Клуб смертельных развлечений

— А бомжи, значит, тебя не интересуют?

Гордеев покачал головой.

— Даже те, кто сигары курит?

— Подумаешь, украл где-нибудь, вот и курит. Колоритно, конечно, не спорю, но не более.

— Напрасно ты так категоричен в своих выводах, Юра. Такой бомж, не исключено, мог бы стать для тебя отличным клиентом, гораздо более платежеспособным, чем я, к примеру.

— С тебя Александр Борисович, я денег в любом случае не возьму, обязуюсь защищать бесплатно, так что совершай себе преступления на здоровье и во благо отечества. Но позволь заметить, но ты у нас такой один во всей мыслящей вселенной, а вот чем бомжи смогут мне платить, интересно? Пустыми бутылками? Так я побрезгую, не возьму.

— Ты напрасно шутишь.

— Ну, извини, если обидел.

— Насчет бомжей, я имею в виду. У тебя время есть, надеюсь? Тогда хлебай свое пиво и мотай на ус. Пожалуй, я могу тебе кое-что рассказать.

— Ты уже знаешь, кто тебя подставил?

— Пока нет.

— А Игнатьев?

— Он ни при чем. То есть, я хотел сказать, к моим делам он отношения не имеет, — пояснил Турецкий.

— Что же он тогда делал в «Распутине», когда мы с ним там встретились? Я думал, он удалял файлы с информацией на Богомолова и Мартынова…

— А я думаю, эти файлы удалил сам Богомолов по распоряжению Хомяка. Впрочем, это еще нужно будет прокачать. Верным было твое первое предположение — Игнатьев удалял другую информацию, гораздо более опасную для него. Он контролировал это злачное заведение (уже есть доказательства), и, видимо, там была какая-то опасная для него бухгалтерия. Но к черту этого урода. Ты хочешь знать, что меня туда привело или нет?!

Гордеев активно закивал.

Выяснилось, что Александр Борисович принял к своему производству довольно громкое дело — убийство нефтепромышленника Максакова. Гордеев помнил об этом случае, еще бы, ведь умер один из богатейших людей страны! Средства массовой информации тогда объявили, что Максаков скончался в результате сердечного приступа, но, оказывается, — ничего подобного! Версия о несчастном случае была оглашена по настоятельной просьбе его близких. На самом деле президент компании «Дальнефть» пятидесятилетний Станислав Максаков семнадцатого апреля был убит ударом ножа в шею в закрытом клубе «Березка», постоянным членом которого являлся. По подозрению в убийстве был арестован охранник клуба Кирилл Столбов.

— Елки-палки, Александр Борисович! — подскочил Гордеев. — Бейсбол?!

— Что — бейсбол? — прищурившись, поинтересовался Турецкий.

— Я вспомнил, Максаков — это тот олигарх, который купил бейсбольную команду, да? В газетах писали, числа четырнадцатого, кажется, этого же месяца!

— Пятнадцатого, — поправил Турецкий.

— Да-да, а еще я помню, как в Лефортово ты читал спортивную газету и что-то бормотал про бейсбол, верно? Это ты мне подсказывал тогда, да?

— Молодец, — похвалил Турецкий с видом Наполеона, отдающего должное своему маршалу. — Хотя и тугодум. Поезд ушел. Теперь я и сам тебе все расскажу…

Бейсбол к этой истории отношения вроде бы не имел, по крайней мере, версии, что Максакова заказал владелец другой бейсбольной команды, какой-нибудь техасский миллионер, у Турецкого не было. Зато у Турецкого был информатор по фамилии Локтев.

— Секундочку, — не унимался Гордеев, — но ведь получается, что Максакова убили буквально через два дня после того, как он купил бейсбольный клуб. Это странное совпадение.

— Вот именно, что совпадение.

— А кто наследник Максакова? Он же был, как писали, одним из самых богатых людей России. Так кто теперь займет его место, кто получит денежки?

— Есть завещание, согласно которому все состояние должно быть поделено между женой и дочерью в пропорции один к двум.

— То есть жене — в два раза меньше? А сколько лет его дочке?

— Семнадцать. Очень милое создание по имени Сашенька, — сухо сообщил Турецкий.

— Ага! Значит, ее деньгами пока что тоже будет распоряжаться мамаша! А она что собой представляет? Небось бывшая модель?

— Актриса.

— Ну конечно! Чем не мотив, а, Александр Борисович? Денег в случае смерти мужа она получает меньше, чем дочь, но ведь дочери — всего год до совершеннолетия. Надо торопиться!

— У нее и так было все, что только можно себе вообразить. Ее зовут Марина Алексеевна, ей около сорока, но в голову это не приходит, когда на нее смотришь. Чертовски красива. Только ты вряд ли ее увидишь, она сейчас в Англию укатила, хорошо, что я успел ее допросить еще до того, как меня в Лефортово засунули. Ты, наверно, Юра, не очень представляешь себе жизнь этих людей.

— Вообще не представляю.

— Вот именно. Так что не торопись с выводами. Хотя в том, что ты говоришь… Скажем так, последнее время у супругов были большие нелады. Но, скажу тебе как человек с хорошим семейным опытом, это можно сказать про любую супружескую пару, что именно последнее время у них большие нелады. И не сбивай меня больше, сам все расскажу. Давай лучше вернемся к нашим баранам, в смысле, к Локтеву…

Чиновник московского правительства Анатолий Евгеньевич Локтев был акционером и членом совета директоров «Дальнефти», он сливал Турецкому кое-какую информацию о частной жизни и профессиональной карьере Максакова. Но Локтев не явился на третий допрос в Генпрокуратуру, сославшись на занятость в мэрии, зато сообщил Турецкому по телефону, что якобы Максаков делился с ним опасениями по поводу собственной безопасности, и обещал предоставить более конкретные улики. Для чего и вызвал Турецкого на встречу в ночной клуб «Распутин». Однако теперь Локтев утверждал, что этого не делал и Турецкому не звонил, а значит, никакими опасениями Максаков с ним не делился. А также он уверял, что с покойным официантом Богомоловым знаком не был, то есть через него ничего не передавал.

— Ты ему веришь? — поинтересовался Гордеев. — Но ведь это он тебе поздно вечером звонил, чтобы встречу назначить, или нет?!

— Я размышляю, — уклончиво ответил Турецкий. — Изменить голос по телефону — дело нехитрое, тем более что, как я припоминаю, слышно было не очень, треск в трубке стоял. Грязновские оперативники отработали Локтева и его окружение и никаких связей с людьми из «Распутина» не нашли. Это раз. И с Хомяком и «двенадцатью апостолами» — тоже связи не прослеживается. Это два. Похоже, кто-то другой за этим стоит.

— А что Хомяк? Заговорил?

— Не то слово. Запел, как Паваротти. Но, к сожалению, он дает очень ограниченные показания. Вообще же, он, видишь ли, работал на «двенадцать апостолов» и, когда начались аресты всей этой компании, решил обрубить концы весьма оригинальным способом…

— Я понял, — перебил Гордеев. — Он сам уволился из милиции и придумал себе эту историю о незаконном проникновении к соседям. И все для того, чтобы его не пристегнули к «двенадцати апостолам».

— А ты, оказывается, не всегда тугодум, — с одобрением отметил Турецкий. — Да, тут все понятно. Непонятно другое — от кого он получал инструкции, в частности, относительно меня. Он утверждает, что заказчика таки не видел, получал их действительно по телефону, но только… — Турецкий замолчал и снова уставился в потолок.

— Что — только?

— Только не от мужчины, а от женщины.

— А деньги он как получал?

— Аванс, пятнадцать тысяч долларов, ему положили в почтовый ящик.

— Ну и что такого удивительного, что от женщины? — пожал плечами Гордеев. — Кто-то посадил девчонку на телефон и дал ей текст.

— Возможно, возможно. Важно другое. Он никого не видел.

— Вы уверены? Может, врет? Боится своего заказчика еще больше, чем правосудия?

— Тоже не исключено.

— Александр Борисович, расскажи наконец, что же на самом деле тебе передал официант. От кого это было послание? Почему ты об этом не говорил раньше? Что в нем такого важного? — засыпал вопросами Гордеев, и сам даже немного устыдился своей горячности. — Это не дает мне покоя…