Клыки Судьбы

Принцесса слышала как зашуршали платья. Леди Хатли завалилась на самодельное ложе, издала стон облегчения и спустя миг сладко захрапела. Прудди тихонько отошла и устроилась рядом, присела на кочку.

Мэлами попыталась хоть как-то подвигаться. Веревки намертво впились в кожу, конечности затекли. Пальцы распухли и будто наполнились холодной патокой. Мерзейшее ощущение. Голова пульсировала от переизбытка крови, перед глазами проплывали разноцветные пятна - принцесса до сих пор лежала на туше кабана, свесившись с щетинистых боков. Она на некоторое время опять упала в обморок.

Разбудили девушку вкрадчивые шаги. Кто-то поднял ее, легко, словно пушинку, и опустил на землю. Платье на спине тут же набрало влаги. С кожей соприкоснулся холодок болотистой земли. Но стало даже легче. Кровь отхлынула от глаз, по телу пробежала сладкая истома расслабленных мышц.

Чья-то сухая ладонь опустилась принцессе на голову. Мэлами застонала, ожидая, что неизвестный начнет ее пытать. Но это всего лишь оказалась старуха.

– Не мычи!
– вполголоса приказала фрейлина.
– Не то разбудишь Толстяка и свою любимую мамочку.

– Мн-мн-мн…

– Умолкни, говорю тебе!
– по лбу ударил увесистый щелбан. На глаза навернулись горькие слезы обиды и унижения.

Старая дрянь осмелилась поднять руку на лицо королевской крови! Повесить бабку за это! А затем бросить бездыханное тело на растерзание охотничьим борзым. Пусть рвут ее мясо, пусть…

Именно так мечтала Мэлами, но все же замолчала.

– Умничка, - проворковала Прудди.
– Сейчас я прорежу дырку на повязке и выну кляп. Только не вздумай кричать, не то проснувшаяся Хатланиэлла сделает худо и тебе, и мне.

Словно в подтверждение слов старухи, леди Хатли издала свирепый храп.

– Фиу-иу-храу-браг, - сообщила королева. Затем добавила носом: - Виу-храу-вить…

Толстяк невнятно ответил ей сквозь сон.

– Ур-хыр-хыр-хыр-хра-а-а…

Парный храп разносился по окрестностям. Он то слабел, то набирал угрожающей мощи, и бурной лавиной противного звука обрушивался на уши многострадальной девушки.

Королева хрипела почти как покойный Айфос-Фук, чемпион Конкурса Художественного Храпа, ежегодно проводившийся в Симимини в честь Каменной Богини Сна. Любой наблюдательный человек, сравнив голосистые рулады "бр-хр-хра-брум" Хатланиэллы с прерывистым "аграба-гра-ба-гра-ба" убитого рункура, точно бы отметил - это родственники.

– Не понимаю, - размышляла фрейлина, - и что мужики в этой демонице находят? Вот представь что ты мужчина. Лежишь себе, отдыхаешь после бурно ночи… И тут просыпаешься от этого рева. Любой сбежит. Или они думают, что у владельца такого "голосочка" разработанная глотка? Поди пойми этих мужиков. Ну какая же это женщина? Это чудовище! А тело - всего лишь оболочка. Запомни, деточка: настоящая женщина находится внутри, и судить ее надо не по внешности красивой упаковки, а по чистоте разума и теплоте сердца.

После длинной философской тирады Прудди вздохнула и принялась колдовать над Мэлами.

Лезвие перочинного ножа легко преодолело влажную ткань. Старуха извлекла изо рта принцессы смердящий кляп и бережно отложила его в сторону.

– Ты прости, но развязать не могу. Сама понимаешь…

Девушка хранила молчание. Сейчас она больше всего хотела посмотреть в прищуренные глаза лукавой ехидны. Как смеет эта паскуда вообще прикасаться к ней? С самого рождения принцессу нагло дурили, а она и не подозревала. И кто обманывал? Самый близкий и дорогой на свете человек - мамка-фрейлина.

Мэлами хотелось разрыдаться, но показать свои слезы, пусть даже из-под грязной повязки… Нет, никогда!

– Держи - попей.

К нижним зубам прикоснулась тонкая соломинка. Девушке не сразу удалось обхватить ее губами. Лицо не слушалось, затекли все мимические мышцы. Спустя некоторое время девчонка все же ухитрилась округлить губы и потянуть немного живительной влаги. Вода отдавала тиной, но казалась божественной на вкус. Мэлами вспомнила, что не пила ничего с самого вечера. Или даже с утра?

– Ты прости, - повторила Прудди, - Другой воды не нашлось. Но я профильтровала болотную жижу сквозь повязку с глиной и потом отстаивала ее на солнце. Не бойся - грязь осталась на самом дне. Эй… Не спеши, не глотай…

Соломинка уперлась во дно кособокой глиняной чашки, вылепленной руками старухи. Трубочка скользнула прямо по горке земли и тины, которые незамедлительно оказались во рту жаждущей девушки.

Песок заскрипел на зубах, по горлу словно бы черкнули острыми когтями. Судорожно сглотнув, Мэлами закашлялась.

– Ну что же ты… - забеспокоилась Прудди.
– Погоди, сейчас еще принесу.

Фрейлина поднялась, но отойти не успела. За старухой наблюдала нахмуренная королева.

– Та-ак, - грозно сказала леди Хатли.

Прудди привычно прижала подбородок к груди.

– Я тебе что говорила?
– хрипло поинтересовалась мать принцессы.
– Чтобы и звука не слышала! А ты меня не послушалась. Впрочем, как всегда.

– Простите, госпожа, - взмолилась нянька.
– Но вы ведь не позволите, чтобы ваш ребенок умер от жажды?

Прудди специально сделала ударение на словах "ваш" и "ребенок". Немного повысила тон, затем утихла.

– После того как убила моего любимого Айфос-Фука?
– сдавленно всхлипнула королева.
– Она мне не дочь! И слышать больше ничего не желаю. Прибудем к Бабе - разберемся с этой дрянью…

– С Бабой?
– вкрадчиво спросила фрейлина.

– С Мэлами!
– сплюнула леди Хатли.
– Но позже и с Бабой разберемся. Надоели мне ее постоянные придирки и командование: сделай то, заклинание посылай туда, заколдуй того…

– Вы собираетесь навредить родной матери?
– ахнула Прудди.
– После всего, что она для вас сделала?

– А что она сделала? Родила меня - и все. Какой большой подарок! Какие перспективы. Родила… А потом всю жизнь указывала что мне делать и каким образом…

Принцесса поразилась словам королевы. Ведь именно так думала о родителях и она, Мэлами.

"Видимо, старуха права, - подумала принцесса.
– Я действительно похожа на свою мать".

– Вот сейчас вернемся в Киринти, и я всем покажу, - пообещала Хатланиэлла.
– Как только прибудут мои любовники.