Клубничное искушение для майора Зубова

Такое часто бывает, вся эволюционная система готовит к тому, что в ближайшее время что-то может произойти. Ученые, изучающие один и тот же вопрос, могут прийти к одним и тем же заключениям…

И вот со мной так же случилось.

Мне никто не помогал. Я сама заинтересовалась этой коллаборацией, сама пришла к выводу о такой возможности… Ну и потом полезла смотреть, что уже есть на эту тему.

И, после перевода докладов участников Сиднейской конференции, поняла, насколько это ново и интересно. И, практически, не изучено.

А я, как уже, наверно, понятно, люблю вызов. Во всем.

Вот и впряглась.

И теперь, работая рядом с людьми, которые в теме настолько, насколько это вообще реально, я испытываю невероятный подъем, удовольствие, сродни оргазму.

А, может, и лучше.

Весь остаток рабочего дня я таскаюсь за Васильевым и вникаю в особенности проекта. С завтрашнего дня уже буду пробовать самостоятельную работу.

Кайф. Какой кайф!

Вечером опять общаюсь с Машкой, смотрю на своего котенка, и чего-то даже плачу от умиления. И от того, как сильно скучаю.

— Мама, ты почему плачешь? — Сонька смотрит строго, морщит бровки.

— Это я от радости, что тебя вижу.

— От радости люди смеются. А ты плачешь. Плакать плохо.

— Все, больше не буду.

Господи, какая она командирша у меня. Вся в папу…

Машка торопливо переводит разговор на что-то нейтральное. Мы болтаем, а я, наконец-то обретя способность замечать очевидное, замечаю, что она бледновата.

— Да, фигня, — отмахивается Машка, — на тренировке сегодня прыгнула неудачно.

— Ты — дура? — вот теперь я волнуюсь, — ты в курсе, что тебе нельзя прыгать?

— Я чуть-чуть…

— Вадим в курсе?

— Нет, ты что! И не вздумай! Он меня к кровати привяжет!

— Еще раз на трене прыгнешь, сдам тебя твоему хищнику, как стеклотару, — мстительно обещаю я, Машка называет предательницей, дует губы и прощается торопливо.

А я, немного попереживав за подругу и решив в следующий сеанс видеосвязи провести серьезную профилактическую беседу, валюсь на кровать.

День был насыщенным, тяжелым таким…

Надо спать…

Тренькает телефон.

«Спишь?»

Ночные покатушки

«Спишь?»

Ну конечно нет! Конечно! О тебе думаю!

Абонент с говорящим именем «Зуб», видно, отошел от шока, а может, придумал, что мне сказать… Умное. И вот. Говорит.

Оригинальный мужчина.

Я ловлю себя на некотором превосходстве в мыслях и поражаюсь этому обстоятельству.

Ну надо же, я еще нифига не Нобелевский лауреат, а гонора-то… Хотя, будем уж откровенными, и Зубик у нас — не гигант мысли. У него, для равновесия и гармонии, другие гигантские органы имеются…

«Не спишь»

Вот как? То есть, мы уверены, что я не сплю все же. Хотя, если б уснула, то уже бы проснулась от вибрации телефона. Так что да, в логике не откажешь мужчине. В такте — запросто откажешь, а вот в логике…

«Выходи гулять»

«А Катя выйдет?», — сразу вспоминается заунывный голос моего приятеля по детским играм, деревенского мальчишки, постоянно отвлекающего меня от уроков и вытаскивающего на улицу.

Не отвечаю. Пялюсь на экран, пытаясь придумать линию поведения. Правильную.

Потому что у меня налицо диссонанс между «хочется» и «надо».

Надо отключить телефон и лечь спать. Завтра напряженный день. Я буду одна, без постоянного патронажа Васильева, и потребуется все внимание, все силы… Потому да. Просто отключить телефон и спать.

Хочется вскочить и выбежать на улицу. На мгновение почувствовать себя маленькой девочкой, которую приятель избавляет от скучных уроков.

И будет она сейчас, вместо того, чтоб математику учить, бегать с веселым мальчиком по улице…

Ощущение чего-то странного, непонятного.

То ли потому, что я на подъеме сейчас, и все видится в розовом свете, то ли потому, что все это время подспудно ждала, очень ждала его реакции. И не той, которую он демонстрировал.

А другой…

Неужели мне все-таки хочется, чтоб Зуб… Что сделал? Был рядом? Но это невозможно. И вполне логичные причины этого невозможного… Но тогда что? Что?

«Выходи. У меня есть мороженое»

Черт!

«И клубника»

Черт!!!

Последнее «черт» я уже произношу про себя в коридоре, торопливо захлопывая дверь… И тут же попадая в знакомые каменные объятия.

Зубов верен себе. Он не ждет меня в машине, полагаясь на волю судьбы и мою волю, а просто, нахрапом берет то, что ему нужно.

Он одной рукой держит меня на весу, перехватывая в районе талии, а второй торопливо засовывает телефон в карман. Для того, чтоб освободить ее и всласть полапать меня за задницу.

— А где клубника? — шепчу я, не сводя взгляда с его спокойного лица. Не могу оторваться. Ведь, вроде, и не в канонах он классической красоты, а такой… Привлекательный. Невозможно не смотреть!

— В машине. Пошли. — Так же, шепотом, отвечает он, стискивая меня сильнее, должно быть, на тот случай, если я только из-за клубники и выперлась в подъезд. И теперь, не увидев ее, быстренько отмотаю все назад.

Но я только обхватываю его за шею руками и за бедра ногами, устраиваюсь поудобней и кладу голову на плечо. От него пахнет мужским парфюмом, чистым телом, и, почему-то, чем-то цветочным.

Странное сочетание, но мне нравится.

Сегодня я однозначно выбираю «хочется». И пошло оно все к черту!

Пока Зубов несет меня по лестнице вниз, я успеваю надышаться им до одури, до плывущего сознания и понять, насколько я скучала все это время. Прятала в себе, переключалась на работу, сублимировала, можно сказать…

А вот реально, нет-нет, да и думала о нем, таком глупом и мало выносимом мужчине, послушно переставшем постоянно попадаться на моем пути, послушно отошедшем в сторону по первому требованию…

Дурак какой…

В машине обнаруживается мороженое в розовом ведерке и огромный букет невероятно пахучих роз.