить, с твоими-то возможностями.

– Думаешь, только эти возможности сделали меня той, кто я есть?

– Нет. Но я думаю, что они помогли тебе стать той, кто ты есть.

– Мы не выбираем, кем родиться. Но дальше, как только начинается сознательная жизнь, все в твоих руках.

Повисло густое молчание. Оно навалилось на Фокса, придавив к мерзлой земле ледяной плитой. Пока говорил, он отвлекся от своего плачевного положения и мрачных мыслей о смерти, и словно бы, хоть немного согрелся. Но стоило тишине воцариться вновь, и холод накинулся на него с новой силой.

– Значит ты с рождения такая? – осторожно спросил Фокс, надеясь снова отвлечься от грядущего, ледяного забвения.

Блэки ответила не сразу. Молчание длилось достаточно долго для того чтобы Фокс успел подумать, что она проигнорировала его вопрос, и смириться с этим.

– Да, с рождения, – наконец проговорила девушка. – Мой отец создал меня такой.

– Как?

– Генетика. Запрещенная наука предков. Отца никогда не волновали запреты.

«Видимо это наследственное» - ухмыльнулся про себя Фокс.

– Он был одержим своим делом, – продолжала Блэки. – А я… Я стала венцом его творения. Он так и сказал. Сказал, что стремился создать человека, более приспособленного к реалиям нашего мира. И создал меня.

– Хотелось бы мне быть более приспособленным к этому миру, - Фокс закашлялся.

– Многим бы хотелось.

– Мне от родителей не осталась даже пары пуль. Так что прости, но я все же думаю, что тебе повезло больше.

– Может быть. Но у всего есть своя цена. Отец пожертвовал моей матерью, ради того, чтобы я стала такой особенной. Все время беременности, с самого момента зачатия, которое было тщательно им спланировано, отец контролировал процесс целиком и полностью. Он пичкал мою мать препаратами и вносил корректировки на всех стадиях развития плода. И это сказывалось на ее состоянии, превратив те девять месяцев в настоящий ад, который закончился тем, что я родилась, а она умерла. Это случилось практически одновременно.

Блэки замолчала так резко, словно оборвала фразу на полуслове, и Фокс не сразу понял, что она сказала все, что хотела.

– Сочувствую, – произнес он, надеясь, что Блэки не воспримет его слова как лож, ведь они были правдой.

– Как я вообще могла выбрать другой жизненный путь, когда стала убийцей, лишь только появившись на этот свет?

– Сама же сказала, что мы не выбираем, кем родиться.

– Да, верно, не выбираем. И все же именно за то убийство я буду винить себя всю жизнь. Столько людей погибло от моей руки с тех пор, большинства из них я даже не запомнила. Но мать, которую я никогда не знала, я буду помнить всегда, и всегда винить себя за ее смерть.

Неожиданная откровенность Блэки поразила Фокса.

«Почему ты решила рассказать мне это?» - удивлялся он. И в голову приходило лишь одно объяснение: «Потому что я разглядел в тебе человека, а не хладнокровное чудовище, которое видят другие. Человека, а не машину убийства, не холодную, мертвую в душе суку. Человека. Живого человека, в груди которого бьется настоящее сердце».

Он закашлялся так сильно что, кажется, еще чуть-чуть и выблевал бы свои легкие.

– Ты использовал аптечку?

– Да, но она не сильно помогает. Чертов холод.

Несколько секунд молчания, затем он услышал какой-то шорох.

– Иди сюда, – позвала Блэки.

– Что?

– Что слышал. Иди сюда.

Он не без усилия разогнул конечности и пополз вперед, туда, откуда слышал голос Блэки. Он ощутил, как тонкие пальцы коснулись его плеча, тут же впились в него и с силой потянули вперед. Через секунду он оказался в ее объятиях. В теплых, даже горячих объятиях Блэки. И он прижался к ней, как ребенок, прильнул к ее обнаженному телу. Длинные руки обвили его и сомкнулись на спине, а ногами она обхватила его бедра. Балахон, от которого пахло сыростью и не особо приятным, травянистым запахом лешего, стал для них обоих покрывалом.

– Так лучше? – просипела Блэки ему на ухо.

Замкнутый в ее объятиях, он боялся даже пошевелиться. Словно лев сомкнул над ним свои лапы, не нападал, но кто, черт возьми, знает, что взбредет ему в голову в следующую секунду?

– Да, намного лучше, – прошептал он, не веря в то, что все это происходит по-настоящему.

– А ты спрашивал, какие есть варианты.

– Ну, признаюсь, такой вариант я не рассматривал.

– А зря. Каждый вариант, даже самый фантастический, стоит принять к сведению и не сбрасывать со счетов, ведь никогда не знаешь, как повернется жизнь.

Фоксу действительно становилось значительно лучше с каждой секундой, проведенной в объятиях Блэки. От этой девушки, которую многие считали, в буквальном и переносном смысле, холодной как лед, в действительно исходил настоящий жар, как от печки, и он чувствовал, как отогреваются его конечности, как жизнь, которую мороз практически выгнал из его тела, постепенно возвращалась в него.

– А теперь спи, Фокси. Рассвет наступит через пять часов. Я подниму тебя с первыми лучами солнца.

– А если ночью придут легионеры? – только сейчас его вдруг стал волновать этот вопрос.

– Кровь лешего сильно отбивает наш запах.

– Но они все же могут нас почувствовать?

– Даже если смогут, я узнаю об их присутствии раньше, чем они о нашем.

– Так ты что же, не будешь спать?

– Нет.

– Всю ночь?

– Всю ночь.

– Неужели тебе и сон не нужен?

– Скажем так, я смогу обойтись без него дней десять, если понадобиться.

«Дней десять?!» - поразился Фокс услышанным.

– Вопросы кончились? – в ее голосе прозвучало легкое раздражение.

– Да. Прости.

– Спи.

Он уткнулся ей в шею и закрыл глаза, наслаждаясь тем, как горячая плоть Блэки дарила тепло его телу, как ее объятия возвращали ему жизнь. И под ритмичное биение ее сердца он начал проваливаться в сон, чувствуя, как сказываются на нем невероятной усталостью все события этого бесконечно долгого дня. Но прежде чем погрузиться в эту вязкую темноту забытья, он снова вспомнил откровения Блэки о своей матери.

«Ты не виновата» - вдруг захотелось сказать ему, и сквозь дрему Фоксу показалось, что она обязательно должна это услышать.
– «Может ты и убийца, но смерть матери не твоя вина. Тогда ты не могла ничего сделать, а сейчас можешь. И ты делаешь. Ты спасаешь мою жизнь. Это целиком и полностью твой выбор».

Оковы сна оказались слишком крепкими, не позволяя ему размокнуть веки или губы. «Скажу это утром» - пообещал себе Фокс, решив, что его слова должны непременно успокоить Блэки, снять тяжкий груз с ее души и принести умиротворение.
– «Ты не виновата. Почему никто прежде не сказал тебе об этом?» - мысли стали путаться, погружения в сон началось.
– «Почему никто… не видит… как ты… прекрасна?».

***

– Приветствую тебя, брат, – Макс улыбнулся,несмотря на то, что вид брата, пришедшего в только что захваченный им клуб, заставил его напрячься в ожидании неприятного разговора.