Клятва трикстера
Шрифт:
«Вранье!»
Ведь там, за порталом, – Алена, девушка Ромки. Там – тысячи других, ставшие расходным материалом в жуткой, нечеловеческой игре.
Неужели приславшие Доктора надеются, что я смогу об этом забыть?
«Вранье!» – бешено стучало внутри, заставляло сжать кулаки и зубы. Будто мне опять было семнадцать и лишь вчера я встретил живую легенду Зоны. Человека, которому раньше так верил и который сейчас со спокойным лицом повторял:
– Вот цена нашего с ними союза. Цена, которую мы обязаны заплатить…
Он говорил и говорил – хладнокровным,
А я стоял – сжав кулаки, щурясь, как от ветра… И в голове у меня звенели слова Отшельника: «Когда будешь делать выбор – всегда слушай свое сердце…»
Что ж, свой выбор мы с Доктором уже сделали. Именно это разделило нас крепче каменной стены. Будто невидимая преграда выросла до самого неба. И пусть через нее можно перекрикиваться, можно ругаться матом, выпуская ярость.
Главного – уже не изменить…
– Послушай, Док, – расцепил я зубы, когда поток его красноречия наконец иссяк, – мы не договоримся.
– Почему?
– Просто я люблю солнышко. И ненавижу сумрак – с детства.
Развернулся и двинулся вверх по склону холма. А Доктор крикнул вслед. Кажется, что-то смешное – о том, что теперь он не даст и клочка мха за мою жизнь…
Пусть не дает.
Мне по барабану…
Я шагал, больше не оглядываясь. Даже когда голубоватые вспышки озарили округу и воздух раскололи удары электрической бури.
В Саратовской Зоне это нормально, как дождь осенью. А судя по задержке между вспышками и ударами грома – буря надвигалась неторопливо, давая время добраться до периметра.
Где-то там, у меня за спиной, молнии били в уцелевшие деревья, в торчащие над развалинами куски арматуры. Дотла выжигали фиолетовую плесень и остатки желтого тумана. Взрывали, расплескивали таившиеся в тумане голубоватые искорки.
Электрическая буря несла Зоне очищение.
И внутрь ко мне тоже приходила ясность – чистая, как безоблачное небо.
Союзников у меня не будет. Невидимая Армия и братство уже одинаково считают меня предателем. Друзья… те, что живы, – теперь перекочевали в разряд бывших.
Но разве это меняет главное? Пока жив хоть один участник группы – операция продолжается…
И не важно, что ноги едва двигаются от усталости. Я просто передохну и пойду дальше.
Глава 10
Небо впереди светлело с каждой минутой. Только ржавой колючки периметра пока не видать. Склон холма круче уходил вверх – он тоже был порождением Зоны, земля вздыбилась тут как раз в день, когда рванули мю-коллайдеры.
Но все-таки иные запахи витали теперь в воздухе – дуновение свежего ветра доносило ароматы трав, чистое дыхание степи. Пробираясь между хаотично торчащими кусками асфальта и полуобвалившимися домами, я уже отчетливо слышал чириканье воробьев.
Сумерки – поганое время. Но есть в них волшебная пора – это минуты перед рассветом…
И пофиг, что «татуировка» на груди понемногу начинает ныть.
Все равно ведь нет другого
пути.Поля дробилок – налево от холма. Жучиные логовища – направо…
– Здравствуй, Тень! – долетело откуда-то сбоку.
Я оцепенел на мгновение. И повернул голову.
Автоматное дуло пристально глянуло мне в лицо – из ближайшего оконного проема.
Я усмехнулся. И слегка попятился, отступая за бетонную плиту.
Теперь затвор щелкнул с другой стороны.
– Не дергайся!
Ясно. Обложили.
Их так много, что сейчас они уже не считали нужным прятаться. Человек восемь вывалило из развалин – впереди, справа и слева.
Даже в сумраке я многих узнал – ведь помнил их не первый год. А они хорошо знали меня…
В сущности, глупо было ждать чего-то другого. Не зря же Доктор привел меня именно сюда. И уж конечно, не в одиночку ему решать задачу, поставленную перед целым братством…
– Ну, здравствуйте, ребята.
– Медленно положи пистолет на землю!
До чего ж сухо и конкретно.
Прищурившись, я всматривался в их лица – кое с кем не раз доводилось сиживать на дружеских сходках в Глуши, обсуждать цены на товар, запивать эту беседу сталкеровкой. А сейчас… Сейчас я сам был для них товаром – чем-то вроде особо редкого артефакта.
Хотя и не первой свежести. После всех приключений – даже по-настоящему разозлиться не осталось сил.
Я взвесил доковский «зигзауэр» в руке – двадцать патронов, больше двух на каждую грешную душу.
– Извините, ребята… Пистолет мне самому пригодится.
– Не делай глупостей, – качнул головой Макаронник. – У тебя нет шансов.
– Это у вас нет шансов… Нет шансов взять меня живым.
Он скривился, из-под насупленных бровей пронзая холодным взглядом. И буркнул:
– Кому нужна твоя жизнь? Отдай груз – и все будут довольны.
– Не все, далеко не все… Но кое-кого я с собой заберу – это обещаю точно!
Хриплая ругань прилетела в ответ. Колыхнулись зрачки стволов. И задрожали пальцы на спусковых крючках.
Только Макаронник казался спокойным:
– Наверно, ты не в курсе достижений медицины? Хорошая порция нанококтейля – и мозг будет жить еще целый час – даже после того, как мы сделаем из твоего тела решето. Вполне достаточно, чтоб получить информацию…
– Попробуйте, – сухо кивнул я.
Он мрачно улыбнулся.
Повисло натянутое, как струна, молчание… Целых несколько секунд – только скрип сухой деревяшки где-то на ветру. Прежде чем откуда-то из-за моей спины не донеслись тяжелые шаги. И следом – раздраженный знакомый голос:
– Всем опустить стволы, придурки!
Угу, как же без него?
На физиономиях спецгруппы прочлось что-то вроде недовольства. Понятное дело, кому ж охота делиться трофеем?
А массивная фигура Доктора вдруг выросла рядом и встала между ними и мной:
– Хватит! Вы что, забыли, кто мы? Мы все!