Клуб одиноких сердец

Незыблемый доселе мир покачнулся. Джессике было не по себе, она опустила руки и крепко обхватила подлокотники кресла.

— Меня сократят? На работе можно поставить крест?

— Джессика, в наши дни люди меняют работу как одноразовые зубные щетки. Не стоит долго засиживаться на одном месте.

— Это дело и место было моим. — Она не желала обсуждать перспективу смены работы. А если уж обсуждать, то не с ним.

— Ты действительно мастер своего дела, виртуоз.

Но разве тебе не хотелось попробовать свои силы на новом поприще? Ты умная, творческая, полная энергии женщина и будешь успешной в любом из своих начинаний.

Лесть была одной из лучших уловок, на которую безошибочно попадались женщины. Частично она сработала и сейчас. Немного успокоившись, Джессика прислонилась к спинке кресла и сложила руки на груди.

— Ты хорошо умеешь уговаривать.

Замечание его немного задело.

— Дело не в моих умениях, а в моих намерениях.

Мне больно видеть твою нервозность и переживания.

Она совсем не хотела его обидеть.

— Знаю. Возможно, придет время и на пенсии я начну брать уроки рисования.

— Не стоит на такой длительный срок откладывать то, о чем мечтаешь.

Мечты! Когда он на нее смотрел, она теряла рассудок, утопая в глубине его серо-зеленых глаз. Они дарили ей надежду на счастье и могли заманить куда угодно. Могли даже заставить забыть о карьере.

К ее великому сожалению, время, отведенное на обед, подошло к концу.

Адам, заняв место водителя, не торопился заводить машину.

— Спасибо, что составила мне компанию, — наконец произнес он. И голос его казался таким нежным, словно подул теплый южный ветерок.

— Я сделала это с удовольствием.

— Могу я надеяться провести с тобой сегодняшний вечер?

Проще всего было, конечно, согласиться, забыв обо всех делах и обязанностях. Но Джессика столько лет потратила на воспитание стойкости характера, на преодоление собственных слабостей, что отказаться от своих принципов без борьбы и просто жить полнокровной жизнью было уже непросто.

— Именно сегодняшним вечером я должна приступить к своей тренерской деятельности. Это будет моим первым занятием.

— Помощи не требуется?

Адам набирал очки. Счет явно перевешивал в его пользу.

— Не откажусь, — сухо ответила она, пожав плечами, словно ей было безразлично. — Ты правда придешь?

Адам отвечал также невозмутимо:

— Почему бы и нет?

— Я перешлю тебе сообщение по электронной почте. В приложении есть карта с точным указанием места тренировки.

И он, и она знали, что пора ехать на работу. Но оба молча сидели, устремив взгляды вперед, и никуда не торопились. Молчание затянулось и становилось неловким.

— Не возражаешь, если я тебя поцелую? — прервал тишину Адам.

— Что? Извини, я не расслышала, — переспросила она, услышав каждое слово. Ей хотелось заставить его повторить свою просьбу, чтобы запомнить каждый звук, уловить все нюансы голоса.

— Я обещал, что обед будет безобидным мероприятием, и старался сдержать свое обещание. Но я ужасно хочу тебя поцеловать.

— Это не нарушает условий заключенного нами пари. Я же говорила, что любые прелюдии допустимы. Исключен только секс. — Высказавшись, она сделала вид, будто обдумывает его предложение. Хорошо, будь по-твоему.

Адам наклонился вперед.

— Я рад, что ты это сказала.

Поцелуй длился долго. Никогда еще Джессика не чувствовала такой поразительной ненасытности.

Поцелуи Адама были страстными, пьянящими, и это хмельное безрассудство приносило удивительное удовлетворение.

Джессика всегда мечтала верховодить и в любви, быть завоевательницей мужских сердец, но в объятиях Адама она была покорной и ничего не могла с собой поделать.

Страсть безудержно захватывала обоих.

— Джессика, у тебя еще есть выбор. Или мы немедленно отправляемся к тебе. Или могу предложить свой гостиничный номер. И ни о каких прелюдиях больше не говорим, а просто занимаемся любовью. Или же возвращаемся на работу, и я не подхожу к тебе до тех пор, пока ко мне вновь не вернется самообладание.

И тут Джессика поняла, к чему были все эти разговоры: они касались только пари. У нее действительно был выбор. И, чтобы выиграть спор, она должна была немедленно приказать ему завести машину и отвезти ее на работу.

Или все-таки сдаться?

Он нежно уложит ее на ее собственную кровать, и она будет наблюдать, как обнажается перед ней во всей красоте его превосходное тело. А после этого… да, что будет после этого?

А после этого, утолив жажду, она будет лежать в той же кровати в лучах позорного поражения.

Джессика чихнула. И поскольку Господь обладал уникальным чувством юмора, то она чихнула еще раз.

Руки ее медленно сползли с плеч Адама. Она отодвинулась, и ее гордая осанка без слов говорила о сделанном ею выборе.

Если бы он проявил настойчивость, то, наверное, уговорил бы ее сдаться. Сбил бы с пути истинного, совратил и затащил в постель. Джессика предвидела, как через семь дней и одиннадцать часов она заставит его понять, что именно значит для нее этот сладостный вкус победы.

Они по-прежнему молчали. Адам включил радио, на волнах которого исполнялись блюзы. И звуки рыдающей электрогитары заполнили салон.

Джессика прислонилась к спинке сиденья и вслушивалась в звук мотора машины мощностью в триста двадцать лошадиных сил. Этот призывный рокот вселял оптимизм. Возможно, все еще изменится к лучшему. И все у нее будет. И работа, и машина, и неуклонный карьерный рост, и победа за победой. Все, включая Адама.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вбежав в свой кабинет, Джессика опрометью бросилась к компьютеру.

«Мики, ты еще в чате?»

Подруга отозвалась мгновенно: «Конечно. Жду-не дождусь твоего возвращения. Ну, рассказывай».

Джессика снова застучала по клавишам: «Я или по уши влюбилась, или не могу справиться со своей сексуальной тягой к этому человеку».

«Значит ли это, что хоть одна из названных тобой причин, послужила поводом к безоговорочной капитуляции?»

«Нет!»

«И что тебя все-таки сдержало?»