Ключ к Ребекке

Вульф понимал, что поворачиваться и бежать в другом направлении не имело смысла, поскольку Вандам был гораздо свежее и без труда нагнал бы его. Не замедляя хода, Вульф перепрыгнул через мотоцикл — его тело прорезало полосу света, словно нож, прошедший через масло, и всей своей тяжестью обрушилось на Вандама. Майор, не успевший восстановить равновесие после собственного лихого прыжка, пошатнулся и упал. Вульф удержался на ногах и сделал еще один шаг вперед. Вандам же вслепую протянул руку в темноту, схватил Вульфа за лодыжку и дернул на себя. Тот рухнул на землю.

Света от фары мотоцикла было немного, мотор заглох. Вандам мог слышать хриплое дыхание Вульфа. Он чувствовал также его запах — смешанный запах спиртного, пота и страха. Лица в темноте не было видно.

На какую-то секунду оба они оказались лежащими на земле, один — обессиленный, другой — на секунду оглушенный. Затем оба вскочили на ноги. Вандам прыгнул на Вульфа, но тот оказался сильнее: майор безуспешно пытался заломить ему руки. Тогда Вандам нанес ему неожиданный удар наугад. Кулак попал во что-то мягкое, Вульф издал протяжный стон. Уильям ударил еще раз, метя в лицо, но противник увернулся, и удар угодил в пустоту. В руке Вульфа что-то блеснуло.

Нож, успел подумать Вандам. В следующее мгновение лезвие коснулось его горла, он инстинктивно отшатнулся. Щеку опалило болью. Он дотронулся до лица, по пальцам заструилась горячая кровь. Боль вдруг стала нестерпимой. Майор прижал руку к ране и неожиданно почувствовал под пальцами что-то твердое. Он понял, что прикасается к собственным зубам, что лезвие прошло через его щеку. Последние ощущения — он падает, Вульф поворачивается и убегает — поглотила темнота.

13

Алекс вынул из кармана брюк носовой платок и вытер лезвие. Осмотрев его при тусклом уличном свете, протер еще раз. Он шел, яростно полируя тонкую сталь, пока не остановился и не спросил себя: «Что я, собственно, делаю? Оно уже чистое». Вульф выбросил платок и вернул нож в чехол под мышкой. Переулок вывел его на улицу. Вульф осмотрелся и зашагал в направлении Старого города.

По пути он представлял себе тюремную камеру. Всего шесть футов в длину и четыре в ширину, половину камеры занимает кровать. Под кроватью находится параша. Стена из гладкого серого камня. С потолка свисает маленькая электрическая лампочка. В одном конце камеры — дверь. В другом — квадратное окошко как раз на уровне глаз: через него виден клочок ярко-голубого неба. Вульф попытался вообразить, как просыпается утром и, увидев перед собой эту картину, вспоминает, что находится в тюрьме уже год и предстоит еще девять долгих мучительных лет. Воспользовавшись парашей, он моет руки в маленьком тазике в углу. Мыла нет. Через узкую прорезь в двери ему просовывают тарелку с холодной кашей. Он берет ложку, зачерпывает, подносит ее ко рту, но не может проглотить пищу — его душат рыдания.

Алекс потряс головой, чтобы избавиться от кошмарного видения. «На этот раз я был на волоске, — подумал он, — и все же я выкарабкался». Тут он заметил, что редкие прохожие, попадающиеся навстречу, кидают на него странные взгляды. В витрине ближайшего магазина сверкнуло зеркало, Вульф подошел к нему. Выглядел он неважно: волосы в беспорядке, лицо в синяках и вся правая половина его распухла, один рукав рубашки оторван, на воротнике — кровь. Дыхание после бега и борьбы все еще не восстановилось. «Да уж, доверия я не внушаю, — подумал он, — следует держаться подальше от главных улиц».

Алекс свернул в первый же попавшийся по дороге переулок. Эти придурки в Берлине всунули ему поддельные деньги! Неудивительно, что они были так щедры, если учесть, что сами же их и напечатали. Что за непростительная глупость? А может быть, это не просто чей-то недосмотр? Вульф на минуту остановился. Разведкой заведовали военные, а не нацистская партия, а Канарис, как известно, не самый ярый приверженец Гитлера.

«Вернувшись в Германию, в первую очередь позабочусь о том, чтобы в военной разведке провели чистку…»

Как же все произошло здесь, в Каире? Он быстро тратил деньги. Фальшивки проникли в обращение. Банки выявили поддельные купюры — нет, не банки, скорее главное казначейство. В любом случае кто-то отказался принять эти деньги, и по Каиру тут же поползли слухи. Владелец ресторана заметил, что с деньгами Вульфа дело не чисто, и вызвал полицию. Алекс горько усмехнулся, вспомнив, как был польщен, когда его угостили бренди за счет заведения, — а ведь это была лишь уловка, чтобы задержать преступника на месте до прибытия полиции.

Вульф подумал о человеке на мотоцикле. Интересно, они там, в полиции, совсем спятили? Гоняются за нарушителями по лестницам, не слезая с мотоцикла! Наверное, разгадка в том, что у преследователя не было пистолета, вдруг понял Алекс, а иначе он бы просто подстрелил беглеца, как куропатку. Шлема на нем, кстати, тоже не было, значит, это не полицейский. Неужели кто-то из разведки? Уж не майор ли Вандам собственной персоной?

Вульф надеялся, что это так.

«Я его порезал, — подумал он. — Довольно сильно. Интересно, куда я попал? В лицо?»

Хорошо бы это оказался Вандам.

Но сейчас куда важнее другая насущная проблема. В данный момент Соня находится в руках у полиции. Она, наверное, скажет, что едва с ним знакома, сочинит какую-нибудь историю о том, как подцепила его в клубе. Вряд ли ее задержат надолго: Соня — местная знаменитость, звезда, что-то вроде египетской героини, — посадить ее в тюрьму означает нажить настоящие неприятности. Конечно, ее скоро отпустят, но она будет вынуждена дать им свой адрес. Следовательно, дорога в плавучий домик для Вульфа закрыта. При этом ему необходимо место, где можно было бы отдохнуть пару часов и привести себя в порядок, ведь он совершенно измотан, да и вид у него подозрительный.

Такое с ним уже случалось: усталый, преследуемый полицией, он бродил по этому городу, не зная, куда приткнуться. Тогда он не решился пойти к Абдулле, но на этот раз других вариантов не существовало.

Алекс шагал к Старому городу, с неудовольствием осознавая, что Абдулла — его последняя надежда. Подойдя к его дому, он нырнул под арку, прошел по длинному темному коридору и взобрался по каменной спиралевидной лестнице.

Абдулла сидел на полу рядом с каким-то незнакомым типом. В воздухе висел травяной запах гашиша. Абдулла поднял глаза на Вульфа, улыбнулся ему широкой сонной улыбкой и заговорил по-арабски:

— Это мой друг Ахмед, которого еще зовут Алекс. Добро пожаловать, Ахмед-Алекс.

Вульф сел на пол рядом с ними и поприветствовал их на арабском.

— Мой брат Ясеф хочет задать тебе одну загадку, над которой мы бьемся вот уже несколько часов, с тех пор как затянули кальян…

С этими словами Абдулла передал трубку Вульфу.

— Ахмед-Алекс, друг моего брата, добро пожаловать. Скажи мне вот что: почему британцы называют нас «вогами»?

Ясеф и Абдулла расхохотались — было видно, что они здорово накурились. Должно быть, это продолжалось весь вечер. Он затянулся и передал трубку Ясефу, оценив крепость используемой ими травки. Абдулла знал, где находить наркотики лучшего качества.