Ключ к Ируниуму

Престайн увидел все это. Он также увидел, как парашютная упряжь выскользнула из ослабевших рук Кино, увидел, как пол ушел у него из-под ног и царапнул его по груди. Он тщетно попытался ухватиться за перила, затем они с Фрицци стали падать в дождевой лес.

Дерево-дом удалялось от них, а снизу приближался зеленый ковер.

Фрицци цеплялась за его ноги. Она закричала, но ее крик был заглушен свистом обтекавшего их воздуха. Престайн почувствовал, что должен как-то выручить их из этого положения. Даже если они приземлятся удачно, то все равно не выживут без защиты в Большой Зелени. Он тоже закричал, когда почувствовал, что голову сжимает стальная полоса...

Над ними расстилалось голубое небо с белыми облачками, внизу лежала улыбающаяся земля, на юге виднелись пригороды Рима.

Тогда он рванул кольцо парашюта.

— Что ты скажешь, когда мы приземлимся? — крикнула снизу Фрицци.

Престайн рассмеялся. Он хохотал, беспомощно вися в постромках парашюта с цеплявшейся за его ноги Фрицци. Его не волновало, что они скажут. Полиция может задавать сколько угодно вопросов, но ничего не добьется. Во всяком случае, Дэйв Маклин и Марджи придут на помощь. Он снова увидит их. Каким-то образом Престайн чувствовал, что они живы, здоровы и ждут его.

И он также чувствовал со страстной искренностью, что Тодор Далрей тоже жив, с поднятым окровавленным мечом и мертвым тругом у его ног. От таких людей, как Маклин, Алек, Далрей и Ноджер нелегко отделаться. Свободные люди обычно застревают в глотке, не то, что автократы типа Борджиа, каких легко проглатывала Графиня ди Монтиверчи. Его не волновало, ждет ли она его внизу лично. Сияло солнце, здесь была Фрицци и была Марджи. И здесь был Рим.

Жизнь в этом измерении обещала быть прекрасной.

Телепортация?

Престайн никогда не слышал о ней.