Клыкастые страсти

— Мало нам проблем, теперь еще пойду народ пугать своим видом.

— Ванная комната за дверью, — вампир небрежным кивком показал направление.

Я кивнула и отправилась умываться и причесываться. Кстати, ванная — это слишком сильное название. Унитаз, раковина и душевая кабина. Ну и еще одно зеркало во всю стену.

Вампир довольно оскалился во все тридцать два зуба.

— Разве все было так страшно?

Страшно? Не-ет, страшно мне на тот момент не было. Было…

Да мне все было по фиг, лишь бы мы продолжили заниматься любовью. И пусть само-го… акта у нас и не было… а, кстати, почему?

На вопрос вампир ответил прямо.

— Потому что ты никогда мне такого не простишь.

Я даже глазами захлопала. Я ему и так целый список не прощу. Чего уж о такой мелочи беспокоиться? Ночью больше, ночью меньше… — можно подумать, тебя это волнует.

— Волнует. — Мечислав встал с дивана, опустился на ковер рядом со мной и ласково обнял за плечи.

— Я не хочу провести ближайшие пятнадцать — двадцать лет, сглаживая твою ненависть и раздражение. Не хочу, чтобы ты меня предала и ударила в спину. А если я буду настаивать на своем — ты можешь и сорваться.

Угу. А ты — нарваться.

— Сегодня тебе эти опасения не помешали.

— Ты все равно мне обещала Первую Печать. Днем раньше, днем позже — неужели есть разница?

Для меня была. Я тихо надеялась, что «днем позже» растянется в «неделей позже», а там и до года дойдем. Нет-с. Вывернуться не удалось. Но хоть…

— То есть первая Печать поставлена?

— Разве ты не почувствовала?

Я помотала головой.

— Это — другое. Совсем другое. Я помню, как в тот раз все было. Намного спокойнее.

Мечислав расплылся в широкой улыбке.

— В тот раз у нас был просто поцелуй. Мы не пошли дальше.

— А в этот раз мы могли хоть неделю сексом заниматься! — разозлилась я. Вот самомнение. Он что, полагает, я из-за его сексуальных способностей окончательно голову потеряла? Ну, ладно. Немного — потеряла. Но найти ее всегда можно… наверное. — Дело не в сексе. А в том, как все происходило между нами. Это не совсем отметка хозяина, это что-то новое… ты сказал, что чувствуешь себя — живым?

Мечислав ненадолго задумался.

— Да. Думаю, я даже смогу не спать днем. — и для этого меня не понадобилось выпить насухо — процедила я. Вышло особенно ед-ко, потому что я как раз начала распутывать волосы. И когда они завились в такой кол-тун? Расческа врезалась в него и кажется застряла. Может, мне налысо побриться? А что, оставлю на макушке гребень, и буду говорить всем, что я — ирокез на тропе войны. А перья позаимствую на родной кафедре. А то лежат в шкафу, пыль собирают…

— Дай сюда расческу, пушистик, — Мечислав отобрал у меня орудие пытки и принялся сам расчесывать мои лохмы, начиная с кончиков. — Так ты лысой останешься.

— Еще ты меня ухаживать за волосами не учил, — окрысилась я.

— Чтобы волосы так не путались, их надо после мытья ополаскивать лимонным соком. Чуть кислым раствором, примерно пол-лимона на ведро воды, — наставительно поведал вампир. — Что у тебя с шеей?

С шеей было — все. Два аккуратные дырочки на сонной артерии. Кровь уже не текла, но в остальном — печально. — и как я это замаскирую? Скажу, что меня вилкой ткнули? Антиквартной?

— Антикварной.

— Сама знаю. Неважно.

— Я распоряжусь. У Тани в магазине есть платья подходящего фасона, с высоким воротом.

— Это — летом?

— В нем и летом будет не жарко. Доверься моему вкусу.

— Шнурки поглажу…

— Юля, когда ты только повзрослеешь?

— Лет через семьсот.

Вампир вздохнул и вручил мне расческу и заколки.

— Ты не хочешь остаться здесь?

— Нет. Мне еще надо будет пообщаться с Рокиным. А ИПФ лучше на это место не наводить. Вообще у меня на завтра насыщенная программа. — к вечеру обязательно будь свободна. Иван Тульский прилетает следующей ночью.

— Тьфу.

И тут я вспомнила еще одно.

— Рамрес! Он же хочет со мной пообщаться! И обещал ждать внизу!

— Черт! — не сдержался вампир. — Проигнорировать приглашение нельзя. А ты сможешь сейчас с ним поговорить?

— А что — есть выбор?

— Есть. Либо поговорить здесь, либо — в клубе.

— Лучше в клубе. Там он мне точно голову не оторвет.

— Что ж… я буду рядом. Если что-то пойдет не так, тебе стоит только поднять руку.

— Очень успокаивает. А выпить нету?

— Пьяную я тебя разговаривать с Рамиресом не пущу.

— А трезвая я сама не пойду. У меня сейчас голова дурная. Кстати — благодаря тебе.

Вампир расплылся в очень мужской улыбке. Самодовольный свин.

— Ладно. Бокал красного вина. Договорились?

Я выпила — и пошла на дело.

Мечислав проводил меня до зала-ресторана. Рамирес сидел за угловым столиком в полном одиночестве и разглядывал единственную розу, стоящую перед ним в высокой вазе матового стекла. Как только бедняжка не облетела…

Надо сказать, вкус у оформителя был. В «Трех шестерках» было несколько залов, не сообщающихся между собой. Дискотека, бар, игровые залы — две штуки, вот этот ресторан было и что-то еще, наверное…

Но если дискотека и бар были рассчитаны на молодежь, то ресторан — на категорию людей постарше, которым хочется просто прийти поужинать с кем-то в интимной обстановке. И такая обстановка здесь была создана. Стены — обклеенные чем-то под мала-хит, наверное, пленкой типа «самоклейка», высокий потолок с лепниной, темно-зеленые портьеры до пола с золотыми кистями. Матовая бронза светильников, бело-зеленые скатерти, вазы из матового хрусталя с цветами — розы, лилии и орхидеи, белого или зеленого цвета…

Пока я шла — у меня были тридцать секунд на решение. Что делать?

То есть — как разговаривать с Рамиресом. А, как ни разговаривай. Ему сколько лет? Тысяча? Больше? Меньше? А мне? Он все это время живет в вампирском гадюшнике. А я даже в институт не так давно поступила. Нет, я допускаю, что в институтах — гадюшник не хуже вампирского, но меня это пока не затрагивает. И навыков серпентолога у меня нет.

Ну и стоит ли выяснять, кто из нас умнее? Ответ и так ясен. Рамирес меня просто под орех разделает. А значит, мне остается только принять это.