Клуб одиноких зомби

За все это время Александр Геннадиевич не взглянул на меня ни разу, а мой пристальный взгляд к его лицу нисколько не смущал его. Только сделав первый глоток, он посмотрел мне прямо в глаза и спросил:

– Ну как?

Я заглянула в свой пустой стаканчик, содержимое которого я выпила залпом. Оно мягко легло на голодный желудок. У меня всегда, когда я занималась расследованиями, пропадал аппетит, и я сбрасывала два-три килограмма.

– Вкусно, – похвалила я.

Крепкий черный кофе, без которого я не могла жить, стоял с этим напитком совершенно в другом ряду и сравнивать их было нельзя. Но не отдать дань проявленному ко мне вниманию, я считала неприличным.

– Очень вкусно. Кто вас этому научил? – спросила я для поддержания разговора.

– Матушка, – ответил он, и я поняла, что Голявин бессовестно соврал.

Мое разыгравшееся воображение уже представляло его этаким бабьим угодником, приносящим дамам кофе в постель. Нет, это была еще не ревность, хотя, может быть уже и она.

– Эти цветы как называются? – неожиданно спросил Александр. – Похожи на искусственные, но я знаю, что они настоящие и жутко дорогие...

– Герберы, – ответила я. – Но если честно, я люблю розы...

– А ваш друг об этом не знает? – с издевкой спросил Голявин.

– Васик-то? – непринужденно переспросила я. – Нет, не знает. Ему и не нужно это знать... Да, так мы на «ты» или на «вы»?

– Да как хотите?

– Я думаю, что поздним вечером наедине пьют кофе со сливками те, кто обращаются друг к другу на «ты». Но когда настанет утро, и доктор будет мерить давление и слушать свою пациентку, он должен обращаться к ней исключительно на «вы».

Голявин сдержанно улыбнулся и снова спросил:

– Так почему Васику не нужно знать, какие ты любишь цветы?

– Потому что это – Васик! И этим все сказано. Если я ему это скажу, он все равно забудет и купит тот букет, который дороже.

– Так, значит, вот надо каким быть, чтобы понравиться девушке, которая смотрит на всех «тремя глазами»? – витиевато спросил Голявин, желая уточнить суть наших отношений с Васиком.

– Нет, Нина, его жена, смотрит на него двумя глазами, а что касается меня, то слово «понравиться» здесь неуместно...

– А какое уместно?– продолжал уточнять Александр.

– О, да это уже допрос с пристрастием! – пошутила я.

– Еще с каким, – ответил доктор.

Наш разговор и дальше носил характер легкого флирта, будто мы сидели где-нибудь на лавочке в сквере, а не в больничной палате. Я несколько раз пыталась подбросить для обсуждения тему о паранормальностях, но Голявин ловко от нее уворачивался. Даже когда я напрямую спросила, откуда у него такой интерес к больным с экстрасенсорными способностями и почему тема его диссертации затрагивает эту проблему, Александр Геннадиевич ничего мне не объяснил. Такая загадочность только разжигала мои чувства к нему, но, в конце концов, я была вынуждена оставить биоэнергетику и магию в покое.

Я решила, что все равно до завтрашнего дня, пока Даша не принесет мне пособие по нумерологии, я не смогу ничего предпринять для активизации последних четырех чисел антикода.

Едва время «перешагнуло» за полночь, Голявин сказал мне:

– Тебе надо выспаться.

– Но я не хочу спать! – возразила я.

– Надо, – произнес он тихо, и в то же время безоговорочно. – Иначе снова проспишь утренний обход, а я не смогу тебя защитить.

Только после этих слов я сообразила, что если у Александра сегодня ночное дежурство, то завтра весь день его не будет в больнице. Это обстоятельство стало казаться мне невосполнимой потерей.

– А меня завтра не выпишут без тебя?

– Нет, воскресенье – не выписной день, – успокоил меня доктор и, пожелав спокойного сна, направился к выходу. Я смотрела ему вслед, уверенная в том, что засну сладким сном, что меня не будут мучить кошмары, спровоцированные впечатлениями от последнего астрального путешествия сеанса магической связи с незнакомой женщиной. Так и случилось. Я быстро провалилась в небытие и наступил полноценный сон. Отдыхало не только мое сознание, но и подсознание, потому что я не давала ему никаких установок и не ставила перед ним никаких вопросов. Я заснула счастливой и влюбленной.

Глава 20

Мария вернулась домой поздно, почти к полуночи. У нее снова была только одна ночь, чтобы определиться в своем выборе и принять судьбоносное решение. Нет, это в темное время суток она не собиралась снова заняться медитацией. Она совсем не хотела быть Марией, она находилась в смятении и запуталась в собственных именах, чувствах и в жизненных предназначениях...

Мария чувствовала, что ее сегодняшнее выступление в клубе было провальным. В зале присутствовало несколько человек, и вряд ли ее дрожащий неуверенный в себе голос мог убедить их в том, что она может открыть им их истинный путь, что благодаря ей наступит просветление, и они познают счастье. Эти слова, конечно, были сами по себе красивыми и многообещающими, но сегодня в них была вложена совсем другая энергетика – сомнение, страх перед будущим и потеря любимого человека.

Когда члены клуба стали расходиться, Мария даже желала в тайне того, чтобы в следующий раз никто не пришел сюда. Но не потому что саморазрушающаяся система, частицами которой они уже были, достала бы и раздавила их своей «костлявой рукой», а потому, чтобы им вдруг на самом деле удалось прозреть и вырваться из этого опасного замкнутого круга.

На улице она увидела Его машину и мгновенно поняла, что ей самой вырваться из замкнутого круга не удастся. Сначала она решила сделать вид, что не заметила серебристый автомобиль, завернуть за угол и броситься бежать, куда угодно, лишь бы избежать этой встречи. Но дверь машины открылась и Он недвусмысленно помахал ей рукой. Не заметить этого было невозможно, и Мария, стараясь скрыть внутреннюю дрожь, шагнула в Его сторону.

Хлопок закрывающейся за ней дверцы автомобиля, ассоциировался в голове Марии с будущим, свободный вход в которое, был теперь для нее закрыт. Уверенность в том, что женщина в больнице успеет включить антикод, была слишком маленькой. «Надо максимально тянуть время», – приняла единственное возможное для себя решение Мария.

– Я видел, что твои ряды редеют, – сказал Он, еще не включив зажигание.

– Да, сегодня было совсем мало народу, – подтвердила очевидный факт Мария. – Сама удивляюсь...

– Да черт с ними! Я хочу поговорить о нас с тобой, – сказал Он и посмотрел на ее реакцию!

Мария вздрогнула от такой неожиданной постановки вопроса, а Он, похоже, такой реакции и ожидал.

– Да, именно о нас с тобой. Все-таки мы очень подходим друг к другу, не случайно жизнь дважды сводила нас вместе...

– Ты же обещал, что никогда не будешь говорить о нашем прошлом, – сказала Мария, не глядя на своего бывшего мужа. – Ты внушал мне, что пережил боль потери, что смерть Аленки сделали тебя другим человеком, и что теперь меня ты воспринимаешь иначе...