Клык Фенрира

Екатерина лукаво взглянула на Алексея и кокетливо подняла бровь. Молодой человек подумал, что перед ним не только умная, но и удивительно очаровательная женщина. Нет, красивой он бы ее не назвал, по крайней мере, по меркам двадцать первого века. Но было в ней то, что можно бы назвать харизмой. Но это больше «мужское» слово. А вот для женщины такого не придумали.

Видимо, заметив вспыхнувший в глазах Алексея интерес, Екатерина засмеялась и погрозила пальчиком.

— Ах, Алексей Дмитрич, экий вы не в меру догадливый! Сегодня я вас не за этим пригласила. Как-нибудь потом… может быть, что-то сложится. А пока, к сожалению, не до этого.

Алексей покраснел так, что даже уши горели огнем, и отвел глаза.

— Ну, будет вам смущаться, как невинная девица! Давайте вернемся к нашему разговору. — Екатерина снова стала серьезной. — Меня окружает много людей, далеко не все они желают мне зла. Есть среди них и верные. Но они преследуют свои цели. И я для них, скорее, средство достижения этих целей, а не сама цель. Они мне верны до тех пор, пока это им выгодно. Сейчас у меня нет ни власти, ни влияния, ни богатства — ничего, что бы я могла им дать. Я никто. А после того, как родила наследника, и вовсе стала никому не нужной. Более того, я очень многим мешаю.

— Мешаете? Но почему? — Алексей попытался хоть что-то вспомнить из истории середины восемнадцатого века, но, к своему стыду, не смог.

Молодая женщина встала и прошлась по комнате, поправила занавеску на окне, передвинула статуэтки на полочке. Похоже, этот разговор ей тоже давался нелегко.

— Не знаю, почему, но я вам доверяю… Этот разговор… то, что я вам сейчас собираюсь сказать, может мне дорого обойтись, если он выйдет за пределы этих стен. Нет-нет, не клянитесь и ничего не обещайте, — остановила она попытавшегося высказаться Алексея. — Слова — пустой звук. Они ничего не стоят, так же как и клятвы. Я это знаю. Обстоятельства бывают сильнее нас… Но я решилась. Возможно, пожалею о своих словах, но я привыкла доверять предчувствию и знаю, что неплохо разбираюсь в людях, иначе не смогла бы продержаться так долго. Сожрали бы в первые же годы.

Императрица больна. Хоть она и бодрится, но ее слабость уже заметна. Оживились шакалы, готовые рвать на куски Россию. Я… Алексей Дмитрич, я действительно полюбила эту страну. Я не хочу ее гибели. Кому она достанется, когда уйдет Елизавета? Моему мужу? Да он, не задумываясь, подарит ее своему кумиру — прусскому королю Фридриху. И есть много людей, которым это выгодно, и здесь, и в Европе. Уже были попытки очернить меня в глазах императрицы, писались доносы, и Елизавета даже готовила указ о моей высылке из страны. Но одумалась — прогнала клеветников. «Сколько раз я была на волосок от бездны отчаяния! И только надежды на венец, не небесный, а земной, поддерживают мои силы и мужество» [8] .

8

Цит. по: Ключевский В.О. Исторические портреты. М.: Правда, 1990. С. 265. (Прим. автора.)

Но эти люди не остановятся. Вокруг меня плетутся интриги, и я чувствую новый заговор. То, что не получилось явно, может получиться тайно. Меня хотят просто устранить.

— Убить?! — Алексей удивился. Он никогда не слышал о покушениях на Екатерину, но это ровным счетом ничего не значило. Он вообще слишком мало знал.

— Скорее всего, именно так. Хотя способов много, но этот самый действенный.

Екатерина отвернулась к окну, то ли что-то разглядывая на улице, то ли чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. Потрясенный Алексей встал и подошел к ней. Положив руки на вздрагивающие плечи, тихо сказал:

— Этого никогда не случится.

— Как вы можете знать! — В голосе молодой женщины звучали злость и отчаяние. — Вы ведь даже понятия не имеете, что происходит при дворе!

Потом Екатерина судорожно вздохнула, повернувшись к Алексею, легко коснулась его щеки и виновато улыбнулась.

— Простите меня, Алеша! Я зла не на вас. Скорее, на себя, за свое бессилие. Спасибо вам за попытку меня успокоить.

Алексей попытался сказать, что он точно знает, как все будет, о величии и славе, о том, как ее на века назовут Великой. Но не смог. Слова не выдавливались из горла, и он просто улыбнулся.

— Ну вот, видите… Но полно, будет! Как говорят русские — слезами горю не поможешь. — Екатерина взяла себя в руки и продолжила: — Мне удалось достать документы, доказывающие участие масонов в заговоре. Нет, не наших. Российские масоны слишком слабы, да и большинство из них преданы Елизавете. Но здесь много иностранцев, которые служат не только императрице. Деньги — великая сила, и перед ней трудно устоять. Совсем недавно в Санкт-Петербург приехал один страшный человек, преданный прусскому королю Фридриху. Он смог связаться с теми, кто желает быстрейшего прихода к власти моего мужа. Теперь мои недоброжелатели, ранее разобщенные, объединились, и мне грозит весьма серьезная опасность.

Если те бумаги, о которых я говорила, попадут к императрице, то этого человека вышлют из страны. Это в лучшем случае. А без него, точнее, без денег Фридриха, заговорщики вряд ли предпримут решительные действия. Мне нужен верный человек, тот, кто сможет передать эти документы канцлеру Воронцову. И я выбрала вас, Алексей Дмитрич.

Алексей был удивлен, точнее, просто шокирован таким заявлением.

— Но почему я?! Вы же меня почти не знаете. Как можно доверять случайному человеку?

— Не знаю… Вы верите в предвидение? Впрочем, это не важно. Я просто чувствую — вы честный человек. А потом, вы издалека, ни родственников, ни близких друзей у вас здесь нет. Интересов при дворе — тоже. Да и не знает вас никто. Вмешивать в это Кати, так же как и ее брата, я не желаю.

— Но что я могу?! — Алексей совсем растерялся.

— Совсем немного — передать документы канцлеру Воронцову. Вы обещаете это сделать для меня?

Молодому человеку очень хотелось сказать, что он здесь совершенно случайно, что ему нет дела до проблем этого мира, политики и интриг, что единственное его желание — убраться отсюда как можно быстрее. Но он этого не сказал. Он почтительно склонил голову и, прикоснувшись губами к руке будущей императрицы, торжественно произнес:

— Да, я обещаю, ваше высочество. Но… поверит ли он мне? Все же канцлер меня очень мало знает…

— Ничего не говорите. — Екатерина отвернулась и достала с комода небольшую шкатулку с драгоценностями. Будущая императрица долго перебирала их, словно искала что-то конкретное, и наконец достала незамысловатый перстень. Он даже не был золотым — черненое серебро и темный, словно смола, камень. На перстне не было ни герба, ни опознавательных знаков, но Екатерина почему-то выбрала именно его.

— Вот, — сказала она. — Наденьте этот перстень. Покажете его канцлеру, он все поймет, а в то же время другим эта вещь не скажет ровным счетом ничего. Несмотря на простоту, это кольцо мне дорого, но об этом мало кто знает. Оно как нельзя лучше подходит в качестве знака для моего доверенного лица.

С Невы дул прохладный ветер. Он приносил в центр города свежесть и неповторимый запах речной воды. День был для осеннего Питера удивительно солнечным. На фоне яркого синего неба кроны деревьев казались написанными золотой гуашью. Контраст желтого и голубого заставлял жмуриться и жалеть об отсутствии солнечных очков.

В такую погоду даже не обидно прогуляться до дома Сен-Жермена пешком, хотя Алексей тосковал по такси или хотя бы общественному транспорту. Да и не очень хорошо ориентировался в переплетениях узких улиц. Это добавляло проблем, но они не были неразрешимыми.