Ключ Лжеца

Мы пробегаем мимо новых сражающихся стражников. Опасные люди всегда там, где король. Не в тронном зале, не в этот час – но и по коридорам они ходить не будут, охраняя вазы и ковры. Они будут близко к человеку, который имеет значение.

Я догоняю Алису, хотя это и непросто. Я уже бегал раньше по этим коридорам – ну, в основном по коридорам дальше, поскольку Красная Королева не очень-то любила своих внуков – но иногда ребёнком я проносился по этим залам. Но, как это ни странно, Синяя Госпожа намного опережает нас обоих. Однако ей понадобится удача, и немало. Не так она всё планировала, это уже отчаяние, или гнев, или то и другое, и новый план был придуман на месте.

Пока я бегу рядом с Алисой, пытаюсь вспомнить, что мне рассказывали о смерти пра-пра-прадеда. Ничего не получается. Мне всегда было глубоко плевать на всех мертвецов, если только не нужно было запомнить какой-нибудь впечатляющий факт о моей родословной, который мог бы дать мне преимущества в спорах с гостившими у нас аристократами. Уж конечно я запомнил бы, если б какая-нибудь безумная ведьма жестоко убила его прямо во дворце? Кто-то из предков умер на охоте… почти наверняка. А другой "от переизбытка эля". Это мне всегда казалось забавным.

Хотя Алиса выглядит мрачно, и готовится убийство, я не могу избавиться от чувства, что худшее позади. В конце концов, я никогда не знал ни одного из старших Голлотов. Первый и Второй – так их называли историки, и у меня была целая жизнь на привыкание к тому факту, что они оба мертвы. И, честно говоря, мне на это достаточно пяти минут. Мы обнаружим, что Синяя Госпожа его убила, или нет, но в любом случае она сбежит, и я чувствую себя намного легче, чем когда смотрел на её спину в галерее Мечей. Хотя и там мне опасность не грозила… Как бы то ни было, я в этих воспоминаниях успокаиваюсь, и оглядываюсь через плечо. Уверен, я слышал, как гавкнула собака. Пожимаю плечами и догоняю Алису, которая поворачивает за угол и начинает подниматься по лестнице. Ну вот опять. Лай гончей. Уж точно ни одной шавке из банкетного зала не позволено бегать по дворцу. Снова, ещё ближе. Невыносимо! Псины из зала шатаются по коридорам власти! От неожиданного сотрясения я сбиваюсь с шага. Землетрясение? Кажется, трясётся весь дворец.

– Ударь его! – Женский голос.

– Поднимай его! – Голос мальчика.

Я открываю глаза, смущённый, но по-прежнему разгневанный из-за собаки, и большая рука шлёпает меня по щеке.

– Какого! – Я вцепляюсь себе в лицо.

– Гончие, Ял! – Снорри отпустил меня, и я упал на колени. Земля пыльная, ночь тёмная, звёзд много, и они рассыпаны в таком изобилии, что составляют молочную ленту на небесах.

– Собаки? – Теперь я их услышал – они лаяли вдалеке, но недостаточно далеко.

– Они нас выслеживают. Всё ещё гонятся за ключом. – Снорри снова помог мне. – Уверен, что хочешь его оставить?

– Конечно. – Я вытянулся в полный рост и выпятил грудь. – Меня так просто не запугать, старый друг. – Я хлопнул его по спине со всей мужественной энергией, на которую только был способен. – Ты забываешь, кто без оружия штурмовал Башню Жуликов!

Снорри ухмыльнулся.

– Пошли, поведём их в холмы. Посмотрим, не найдётся ли подъём, которого им не осилить. – Он повернулся и пошёл вперёд.

Я последовал за ним, пока темнота не поглотила его полностью, а Кара и Хеннан шли по бокам от меня. Будь я проклят, если отдам сейчас ключ! Мне понадобится то, чем можно откупиться, если меня поймают. И к тому же, даже если я вручу ключ Снорри и сбегу в другую сторону, те сволочи всё равно меня выследят. Речь тут шла о банкирах, а я был должен им пошлины. Они будут преследовать меня до края мира!

ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

Снорри повёл нас прямо к реке. Этот факт я выяснил, потеряв сапог в неожиданно засасывающей грязи.

– Что такое у норсийцев с лодками? – Теперь, когда Снорри отошёл в сторону, я увидел воду, там где рябь отражала звёздный свет.

– Никакой лодки. – Снорри начал спускаться по длинному пологому берегу.

Я вытащил сапог из грязи. Похоже, я вступил в маленький приток.

– Я не умею плавать!

– Тогда уведи от нас собак? – Крикнул Снорри через плечо. Впереди Кара и Хеннан уже заходили в течение. Будь я проклят, если знал, где парень научился плавать у Ошимского Колеса.

Чертыхаясь и прыгая на одной ноге, чтобы натянуть сапог, я последовал за ними. Гончие лаяли то ближе, то дальше.

– А правда, что вода сбивает со следа?

– Не знаю. – Снорри вошёл в реку и помедлил, когда вода дошла ему до бёдер. – Я просто надеюсь, что они не смогут перебраться, или не захотят.

Ни разу не видел собаку, которая не любила бы броситься в реку. Может, норсийские собаки не такие. В конце концов, у них половину года прыжок в реку привел бы только к синякам.

– Проклятие, какая холодная! – Тёплые реки мне ещё не встречались, каким бы жарким ни был день.

Мы поплыли – или, в моём случае, начали барахтаться в воде, пытаясь двигаться вперёд, а не вниз. Длинный меч Эдриса, висящий в ножнах у меня на бедре, всё пытался меня утопить, указывая в сторону речного дна – он тащил меня в том направлении, словно был сделан из свинца, а не из стали. Сложно сказать, почему я не купил в Умбертиде новый клинок. Разве что это оружие, уже запятнанное моей собственной кровью и кровью моей семьи, было единственной связью с ублюдком, который их убил и, возможно, однажды оно снова приведёт меня к нему. Как бы то ни было, плавать с мечом я бы рекомендовал ещё меньше, чем просто плавать. Понятия не имею, как Снорри удавалось держаться на плаву с топором на спине и коротким мечом у бедра. Каре тоже, наверное, было нелегко под тяжестью Гунгнира. Я держал это копьё в руках и знаю, что оно тяжелее любого копья.

Умбер в этом месте был широкой и спокойной рекой, но всё равно вскоре течение меня захватило, и на каждый ярд, что мне удавалось проплыть к противоположному берегу, относило на десять ярдов ближе к морю. Остальные где-то в темноте пробирались куда быстрее и тише. Некоторое время я различал их по белизне волн на воде под звёздным светом. Но довольно скоро я уже вёл свою битву в одиночку, не видя берегов и представляя, будто река стала такой широкой дельтой, что меня вынесет в море прежде, чем я снова увижу землю.

Когда моя рука коснулась чего-то твёрдого, я запаниковал и проглотил внушительную часть реки, пытаясь втянуть в себя и всю остальную воду из неё. К счастью, река около меня оказалась глубиной чуть больше пары футов, я с плеском выбрался и измученно лёг в грязь.

– Быстро, поднимайся! – Дёрнула меня за рубашку Кара.

– Что? – Я с трудом поднялся на четвереньки. – Как ты нашла меня так быстро?

– Мы шли вдоль берега вслед за шумом. – Раздался где-то в темноте голос Хеннана.

– Полмили, наверное, проплыл. – Сказал Снорри, поднимая меня на ноги. – Кара думала, не выплывешь.

***

Мы шли и шли в ночи, стараясь различать, насколько это было возможно, очертания, подсвеченные звёздами, и избегать чернильно-тёмных долин. Тёплый воздух и упражнения довольно быстро просушили меня, страх прогнал сонливость, уши напряжённо вслушивались в ночные звуки, постоянно страшась далёких голосов гончих.

Сложно сказать, сколько раз я спотыкался во мраке – достаточно, чтобы вывихнуть лодыжку. Несколько раз я падал, руки саднило от порезов и содранной кожи, ладони покрылись грубым песком. От остальных я видел лишь тёмные очертания, никаких деталей, хотя этого было достаточно, чтобы разглядеть, как Снорри сгорбился от боли, вцепившись в бок.