Клубок Сварога. Олег Черниговский

Думаю, я оказался здесь по воле Господа, который все видит и дарует каждому то, что он заслужил, - сказал Олег после краткого молчания.
– И я в плену не у слуг василевса, но у твоих чар, лада моя.

Последние слова Олег произнёс по-русски, поэтому Феофания не поняла и переспросила. Олег объяснил, что означает слово «лада».

Феофания попросила Олега назвать ещё несколько ласкательных эпитетов из русского языка. Она вслушивалась в произношение и пыталась повторять слова, удивляясь богатству и разнообразию чуждого ей славянского наречия.

–  Греки считают себя знатоками любовной поэзии с самых древних времён, но нашим корифеям будет трудно соперничать со стихотворцами с Руси, если такие появятся. Русский язык гораздо богаче греческого, - сделала вывод Феофания, ко всякому делу имевшая серьёзный подход.

–  Мне больше хочется рассуждать о совершенстве вот этих ног, нежели чего-то другого, - с улыбкой заметил Олег, целуя её колено.

Затем он стал покрывать поцелуями бедра любимой женщины, талию, спину, плечи, грудь, при этом называя по-русски каждую часть женского тела с добавлением уменьшительно-ласкательных прилагательных. Феофания то и дело переспрашивала, стараясь что-нибудь запомнить. Даже интимные части тела, по её мнению, звучали по-русски совсем не пошло и не резали слух. Женские органы, которые в греческом языке обычно были связаны с ругательствами, в русском звучании показались Феофании сотканными из прекрасных чистых звуков.

Олег очень удивился, когда Феофания попросила его произнести хотя бы одно русское ругательство, производное от мужских или женских половых органов. Покопавшись в памяти, Олег нашёл такое ругательство, производное от слова «блудница».

Замечательно, что русичи ругаются хуже греков, вернее, делают это чище, не опошляя гнусным смыслом чудо, подаренное людям Адамом и Евой, - подвела итог Феофания.

* * *

Около тридцати больших и малых судов покинули гавань Родоса, едва солнце показалось над горизонтом.

Олег поднялся на флагманский дромон в числе последних. Ксенон ничего не сказал ему на это, понимая причину.

Только Хэльмар шутливо бросил Олегу, одиноко стоявшему у борта отплывающего корабля:

–  Похоже, друг, ты с трудом вырвался из объятий?

Олег взглянул на улыбающегося Хэльмара:

–  Теперь я бессмертный, ибо сердце своё я оставил на Родосе.

–  Главное, чтобы ты не оставил там разум, - Хэльмар похлопал Олега по плечу.
– Судя по твоему утомлённому лицу, ночью поспать не пришлось. Сочувствую и завидую тебе, князь.

К ним подошёл крепыш Хальфдан и заговорил с присущей ему простоватостью:

–  Я всегда утверждал, что маленькие и рыжеволосые женщины обладают особой страстностью в постели. Я прав, князь?

Хэльмар сделал знак Хальфдану, чтобы тот придержал язык.

Однако Олег не рассердился и не обиделся.

–  Не могу подтвердить твою правоту, друг Хальфдан, - сказал он.
– Ты не поверишь, но мы, лёжа в постели, занимались… грамматикой. Оказывается, Феофании не нравятся греческие ругательства, поэтому я приводил примеры русских ругательств для сравнения. Особенно её впечатлило вот такое русское словцо…

И Олег по-русски обругал Хальфдана.

Тот похлопал светлыми ресницами, взирая на Олега с самым глупым видом. Хэльмар же, полагая, что князь таким способом ставит Хальфдана на место, громко расхохотался. Глядя на Хэльмара, не удержался от смеха и Олег. Наконец загоготал и Хальфдан, поняв, что над ним потешаются…

После часа плавания с передовых кораблей заметили впереди азиатский берег - белые скалы, обрамлённые густой зеленью деревьев. Особенно выделялись пальмы своими пышными кронами. Это был далеко выдающийся в море полуостров Херсонес Родосский. С него и с соседнего полуострова, находившегося севернее, сельджуки были выбиты ещё весной. Ныне заканчивался июнь.

Войску Ксенона надлежало восстановить разрушенную крепость в местечке Кинос-Сема и двигаться дальше вглубь материка, чтобы очистить от сельджуков всю приморскую Карию до отрогов горного хребта Тавра.

Об этом состоялся разговор у Ксенона с начальником гарнизона в городе Элеунте, где родосское воинство выгрузилось с кораблей на берег. Сельджуки, покидая Элеунт, сожгли половину города и разрушили большой участок стены. Уцелевшие горожане и воины гарнизона, не жалея сил, под палящим солнцем восстанавливали стену и углубляли ров перед ней на случай нового вторжения азиатов, которые, по слухам, были недалеко.

Ксенон повёл своё войско к Кинос-Семе по дороге, петлявшей среди одиноко стоящих горных утёсов, над которыми в безоблачном небе парили величавые орлы. Все селения, где побывали сельджуки, носили следы опустошения. Немногочисленные местные крестьяне при виде ромейского войска оставляли работу на полях и сбегались к дороге, чтобы вблизи увидеть силу, которая изгнала ненавистных сельджуков и на которую жителям предстояло уповать в будущем.

Крепость Кинос-Сема, что в переводе означало Собачья Могила, была расположена в долине между горами и морем. Через неё пролегала единственная хорошая дорога, ведущая с материка на полуостров Херсонес Родосский. Сельджуки основательно разрушили крепость, когда им с большим трудом удалось её взять. По всей видимости, они не собирались надолго задерживаться на полуострове, где было мало пастбищ для коней. Сельджуки ушли в Азию, как только ромеи начали беспокоить их своими внезапными нападениями с моря.

Разбив лагерь на равнине и выставив дозорных на холмах, войско Ксенона принялось за работу. Сначала предстояло разобрать завалы из камней, которые были повсюду: и внутри крепости, и снаружи в полузасыпанных рвах. Работами распоряжался чернобородый грек Посид, построивший за свою жизнь немало крепостей. В обязанности Посида входило следить за состоянием всех крепостных сооружений на Родосе и заниматься их починкой.

–  Флот годится лишь для того, чтобы перевозить морем людей, лошадей и всевозможные тяжести, - любил повторять Посид.
– Флот не спасёт Империю от нашествий азиатских кочевников. Только мощные крепости спасут её от этого зла.

Олег с уважением относился к Посиду, видя, как под его умелым руководством развалины обретают грозный вид неприступной цитадели. Причём Посид не просто восстанавливал по прежнему плану укрепления, он вносил в этот план изменения, дабы максимально затруднить врагу штурм крепости. Из-за этого у Ксенона с Посидом были постоянные разногласия. Ксенон стремился поскорее восстановить крепость, не заботясь особенно об её неприступности. Он хотел вести войско дальше к отрогам Тавра, где, по слухам, сельджуки расположили свои летние становища.

–  Надо уповать не на камни, а на войско, - говорил Ксенон Посиду.
– Силу одолеет лишь сила! Крепостями от беды не загородишься.

В конце концов было решено разделить войско. Большую его часть Ксенон повёл в Карию, а пятьсот воинов, в основном новобранцев, оставил достраивать крепость. Главой этого отряда Ксенон назначил Олега.

Олег был недоволен таким решением, но Ксенон остался неумолим:

–  Не забывай, что я в ответе за тебя перед василевсом. И перед Феофанией тоже