Клятва рыцаря

– Кормак знает обо всем этом? – спросила она, проклиная свою слабость, побудившую ее задать этот вопрос.

– Он находился среди тех, кто стоял возле двери в спальню Изабель.

– О Боже! – Элспет была потрясена, однако нашла в себе силы подавить свое стремление немедленно поехать к Кормаку и попытаться помочь ему преодолеть постигшее его разочарование. – Тебе известно, что он намерен теперь делать?

– Он задержится при дворе, так как может потребоваться дополнительный свидетель. Ведь многие знают, что сэр Раналд не испытывал желания жениться на Изабель, а потому вполне мог ложно обвинить ее. Другие же свидетели являются его родственниками. Поэтому не исключено, что присутствие Кормака окажется необходимым. Сэр Раналд хочет, чтобы Изабель и сэр Кеннет получили по заслугам и были повешены. Он старается собрать всех, кто хоть что-нибудь знает об их преступлениях. Его действиями руководит не стремление Дугласов избавиться от досаждавшей им парочки. Он хочет, чтобы не осталось никаких сомнений относительно их вины.

– Сэр Раналд мог бы просто воспользоваться могуществом клана Дугласов, и то, что он отказался от этого, говорит о его порядочности и честности.

– А также о том, что он хорошо знает, как уцелеть. Здесь не все так просто, дорогая. Дугласы стали слишком могущественными и высокомерными. Скоро может начаться передел собственности и смена власти. Сэр Раналд намеревается пережить все это и сохранить в неприкосновенности свои земли и власть. Думаю, он хорошо разбирается в политической обстановке. Впрочем, посмотрим. А что ты думаешь о Кормаке?

Пейтон произнес это имя так неожиданно, что Элспет не успела скрыть свою реакцию. «Ужасно, – подумала она, если от одного лишь упоминания имени этого мужчины у меня болезненно сжимается сердце и я вздрагиваю, как от удара». Элспет понимала, что еще очень не скоро ее чувства к Кормаку угаснут, но ничего не могла с собой поделать.

– А что о нем думать? – пожала она плечами. – Он наконец понял, что собой представляет Изабель, и это уже хорошо. Теперь он свободен от нее и от своей проклятой клятвы. Все остальное не имеет значения.

– О, Элспет, неужели ты действительно так считаешь? Она вздохнула, смирившись с тем, что вынуждена говорить о Кормаке, и изо всех сил стираясь не расплакаться.

– Что еще я могу сказать? Я проиграла, пытаясь завоевать его сердце, и не хочу повторять попытку. Возможно, я стала трусихой. То, что он выбрал Изабель, задело меня гораздо сильнее, чем я могла себе представить, и я не хочу подвергать себя новому испытанию.

– Он просто глупец.

– Конечно. – Губы Элспет тронула легкая улыбка, а сердце учащенно забилось от сдерживаемых эмоций. – Но может быть, я еще глупее, если думала, что за несколько недель смогу все изменить.

– А что ты будешь делать, если он приедет за тобой?

– Не знаю. Кроме того, что я испытываю боль, я не могу не злиться на Кормака. Не пробуждай надежды в моем сердце. Меня бросает в дрожь при мысли, что Со мной будет, если все опять окажется напрасным.

– Я тебя понимаю, – кивнул Пейтон.

– Элспет, – позвал ее отец и вошел вместе с матерью в гостиную, – посыльный принес тебе какой-то пакет.

– Ты еще ничего не рассказывала им? – шепотом спросил Пейтон, наблюдая за приближением дяди и тети.

– Нет, – тоже тихо ответила Элспет, – но, полагаю, уже пора. – Она улыбнулась отцу, однако по его прищуренным глазам поняла, что попытки задобрить его напрасны. – От кого послание? – спросила Элспет, когда отец протянул ей небольшой пакет, перевязанный яркой шелковой лентой.

– Не знаю. – Бал фур сел на стул во главе стола и пристально наблюдал за дочерью. – Парень, принесший пакет, ничего не сказал. Он ждет ответа.

Элспет дрожащими руками вскрыла пакет. В этот момент она так явственно ощущала присутствие Кормака, что, казалось, он вот-вот войдет в гостиную. К верхней части маленького листочка пергамента была приколота очень красивая серебряная брошь с темно-красными гранатами. Ниже размашистым мужским почерком было написано: «Прости меня. Кормак».

Обуреваемая нахлынувшими чувствами, Элспет тем не менее заметила, что отец и мать внимательно изучили брошь и записку, а затем вопросительно посмотрели на нее.

– За что ты должна его простить? – сурово спросил Балфур.

– Так, пустяки, – ответила Элспет, испытывая огромное желание уединиться, чтобы прийти в себя.

– Посыльный ждет твоего ответа.

– Просто поблагодарите его, – сказала Элспет и пошла к выходу из холла, еле сдерживая желание пуститься бегом.

– И больше ничего?

– Ничего.

Как только дочь вышла, Балфур посмотрел на Пейтона.

– Что-то очень беспокоит мою дочь.

– Да, – согласилась Молди, сидя напротив Пейтона и не сводя с него строгого взгляда. – И это продолжается уже довольно долго. Что произошло между ней и Армстронгом?

– И почему он просит у нее прощения? – добавил Балфур.

Пейтон вздохнул и провел рукой по волосам.

– Это вопрос не ко мне. Вам надо поговорить с Элспет.

– Именно это я и собираюсь сделать, – сказал Балфур. – Мне бы хотелось только прощупать почву. Похоже, он обидел ее.

– Да, но Элспет не позволит вам наказывать его, а тем более убивать. По правде говоря, он не заслуживает смерти. Во многом Элспет сама виновата. Она затеяла с ним игру и проиграла. Или думает, что проиграла.

– А ты думаешь иначе? – спросила Молди, рассеянно поглаживая сжатый на столе кулак Балфура, чтобы смягчить его нарастающий гнев. – Полагаешь, все будет хорошо?

– Да, – ответил Пейтон. – Хотя Элспет права, говоря, что слишком жестоко пробуждать в ней надежду, я думаю, еще не все потеряно. Просто приз в этой игре достался ей не так легко и быстро, как она рассчитывала. Ситуация очень непростая.

– Теперь я совсем ничего не понимаю, – произнес Балфур.

Молдн встала и потянула Балфура за руку.

– Нам надо поговорить с Элспет, а тебе следует хорошенько выспаться, Пейтон. Ты выглядишь очень усталым, – сказала она и подмигнула племяннику.

Балфур вышел вслед за женой из холла и остановился, увидев, что юный посыльный все еще ждет.

– Моя дочь просит передать благодарность, – обратился он к нему и, заметив, что мальчик нахмурился, добавил: – Да, больше она ничего не сказала. Тем не менее ты можешь еще передать своему господину, что он отнял у моей дочери кое-что очень драгоценное и, если в ближайшее время не исправит положения, я отплачу ему в той же мере.

– Балфур! – запротестовала Молди, задержавшись на ступеньках лестницы.

Он пожал плечами и снова двинулся вслед за женой.

– Так этот болван лучше поймет, что его глупость уже не является секретом для нас, и ему придется объясниться.

– Мы еще не знаем, его ли это глупость.

– Но скоро узнаем, – сказал Балфур, направляясь к спальне дочери таким быстрым шагом, что Молди оказалась позади него.

Элспет сидела на кровати, невидящими глазами глядя на брошь, которую все еще держала в руках. Рядом мурлыкал Мадди и терся головой о ее бедро, как будто зная, что ей сейчас необходимо утешение. Она протянула руку и начала поглаживать ему спину. Размеренные движения и громкое урчание кота немного успокоили ее. Элспет не сомневалась, что родители скоро придут к ней, и хотела чувствовать себя достаточно хладнокровной для ответа на все их вопросы.