Клятва над кубком
Шрифт:
И вдруг резкий порыв ветра задул огонь.
– Черт побери! – пробормотал палач.
–Этот ветер, похоже, еще долго не стихнет, – сказал помощник.
Оливер открыл глаза.
– Принеси порох, – крикнул палач.
«Наверное, он молод, – подумал Оливер. —Интересно, какое у него лицо?»
Но сквозь щели колпака виднелись только глаза.
При упоминании о порохе толпа оживилась. Зрелище обещало стать более захватывающим. Жадные до развлечений горожане смотрели на Оливера сквозь тонкие струйки дыма и жались к заграждениям вокруг ямы.
–Смерть еретику Оливеру де Лэйси! – раздался
– Боже, спаси меня от проклятий идиотов, – крикнул Оливер в ответ.
– Ты сгоришь в аду! – взвыл кричавший.
– Поцелуй мне задницу, – ответил Оливер и пожалел, что не может сопроводить эти слова соответствующим жестом.
– Славен бог на небесах, – раздался другой голос.
Его подхватили многие, требуя помилования.
– Сгори в аду, Оливер де Лэйси, – взвизгнула какая-то старуха.
Оливер прищурился и сквозь клубы дыма разыскал ее в толпе. На мгновение ее глаза испугали его. Они были такие же огромные, серые, как...
«Галлюцинации», – решил он.
– Иди в свой курятник вместе с остальными ощипанными гусынями, старая карга, – крикнул Оливер в ответ и окинул взглядом толпу. – В свои последние минуты на земле я не желаю видеть эту страшную ведьму.
Толпа взвыла от смеха.
Между тем палач разложил на потрескивающих дровах толстые мешочки с порохом. Один из них с шипением вспыхнул. Повалил густой желтый дым, который бархатным занавесом опустился перед глазами Оливера. Старая ведьма и вся остальная толпа постепенно исчезли из виду.
В глазах сильно защипало, перехватило дыхание, и внезапно начался приступ удушья. Так. Значит, в конце концов болезнь все же убьет его. Почему он думал, что сможет обмануть ее?
Оливер почувствовал, как все дальше и дальше скользит по темному узкому туннелю. Он уже бывал здесь раньше. Только в прошлый раз еле заметные вспышки света освещали путь назад. Сейчас туннель был совершенно темный и пустой. Оливер собрал последние силы, чтобы прошептать одно-единственное слово:
– Ларк!
Скользнув под заграждения, Ларк бросилась в гущу дыма. Ее рваная одежда, купленная у нищенки за шиллинг, взметнула на тлеющих ветках столб искр.
– Вернись, полоумная! – кричала толпа. – Порох сейчас взорвется!
Ларк ничего не слышала. Она старалась рассмотреть в этом кромешном ужасе фигуру палача.
В маске и колпаке Кита совершенно нельзя было узнать.
– Сейчас я отвяжу его, – нервно сказал Кит.
– Он уже умер, – всхлипнул его помощник в такой же маске и колпаке.
– Нет, Белинда! – крикнула Ларк в ужасе. – Скорее. Дым сейчас рассеется.
Они провозились дольше, чем планировали, так как Оливер был без сознания. С большим трудом все-таки удалось надеть на него монашескую рясу. Кит и Белинда сорвали маски, колпаки и хитоны палачей и побросали их в огонь.
– Дорогу! – скрипучим голосом закричала Ларк, расчищая палкой путь в толпе. – Святому отцу плохо! Ему нужен свежий воздух!
Кит, как ребенка, нес Оливера на руках. «Пожалуйста, сделай так, чтобы с ним все было хорошо, – взмолилась Ларк, когда они проходили мимо статуи святого Варфоломея. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».
– Вот так чудо! – крикнул кто-то в толпе. Уверенная, что их раскрыли, Ларк приготовилась
бежать. На мгновение она обернулась и посмотрела назад. Дым достаточно рассеялся, чтобы стало видно, что столб пуст.– Рука господа взяла его на небеса, – раздался другой голос.
– Хвала Иисусу!
– Даже останков этого смертного не осталось!
– Славен день!
Люди упали на колени. Оливера провозгласили мучеником, и многие тут же перешли в протестантство. Испуганные и смущенные священники махали руками, призывая сохранять спокойствие, и безуспешно пытались унять толпу.
Когда беглецы уже покинули Смитфидд, Ларк почувствовала странную боль, словно что-то сжалось у нее глубоко в животе.
Белинда, в черных гамашах и плаще, обняла Ларк.
– Ты выглядишь ужасно.
–Слишкоммногоприключений за один день, – слабо улыбнулась Ларк.
– С Оливером все в порядке?
– Лучше быть не может, – сказал Кит.
Они достигли реки и сели в ожидавшую их лодку. Кит уложил Оливера на дно, а Ларк опустилась рядом и положила его голову себе на колени. Бледное, с посиневшими губами лицо Оливера покрывал толстый слой копоти.
–Оливер! – прошептала она, радуясь налетевшему порыву ветра. – Оливер!
Она зачерпнула немного воды и побрызгала ему на лицо. Оливер закашлялся, сделал глубокий вдох и открыл глаза.
–Боже правый! Я умер и попал в ад. Поди прочь, гарпия! – застонал Оливер, пытаясь встать, и чуть не перевернул лодку.
Ларк весело рассмеялась. Она скинула с головы капюшон, и ее волосы тут же подхватил порыв ветра.
Выражение лица Оливера в этот момент навечно останется в ее памяти.
– Ларк! – крикнул он хриплым голосом.
– Да, любовь моя. Мы везем тебя в безопасное место.
Оливер посмотрел на Кита и Белинду.
– Подозреваю, вы оба тоже приняли участие в моем спасении. Моя сестра и лучший друг были моими палачами! – изумился Оливер. – Вы отлично сыграли свои роли. Я ни о чем не догадался.
– Ты и так был достаточно дерзок, – сказала Белинда, смахивая слезу и притворяясь, что ей в глаза попала грязь. – Если бы ты знал, что у тебя есть шанс на спасение, ты вообще был бы невыносим.
Оливер сел, обнял Ларк и крепко поцеловал. Это был самый сладкий, самый волшебный поцелуй в ее жизни, потому что она уже не надеялась когда-нибудь увидеть Оливера. Даже когда боль в животе снова заявила о себе, она только улыбнулась. Но уже через несколько минут новый приступ согнул ее пополам.
Кит достал флягу и протянул Оливеру.
– Хочешь кларет?
– К черту вино, – ответил Оливер, во все глаза глядя на Ларк. – Она рожает.
18
– Девочка, – прошептала Белинда, выходя на цыпочках из спальни в Хэтфилде.
– Какая девочка? – пробормотал Оливер, отнимая руки от давно не бритого лица. Несмотря на значительный риск, принцесса Елизавета позволила им укрыться в одном из домов на территории Хэтфилда и даже предложила помощь своего врача, который затем охотно уступил место деревенской повитухе. Роды Ларк длились всю ночь и большую часть следующего дня. Оливер провел это время в лихорадочном волнении, расхаживая по комнате и чертыхаясь.