Клятва орков

И в этот миг он увидел кровь, вытекающую из широко раскрытой пасти гнома, который по-прежнему не сдвинулся с места и сидел, вытаращив неподвижные глаза.

— Проклятье, что…

Внезапно гном вскочил и закричал словно безумный, размахивая руками и ногами. В полутьме, царившей на полянке, варвару сначала показалось, что все именно так. Гурну потребовался миг, чтобы понять, что его зеленокожий товарищ не вскочил, его подняли вверх — на копье, на котором он и барахтался, хрипло крича что-то на своем языке.

Хрип гнома пробудил ото сна остальных. Нестор вскочил и схватился за ножи, торчавшие у него из-за пояса, проснулся и Ортмар фон Бут. Гном со свистом издавал какие-то нечленораздельные звуки, последние в своей жизни, Гурн выхватил из земли двуручный меч и собирался броситься в заросли, чтобы сразиться с невидимым врагом.

Но до этого дело не дошло.

До слуха его донеслось негромкое жужжание, и почти в тот же миг он почувствовал укол в правое бедро. Яростно зарычав, он оглядел себя с ног до головы и заметил тонкую стрелу с пестрым оперением, торчавшую из ноги.

Гурн ухватился за древко и вытащил стрелу, не моргнув глазом, но в то же мгновение в него попали две следующие.

Одна вонзилась в его правое предплечье, из-за чего варвар потерял способность держать меч, еще одна угодила в левое плечо. С проклятьем Гурн собирался было извлечь и эти стрелы — и в тот же миг уловил шорох и мимолетное движение.

Он обернулся, но увидел всего лишь тень, ловко проскользнувшую мимо него. В следующий миг в глазах у Гурна потемнело.

Стрелы — оказывается, они были отравлены!

Понимание настигло варвара подобно удару грома, но было слишком поздно. Он почти что чувствовал яд, которым были пропитаны наконечники и который вместе с кровью несся по его телу, отравляя его. Великан ощутил, как затуманивается разум — он был уже даже не в состоянии четко мыслить, не говоря уже о том, чтобы защититься от невидимого врага.

Гурн закачался и рухнул на землю как подкошенный.

Собрав в кулак всю оставшуюся силу, он еще раз восстал против власти яда и попытался подняться — тщетно.

Он снова рухнул и остался лежать на влажной лесной земле. Пронзительные крики, которые пронеслись над поляной подобно ночному ветру, были последними звуками, которые он услышал.

13. Анклуас

Раммар ненавидел дни, следующие за схваткой: у него болела голова, и невозможно было заниматься чем-либо иным, кроме как зализывать раны.

Не то чтобы на этот раз Раммара сильно мучила его черепушка или ему нужно было обрабатывать многочисленные ссадины, синяки и порезы. Но зато Бальбоку досталось ощутимо. В битве против тролля орк несколько раз сильно ушибся и заработал многочисленные шишки, к тому же треснуло два ребра. Кроме того, в приступе саобхаон несколько раз сильно прикусил язык, тот опух, и нормально разговаривать Бальбок не мог.

— Как я показал этому всывому троллю, доук?

— Корр, — мрачно согласился с ним Раммар, — показал. Впрочем, только после того, как он довольно серьезно показал тебе. И чем ты только думал? Считаешь, что это нормально, весь день лодырничать, в то время как я должен выполнять всю работу? Мечи нужно наточить и смазать, не говоря уже о твоих грязных доспехах…

— Плосу плосения, — донеслось с ложа, устланного соломой, на котором лежал Бальбок. Клетка, в которую заперли орков, находилась в подземных катакомбах арены, и она была чуть лучше темной норы, сырой и затхлой, а высоты ее едва хватало, чтобы Раммар мог выпрямиться. Иными словами: она оказалась на удивление уютной…

Раммар вздохнул и в отчаянии покачал головой.

— Сколько еще раз тебе нужно повторить, что орки не извиняются?

— Ну, гм, я плосто подумал, что я зе спас твой асар…

— Ты утверждаешь, что спас мой асар? — возмущенно воскликнул Раммар и бросил на брата злобный взгляд. — Ха, не смеши меня! Я бы и без тебя справился с этим монстром, можешь мне поверить.

— Сесно? — недоверчиво уставился на него Бальбок.

— Сесно, — подтвердил Раммар, передразнивая брата. — У меня был самый хитроумный план, и он бы сработал, если бы ты не вмешался.

— А как этот пйан выгйядел? Ты хотел ддя виду дать себя замосить? — Несмотря на боль и потрепанный вид, худощавый орк рассмеялся булькающим смехом.

— Очень остроумно. И почему бы тебе не подвизаться придворным шутом? Может быть, один или два молочнолицых сочтут твою глупую болтовню забавной. Я знаю только, что справился бы и без тебя, и если ты мне не веришь, то я с удовольствием воткну тебе сапаракв…

— Вы Раммар и Бальбок?

Раммар оборвал свою речь и обернулся. Хотя ни он, ни брат этого не заметили, кто-то подошел к зарешеченной двери их клетки. Скрипнул засов, дверь открылась, но орки различали только силуэт незнакомого посетителя на фоне горящих в коридоре факелов.

— А кого это волнует? — не особенно приветливо отозвался Раммар. Он не любил незваных гостей и терпеть не мог, когда подслушивали его разговоры.

— Карал, — послышалось в ответ по-орочьи, к глубокому изумлению обоих братьев.

— Не верю! — засопел Раммар на родном языке, умело скрывая удивление. — У орков нет друзей в этой местности, а в подобном месте и подавно.

— Среди молочнолицых — точно нет, — согласился незнакомец и вошел: тут Раммар и Бальбок с удивлением выяснили, что имеют дело с сородичем.

То был орк — впрочем, довольно жалкого вида. Его зеленовато-коричневое лицо было покрыто множеством шрамов, от левого уха остался бесформенный обрубок. Глаза его горели желтым недоверием, а вонь, исходившая от него, была одновременно вызывающей ужас и знакомой. Одет он был в плащ из лоснящейся кожи, не рассыпающийся на куски только из-за множества швов.

Иными словами: типичное чудовище.

— Твоя рожа мне не нравится, — уведомил гостя традиционным приветствием Раммар.

— И твоя рожа мне не нравится, — с ухмылкой ответил незнакомый орк.

— Ты из какого племени?

— Из какого племени? Клянусь внутренностями Торги, какая разница-то? Разве в этом месте сыновья Гнилых земель не должны держаться вместе?

— Фыновья Гнилых земель? — Несмотря на боль, Бальбок с изумлением рассматривал незнакомца — для орка он говорил слишком вычурно. — Ты сто, слиском долго общался с молоснолифыми?