Клятва крови

Тишина была ей ответом. И чудилось в этой тишине нечто зловещее. Как будто кто-то скрывался под покровом тьмы и выжидал малейшего неверного движения главы рода Уайтнаров.

Сильвия подождала неполную минуту. С нескрываемым неудовольствием передернула плечами.

– Ну ладно, – проговорила себе под нос. – Тогда я сама приду к тебе.

Протянула руку перед собой ладонью вниз. Прошептала что-то под нос – и по каменному полу зазмеились поисковые чары.

Зелеными проблесками они убегали в глубину дворца и терялись где-то во тьме.

Сильвия еще немного помедлила. Затем сжала кулаки и решительно зашагала в том направлении, что указывало ее заклинание.

Идти пришлось долго. Чары миновали несколько затопленных темнотой гулких помещений, еще немного поплутали по лабиринту коридоров и анфилад комнат.

– Странно, – прошептала Сильвия. – Могу поклясться, что я иду к тронному залу.

И она была права. Почти сразу после этого чары поднырнули под очередные огромные распашные двери. И вновь здесь не было никакой охраны.

Сильвия нервно потерла ладони, не торопясь в очередной раз воспользоваться магией. Я чувствовала, как все ее существо заполняет вязкий страх. Она совершенно точно не понимала, что происходит. И это ее пугало.

– Ну ладно, – наконец, обронила она.

Привычно простерла перед собой руку – и с пальцев слетело очередное заклинание. Оно пробежало сполохами по створкам и петлям, впитываясь в древесину. И двери послушно отворились перед Сильвией. На этот раз – без малейшего звука или скрипа.

Сильвия, однако, не торопилась войти в тронный зал. Она замерла на пороге, сосредоточенно сдвинув брови. И до рези в глазах вглядывалась во мрак, плескавшийся в огромном помещении. Ее мысли я при всем желании прочитать не могла. Но зато ощущала эмоции. Теперь ее страх стал еще сильнее. Пусть это и прозвучит оскорблением, но глава рода Уайтнаров, так удачно вернувшаяся из мира мертвых в моем теле, из последних сил удерживала себя от желания развернуться и постыдно сбежать.

Скорее всего, Сильвия уловила мою иронию по поводу ее поведения. Но вновь оставила мои мысли без какой-либо реакции со своей стороны. Вместо этого она глубоко вздохнула, набираясь мужества. И прищелкнула пальцами.

В воздух поднялась магическая искорка. Она была настолько яркой, что глаза невольно заболели от столь резкой перемены освещения. Однако чем выше искорка поднималась – тем тусклее становилась. Словно окружающая тьма высасывала из нее энергию.

– Свети! – коротко скомандовала Сильвия и резко отправила искорку в тронный зал.

Одновременно с этим она многократно усилила ее потенциал, насытив энергией до предела.

И это возымело свой результат.

Ярчайший свет вспыхнул под потолком тронного зала. Осветил его до самых дальних уголков, заставив тьму с недовольным шорохом сгинуть. Но главное – отблески магической искры заиграли на дне глаз мужчины, который, широко раскинув руки, без малейших признаков жизни лежал на спине подле трона.

О небо!

Мое сердце отчаянно забилось, как будто пыталось пробить ребра изнутри. И это несмотря на то, что моим телом по-прежнему полностью управляла Сильвия. Но даже она вздрогнула. Потому что слишком знаком был этот мужчина нам обеим.

На холодном каменном полу лежал лорд протектора Даргейна, его императорское высочество лорд Эйнар Реднар.

Наверное, вот почему магия Сильвии действует во дворце. Со смертью Эйнара исчезли все запреты на колдовство представителям других родов.

Сильвия молча смотрела на него, как будто ожидала, что наваждение вот-вот растает. Да что там! Я и сама надеялась на это. Мои отношения с Эйнаром нельзя назвать абсолютно безоблачными. Однако разговор с Айсом многое прояснил в моей голове. Честное слово, я бы не хотела, чтобы Эйнар погиб.

Однако секунды складывались в минуты – но ничего не происходило. Взгляд Эйнара, остекленевший и удивительно спокойный, по-прежнему был устремлен в потолок. За все это время он не пошевелился, не моргнул, не издал ни малейшего стона. Если Эйнар и притворялся мертвым – то делал это так, что позавидовал бы самый талантливый актер в мире. Я мечтала заметить предательскую дрожь его ресниц. Хоть что-нибудь, доказывающее, что лорд протектор жив.

Но, увы…

– Досадно, – наконец, соскользнуло негромкое в тишину тронного зала.

Досадно? Донельзя странное и неподходящее определение для увиденного. Нет, я понимаю, что Сильвия по вполне понятным причинам не любит алых драконов, поэтому вряд ли будет оплакивать смерть Эйнара. Но назвать это досадным?!..

– Да, я считаю это досадным, – пояснила она. – Алый слишком легко отделался. Я бы убивала его гораздо дольше. Так, чтобы он успел на собственной шкуре прочувствовать всю ту боль, которая терзала меня, когда уничтожали мой род!

А, ну да. Могла бы и не спрашивать. Как-то забыла, насколько одержима местью Сильвия.

Неслышно ступая, она подошла ближе к Эйнару. Остановилась прямо над ним и склонила голову к плечу, внимательно глядя на поверженного врага.

– Какая, все-таки, жалость, – прошептала чуть слышно. – Я запланировала столько развлечений с тобой, алый. А ты… Ты вновь нарушил все мои планы. Стоит признать, ты был на редкость самовлюбленным и эгоистичным типом.

Естественно, Эйнар ей ничего не ответил. Но на какой-то миг мне вдруг показалось, что на самом дне его зрачков промелькнула слабая красноватая тень затаенного бешенства.

Сильвия уловила мою мысль. Хмыкнула и присела на корточки, пристально вглядываясь в лицо Эйнара. Не удовлетворившись только этим, приложила два пальца к шее мужчины, силясь нащупать пульс. Подождала так немного, затем одернула руку.

– Нет, мертв, – проговорила с нескрываемым разочарованием. – А жаль. Безумно жаль. Я так хотела убить его последним. Планировала прежде жестоко расправиться с его семьей. С братом, племянником. Со всеми, кто ему дорог. Это было бы честно по отношению к моим несчастным погибшим сестрам.

И я вдруг отчетливо осознала, что Сильвия безумна. Она целиком и полностью утратила разум за века ожидания. Заподозрила это я еще раньше – когда она отказалась даровать прощение сестрам-близнецам. Но тогда я решила, что Сильвия слишком зла на предательниц рода. Но теперь. Теперь я убедилась, что не в злости дело. Это можно назвать лишь одержимостью в самом худшем и темном его проявлении.

– Мала еще, чтобы меня судить, – презрительно осадила меня Сильвия.

Легонько провела пальцами по щеке Эйнара, затем закрыла ему веки. И встала.