Клятва

Вскоре я обнаружила, что думаю о вещах, куда менее страшных, чем угроза войны, менее беспокойных, чем быть разбуженной сиренами, разрывающими тишину ночи, и более… личных.

Хотя и не менее волнующих.

Макс.

Я не была уверена, по какой причине он вновь оказался в моей голове, но, вне всякого сомнения, он засел там довольно основательно.

Отвлекая меня.

Я поймала себя на мысли, что думаю о нем в моменты, когда совсем не должна, гадая, где он сейчас и чем занимается.

С того утра в ресторане, когда почти потребовала оставить меня в покое, я больше не видела его. Но сотни раз подряд прокручивала эту встречу в голове, обдумывала его слова, поведение.

Восстанавливала в памяти звук его голоса снова и снова. Это воспоминание было самым приятным моментом.

Я всегда любила прислушиваться к звучанию голосов.

Слова передавали смысл, а голос — эмоции.

Но я отчетливо помнила не только его голос.

Он был красивым. И высоким. А еще гордым. И даже в минуты страха меня непреодолимо влекло к нему.

По-видимому, привлекательность не имеет классовых ограничений.

Практически ничего не зная о нем, я понимала, что он не одного со мной класса.

А вернее, я не одного с ним.

Я была убеждена, что его класс был выше моего.

По диалекту невозможно было узнать, какой именно, потому что, хоть в это и сложно поверить, язык, на котором он говорил, никогда прежде я не слышала.

Но это не имело никакого значения — закон есть закон.

В реальном мире — мире, сильно отличающемся от моих детских фантазий, нам было бы разрешено пересекаться лишь мимолетно. Или на уровне обслуживания.

Кроме того, в нем было еще кое-что, далеко не столь положительное.

От него веяло излишней самоуверенностью.

Эта его черта, этот вид самодостоинства, напоминал мне о детках из Академии, а подобную заносчивость я переносила с большим трудом.

Встретив еще один очередной день школьных занятий и работы в ресторане, я отбросила мысли о Максе в сторону.

Ежедневная рутина быстро заставила меня забыть о проблемах страны и нависающей над нами угрозе войны.

А также помогла забросить мысли об угрозе, нависающей лично надо мной.

Бруклинн и Арон поджидали меня на площади, чтоб оттуда отправиться в школу, и, передавая сумку Арону, я мысленно улыбнулась.

Все вернулось в прежнее русло.

По пути Арон толкнул меня плечом, тревожно нахмурившись.

— Это кто такой? — тихо спросил он.

Я окинула его недоуменным взглядом.

— О ком ты говоришь?
–

— Не смотри пока, — вклинилась Брук, беря меня под локоть.

Придвинувшись поближе, она лишь сделала вид, что понизила голос.

— Но вон там — она кивнула головой в сторону — находится лакомый кусочек, внимание которого ты, похоже, привлекла. Он постоянно смотрит на тебя.
–

Арон зарычал, переключаясь на Парсон, по-видимому для того, чтоб максимально сократить круг желающих услышать наш разговор.

— Брук, это не смешно.

Он преследовал нас с тех пор как мы покинули площадь. И все это время не сводил глаз с Чарли.

Сказать ему чтоб отвалил? — говоря это, он не сбавил темпа, и это лишало его слова реальной угрозы.

Я посмотрела в сторону булыжной мостовой, где пешеходное движение было наиболее плотным.

Лица сливались, и понять, о ком они говорят, было невозможно.

Я всматривалась изо всех сил, пытаясь заметить кого-нибудь, смотрящего в мою сторону, но не могла.

Каждый был сосредоточен на собственной задаче, глядя себе под ноги, разговаривая с компаньонами, любуясь товарами, выставлеными на витринах, мимо которых они проходили.

Никому из них не было дела до меня.

Я решила, что преувеличенное воображение сыграло злую шутку над Ароном, как вдруг уже отворачиваясь, краем глаза заметила в толпе мужчину, о котором они говорили.

Это был Ксандр.

Его лицо мелькнуло так быстро, что я почти пропустила его.

Но этого было достаточно.

Я была практически уверенна, что это был он.

Сделав шаг в сторону, вытянула голову, пытаясь разглядеть получше, но его уже не было.

Я подумывала пересечь улицу и найти его. Спросить, почему он так внезапно скрылся той ночью в клубе. А еще спросить, что он знает- если ему вообще что-либо известно — о Максе.

Но это был лишь секундный порыв, и поддаться ему я не собиралась.

Если бы он хотел поговорить, то не скрылся бы как только я его заметила.

Наконец, я произнесла на Англайском, надеясь, что Брук и Арон не заметят разочарования в моем голосе.

— Ладно, кто бы это ни был, он уже ушел.
–

Бруклинн потянула меня за руку.

— Давай, Чак, — сказала она, испытывая мое новое прозвище.

— Надо двигаться, а то опоздаем.
–

И, не смотря на то, что сам же все и заварил, Арон уже шагал впереди, и нам пришлось бегом догонять его.

Это не мог быть Ксандер, решила я, убеждая себя, что все выдумала и увидела лишь то, что хотела видеть.

С чего вдруг Ксандер оказался бы здесь? Почему сейчас?

Он не показался мне похожим на парня, который будет разгуливать по рыночной площади.

— Э, Брук, — сказала я, когда мы наконец поравнялись с Ароном.

— Не называй меня Чаком.
–

Когда отзвенел последний звонок, я стояла под большущим деревом, растущим напротив школы, поджидая Брук и Арона.

Его подертые ветки переплетались над моей головой, отбрасывая тени на мою светлую кожу и защищая от беспощадного солнца.

Голос, прервавший мои раздумья, был усладой для моих ушей и наждачной бумагой для моих нервов.

— Надеюсь, это меня ты ждала, — сказал Макс.

Я подскочила, ударившись о ствол дерева. Он был последним, кого я ожидала увидеть у школы, в которой учусь.

— А ты что здесь делаешь? — спросила я, поворачиваясь к нему лицом. И остановилась, как вкопанная, увидев его.

— Почему ты каждый раз об этом спрашиваешь? — в глубине его голоса прятался смех, так и не поднявшись на поверхность.