Клятва пацана

— Еще раз сунешься к моей маме, я тебя убью!

Кеша грозно возвышался над поверженным бакланом. И ни одна черточка не дрогнет на лице, если этот урод вдруг назовется его отцом. По возрасту он годится, а по факту нет. Мама уверяла, что сошлась с Леней лет десять назад, никак не раньше. Да и не признает он отца, если тот вдруг объявится. Это мать он может простить, а отца нет. Какое может быть снисхождение к человеку, который даже знать о сыне ничего не хочет.

— Лидка — твоя мама? — скривился Леня.

Кеша резко опустился на колено и врубил ему кулаком в грудь, да так, что ребра ухнули. У мужика дыхание остановилось, а может, и сердце. Через несколько секунд он смог вдохнуть, боль ушла, но страх остался. Он смотрел на Кешу так, как будто побывал на том свете, там, куда возвращаться не хотелось.

— Не Лидка, а Лидия Петровна, понял?

— Да я-то понял… — ухмыльнулся Леня.

— Значит, не все понял! — Феликс схватил его за голову и потянул ее вверх с такой силой, как будто собирался оторвать. — Мы — Люберцы, понял? Мы своих не бросаем! Тронешь Кешку, тронешь его мать, будешь иметь дело со мной. Со всеми! Ты понимаешь, гнида?

— Все, все понял!

От боли и унижения у Лени на глазах выступили слезы, но Кеше ничуть его не жаль. Эта мразь посмела прийти к маме, угрожать расправой и ей, и Бородулину, отцу Агнии.

Коля поддержал Кешу без разговоров, Феликс немного подумал, но сказал твердо, таких уродов нужно наказывать. И Жора с Димой согласились поучаствовать. Отшельнику договорились ничего не рассказывать, все могли попасть под его горячую руку — по очереди, на ринге. Мама не хотела говорить адрес, но Кеша настаивал, а отказать она не могла, потому что слабохарактерная. Но так теперь у нее есть мужчина, который может компенсировать этот недостаток.

Леню закошмарили, что называется, под завязку, он пообещал не трогать маму, но Феликс ему не поверил.

— Это сейчас Леня такой расквашенный, а потом бычить начнет, — уже в машине сказал он. — На рога встанет и снова на твою матушку попрет!

— Не знаю, мне кажется, он все понял, — пожал плечами Коля.

— Понял, — кивнул Феликс. — Потому что силу нашу почувствовал, поэтому и понял. А силу потеряем, увидишь, сразу же припрется!

— Почему это мы силу потеряем? — нахмурился Кеша.

Ему совсем не хотелось, чтобы их контора сдулась и размазалась по стенке. И свою силу он чувствовать хотел, и мощь дружеского плеча.

— Почему? Да потому что нам с Колькой в армию весной. А Димке осенью, да, Димон?.. Мы уйдем, кто останется? Отшельник, Бобыль? Так им твои, Кеша, проблемы не впали! То нельзя, это нельзя… А мир меняется, цеховики в кооператоры подались, совсем страх потеряли, в открытую шмотье толкают… А частные рестораны? Слышали, на Кропоткинской кабак открылся? А мы что, лысые?

— Тоже кабак открыть хочешь? — фыркнул Коля.

— На какие шиши?.. Шиши поднять надо!.. «Крестного отца» смотрел? Как они там деньги поднимали? Сначала данью всех обложили, потом уже свои рестораны, казино. Там у них все четко!

— Мы же не в Америке?

— Ну да и менты у нас ну очень суровые… Фигня! И наших ментов покупать можно!

— Ментов покупать можно? Ну ты разогнался!

— Еще не разогнался, брат!.. Когда мы, братва, разгонимся, нас хрен чем остановишь! Бабло лопатой грести будем!.. Слыхали, «девятка» выходит? Та же «восьмера», только четыре двери…

— Да знаем! — мечтательно вздохнул Жора.

— Знать мало! Надо иметь!.. Всех иметь! Имеешь «девятку», берешь с собой телку. Имеешь и ее!.. Прикинь, ты такой крутой на «девятке», рядом телочка на все согласная, юбочка короткая, короткая.

— Феликс, блин, не трави душу! — буркнул Дима.

— Все будет, пацаны, все будет!.. Если мы вместе!..

Кеша кивнул, воодушевленный призывом друга. «Девятка» и телочка в мини — это, конечно, хорошо, но сейчас он больше думал о другом. А если отмороженный Леня снова сунется к маме? Пока он чувствует силу, ничего не случится, но быть беде, если Кеша вдруг сдаст свои позиции. А это вполне возможно, если контора откажет ему в поддержке. Витя хороший человек, но невозможно представить, чтобы он дал команду наехать на Леню, как это сделал сегодня Феликс. Из уважения к другу. Кеша будет последней падлой, если откажет ему в поддержке.

6

Синяя полоса на чеке — курс один к двум, желтая — семь рублей за штуку. Круче всего котировалось отсутствие полосы, такие чеки получали счастливчики, работающие в странах первого мира, коэффициент обмена доходил до девяти. Впрочем, Кеше все равно, какие чеки брать, главное, на свой запрос найти предложение. В этот раз ему попался долговязый загорелый тип с якорем на руке. Белая рубашка, воротник расстегнут, под ним тельняшка в черную полоску. Наколка на руке могла оказаться липой, а темный цвет лица можно было заработать и за колючкой. Чутье подсказывало, что меняла косил под моряка после загранплавания.

— Ментов за тобой нет? — глянув по сторонам, спросил «морячок».

— А что, могут быть менты? — захлопал глазами Кеша.

Он изображал из себя домашнего мальчика из хорошей семьи, деньги есть, а бонов нет, и это когда хочется прикупить немного фирмы.

— Сколько у тебя?

— Двести рублей.

Кеша достал из кармана смятую зеленую купюру с Лениным.

— Спрячь ты! — цыкнул на него «морячок» и схватил за руку, заставляя убрать деньги.

— Мне бы сто чеков.

— Каких сто? Менты со всех сторон обложили, работать не дают… Пятьдесят дам… Нормально?

— Да где ж нормально?

— Хорошо, семьдесят… Поверь, дешевле ни у кого нет, говорю же, менты гоняют!

— Ну, хорошо.

Кеша достал из кармана деньги, передал «морячку», тот кивнул, отсчитал шесть бумажек по десять рублей каждая.

— Эй, здесь всего шестьдесят!

— Я сейчас ментов крикну! — ухмыльнулся мужик.

Он совершенно не сомневался в беспомощности Кеши, поэтому без всякого страха повернулся к нему спиной. И обомлел, увидев «дружинников» с красными повязками на рукаве. И не четверых, а шестерых, для большего устрашения Феликс взял в дело Пашу Сурка и Рому Бицуху.

Замешательство длилось недолго, «морячок» развернулся спиной и бросился прочь, но Кеша вовремя подставил подножку, а подскочившие Феликс и Жора подняли его с земли.

— Товарными чеками торгуем? — сурово спросил Коля.

— Эй, ребята, вы чего?

— Придется пройти с нами!

— Может, вы сами пройдете? На хрен! — скривился «морячок». Сильный удар в «солнышко» сложил его втрое. Пока он поднимался, Дима ошмонал его, вынув из карманов всю наличность, перед глазами мелькнула купюра номиналом в двести пятьдесят рублей, серьезный чек.