Клык и коготь

Два сознания слились, став единым целым, и волна животной мощи смыла жалкую рефлексию человека. Зверю были чужды условности – и смущение, захватив с собой стыд и страх, отступили, растворились в глубинах подсознания, на время став лишь зрителями. Зверь был естественен, он был сами собой, не находил в этом ничего неправильного.

Волны мелких изменений прокатились по телу Макса – обращение началось. Вначале кости на миг став необычайно жёсткими, словно стальными, потекли, увеличиваясь в размерах, словно волна горячего мёда прокатилась по организму. Мышцы стали мягкими, натягиваясь, изменяясь, подстраиваясь под выросший и изменившийся костяк, а затем начали стремительно расти. Суставы скрипели, неохотно меняя своё расположение. Сибиряк вытянул вперёд руки – они на глазах обрастали шерстью, наливались мощью, превращаясь в медвежьи лапы. Увеличившись по толщине вдвое, пальцы стали более короткими, когти выросли, превращаясь в ороговевшие лезвия. Макс сжал и разжал пальцы – они хоть и стали похожи на медвежьи, но продолжали служить, словно прежние, оставаясь умелыми и ловкими. Нос вытянулся, став длинным и чутким – целая вселенная запахов обрушилась на непривычного к подобному человека. Он прикрыл глаза и втянул воздух – пахло железом, камнем, кожей и деревом. Эти запахи, знакомые ещё по земле, хотя и немного странные. Остальное же было чуждым, хотя уже и не незнакомым – за время пребывания в иной ипостаси он успел понять основные ароматы этого мира. Рёв трибун, с замиранием сердца следивших за появлением грозного хищника, взвился над полем – и огромный медведь встал на дыбы, подняв передние лапы в воздух в извечном спортивном приветствии – он был готов к игре.

Вновь настала тишина, раздался свисток – десять юрких фигурок, на ходу обрастая шестью, кинулись в мешанину ловушек, что бы исчезнуть из вида. Всё замерло. В двух метрах перед Максом застыло нагромождение железа и камня, готовое в любой момент расступиться, что бы выпустить убийственную атаку. Он должен был быть готов среагировать за долю секунды – И зверь в нём не сомневался в успехе. Дитя природы, он вообще не знал моральных терзаний. Человек же боялся. Не успеть, не справиться, не суметь… Зверь внутри него усмехнулся – и спокойствие готового к прыжку хищника, спокойствие сжатой пружины, готовой в любой момент выплеснуть всю свою энергию в одном порыве, успокоило мечущийся разум.

Сибиряк прикрыл глаза. Вглядываться в мешанину ловушек – бестолку. Лучше положиться на чутьё животного. Запахи разгоряченных тел приближались. Небольшие юркие тела стремительно скользили сквозь стальной лес. Рыжие, поменьше – впереди, чёрные – отстают, но стараются, пытаясь нагнать. Рыжие на ходу разделились на две группы – первая свернула влево – она появиться со стороны на пару ударов сердца позже. Вторая – Макс открыл глаза – что бы увидеть, как выплескивается из мешанины ловушек несколько тел – три рыжих тела, несущие в зубах каждая своё. Первый лис, вынырнув из узкого лаза стальных лезвий, кинул в него какой-то драной тряпкой – медведь лишь презрительно осклабился, провожая взглядом медленный полёт ткани. Но тут второй, раскрутившись на вертушке сложной ловушки, кинул в него камень – мощная лапа поднялась и опустилась, припечатывая его к земле – стремительный полёт не позволил разобрать, что же это, заставив потратить драгоценные мгновения, отвлечься на постороннее. И тут сверху, пикируя с высокой деревянной стены, ударил третий – Макс резко повернулся, выставив лапу – и острая боль отозвалась глухим ударом металла о кость. Будь тут обычный зверь – лапа была бы срезана начисто. Попробуй он ухватить летящий кусок ловушки зубами – и вся морда оказалась бы разворочённой. Так оно и было бы – если бы он погнался за первым броском, сняв напряжение с лап, наверняка третий предмет захотел бы поймать так, как ловят добычу – одним мощным поворотом корпуса с резким захватом челюстью. Глядя на застывшие глаза замершего рыжешкурго, он понял – этот приём тщательно отработан – именно для финала. Любой зверь сейчас катался бы от боли – и ворота оказались бы пустыми. Но его Зверь был надёжно привязан – а то, что боль – не зло, он понял ещё на земле. Усмехнувшись краешком губ, медведь резким движением отправил железное лезвие в обратный полёт – а сам, развернувшись, бросил не желающие слушать тело налево – туда, откуда должен был появиться следующий игрок. Он плавно поймал кожаный мяч, легко сжав его зубами и с удовлетворением услышал, как развернулись волки обратно – в сторону центра поля, где появился новый мяч вместо только что уничтоженного им. Рыжие кинулись им вслед, безнадёжно отставая, причём последний ощутимо прихрамывал – Макс отметил это со странным удовлетворением, лишь после этого позволив себе лечь и начать вылизывать начавшую затягиваться тоненькой корочкой лапу – регенерация здесь была отменной. Шли последние минуты матча…

– Это здорово! Мы выиграли, счёт 4:3 в нашу пользу – и последний гол забил Клайон! Он говорит, что это меньшее, что он мог для тебя сделать! – Девочки были все себя от восторга, поглядывая на внушительный полотняный мешочек, принесённый Ларной – странные прямоугольные монеты вывалились из него на стол, образовав внушительную кучку. Жёлтый металл, в очередной раз доказавший свою универсальность, поблёскивал в пламени живого огня, радуя глаз землянок.

– Это сколько на евро? – Мадлен любовно перебирала монеты, разглядывая мелкие отметины зубов – похоже, их носили не только в карманах…

– Поскольку все эти деньги принадлежат Максиму, тебя не должно волновать, сколько это ни в долларах, ни в евро. – Вадим, поправил очки и осуждающе посмотрел на Мадлену, разом потерявшую своё очарование.

– Да ладно, ребята. – Макс оторвался от игры с кригом, соизволившим наконец проснуться и теперь изучающим человеческую руку. – После того, как выберемся – всё, что останется, поделим пополам. Главное – выбраться!

– Тогда давайте не тратить монеты! Их интересует касадг – так давайте отдадим им шкуру! А золото понесём с собой!

Вадим рассмеялся.

– Шкура касадга на вес гораздо дороже, чем золото. Нести её легче, а значит, её и оставим. А золото – найдём выход, можно будет остатки шкур обменять на него… Но не раньше!

Девчонки возмущённо загалдели, но тут в Дом Гостя зашёл Ирк’х.

– Гильдия шаманов приглашает всех желающих проверить свой дар оборотня на животную составляющую на малом круге испытаний. Мы медлили с этим, потому что только полный круг шаманов в состоянии обеспечить надлежащую безопасность при проверке дара, а верховный не хотел, что бы кто-то из наших гостей пострадал. Есть желающие?

– Я! – Вадим вышел вперёд. – Давно хотел проверить, кто же во мне скрывается!

– И я! – Мадлена торопливо шагнула к шаману. – Уверенна, что в глубине меня всегда скрывался хищник!

– Ну, тогда я то же! – Таня шагнула. вперёд. – Наверняка во мне живёт кто-то достаточно опасный!

Настя и Вика в ответ на вопросительные взгляды лишь замотали головами. Они явно не собирались идти ни на какие испытания. Лишь после долгих уговоров девушки поняли, что в мире оборотней обычным людям не место – и отправились следом за остальными…

Шатёр шаманов был по-прежнему тих и невозмутим. Стены вздымались ввысь, горели курильницы на краях семилучевой звезды – но теперь у каждого луча спокойно стояло по бородатому хлою в незнакомой разноцветной шкуре, опирающийся на посохи. Их криги сидели на плечах, уставившись на землян серьёзными глазами – бусинками. Никто из них не произнёс не слова, только криги, зашевелились, отслеживая движения людей. Земляне сгрудились у входа, поглядывая на пентаграмму. Наконец Татьяна решилась – твёрдым шагом она вошла в круг, встав в центре звезды – и остановилась, глядя на шаманов. Один из кригов что-то пискнул – тело девушки поплыло, заволоклось туманом… На секунду показалось, что в центре круга сидит большая кошка – то ли рысь, то ли пума… Но туман развеялся – и девушка вышла обратно к землянам, кусая губы.

Мадлена презрительно фыркнула, смерив подругу взглядом, и шагнула внутрь звезды… Теперь туман клубился дольше, скрывая фигуру, которая то раздваивалась, то расстраивалась. Мелькали фигуры животных: то анаконда свивала свои кольца, то рвалась на свет гигантская волчица с пронзительными глазами… Однако конец был тем же: туман уполз морской пеной, исчезающей вместе с волнами – и только девушка стояла в пентаграмме.

Вадим шёл нерешительно. Он долго не решался переступить границу звезды, вглядываясь в курильницы. Наконец – словно с обрыва шагнул! Встал в центре, вытянулся, словно струна – тронь – зазвенит! Дым, поднявшийся из-под ног, вырисовал силуэт большой добродушной собаки – и вновь пропал, растворился в воздухе, оставив человека в центре круга испуганно озираться – получилось? Нет?

Вика, не решаясь, взглянула на Макса – тот одобрительно кивнул, всем видом выражая уверенность. Он пришёл со всеми и так же отирался у стеночки, переживая за своих соотечественников. Да, ему дали Слово, что здесь им ничего не грозит – но отношение хлоев к ущербным он видел. И мечтал, что бы в его друзьях нашлись корни, роднящие их с оборотнями – тогда ему не пришлось бы в одиночку нести на себе этот груз… Вика, стоявшая в тумане, внезапно покрылась клубами дыма – его было гораздо больше, чем у остальных. И внутри него… Тонконогая, изящная кобылица с длинной гривой, развевающейся на бегу. Было? Не было?

Настя подошла решительно – воодушевлённая примером остальных, она хотела побыстрее отмучиться – ни с кем ведь ничего страшного не произошло, верно? Но стоило появиться непонятному туману, как пронзительно вскрикнули криги – и из клубов дыма вылетела небольшая птица похожая на кречета, принявшись биться о невидимые стены пентаграммы. Она кричала – это были первые звуки, которые донеслись из центра звезды. Макс подобрался, собираясь вмешаться – но на плечо его опустилась рука Ирк’ха, призывая к спокойствию. Действительно, через несколько минут, когда туман заполнил всю пентаграмму, птица пропала – и вновь появилась перепуганная Настя. Она опрометью кинулась к сибиряку, и тому стоило больших трудов его успокоить.