Ключ от снега (Ключи Коростеля - 2)

– А о твоем ключе я много думал, - задумчиво сказал Птицелов.
– И немало знаю о нем, хотя и все больше - домыслы. Как и все, что говорили о Камероне.

– Что же в нем такого необычного?
– тихо спросил Ян, глядя, как волны упорно лижут и без того уже гладкий камень, широкой платформой нависающий над морем. Это было именно то место, которое он видел во сне Книгочея. Только теперь на месте Лекаря стояли они с Птицеловом, и Ян ждал, как будет вершиться его судьба.

– Думаю, что этот ключ достался Камерону по наследству. Либо он сам забрал его по праву сильного, что больше похоже на правду. Но тот ли это ключ, другой ли - все это, юноша, не имеет ровно никакого значения. Значение имеют его свойства. Только свойства. Ключ может быть любым.

Птицелов сокрушенно покачал головой, словно он уже давно все для себя решил в этой истории. Потом он положил руку на плечо Коростелю, и Ян не нашел в себе силы отпрянуть.

– Понимаешь теперь, зачем я вернул тебе ключ Камерона? Ведь я мог вместо этой ржавой железки заполучить самого Травника, когда он сам готов был предаться в мои руки!

– Я не понял, что тогда произошло, - покачал головой Ян.
– И до сих пор не могу понять, зачем ты это сделал.

– Он - не мой, - ответил Птицелов.
– Оказалось, что помимо ключа нужно кое-что еще. Я не смог тогда удержать его в руке. Он стал таким холодным, словно это была... смерть. Огонь я ещё бы мог вытерпеть, но только не холод. Не холод...
– повторил он.

– Теперь я вам помогаю, - сказал Коростель.
– О том, что я здесь, не знает никто, даже Травник. Я солгал Снегирю.

– Почему?
– спросил Птицелов, глядя куда-то далеко в море.

– Я видел во сне, что с ним делала твоя ведьма, - ответил Ян.
– Такое не должно быть. Просто не должно. И это ничем не оправдать, Птицелов. Тебе придется гореть в огне.

– Лишь бы не замерзать, - усмехнулся зорз.
– Но ты ошибаешься. Твой друид нам не очень-то и нужен. Конечно, если он перестанет мешать моей магии, это будет лучше и для нас, и для него. Но теперь он только ускорит то, что должно, хотя, признаться, я тебе отчасти даже благодарен за твою неожиданную помощь. Правда, это, скорее, называется благоразумием. А вот твой Травник готов всех сгноить ради высокой цели - не пустить Птицелова к власти. Да ведь власть у меня давно уже есть, и такая, что тебе и не приснится, Ян Коростель. Кто ещё на земле способен двигать время?

Ян пожал плечами. Глобальность и масштабность замыслов зорза его как-то не увлекали.

– А есть ли ещё где-либо на земле место, где время потечет отлично от других?
– прошептал Птицелов. Его глаза сейчас сияли огнем неподдельного восторга. Яну же почему-то стало грустно.
– Нет, это возможно только на моем острове! Ты согласен?

– Нет, - сказал Ян, и в это время над его головой пронеслась чайка, спикировала на волны и осталась раскачиваться на них маленьким белым корабликом.

– Ну-ка, ну-ка, очень интересно, - повернулся к нему Птицелов.
– И где же это тебе встречались места, где время течет по-другому, не так, как везде?

– Да где угодно, - озорно заметил Коростель.
– Когда живешь в городе, в доме или на постоялом дворе, там нельзя просто так, как в лесу, сходить по нужде в кусты или под елочку. Приходится идти в отхожее место.

– Ну?
– озадаченно проговорил Птицелов.

– А отхожее место часто бывает уже занято, - пояснил Коростель.
– И вот когда стоишь у двери и ждешь, особенно по большой нужде, тебе каждый миг кажется столетием. А когда сидишь внутри, за дверью, время летит стрелою, так что и не заметишь. Вот и все.

С минуту Птицелов молча смотрел на Коростеля, потом покачал головой.

– Ты, видимо, там у себя, в лесу, жрешь что попало, вот потом и животом маешься, - зорз так неожиданно отреагировал на шутку Яна, что абсолютно невозможно было понять, понял он соль остроты или нет.
– Но вот когда я спущусь в Посмертье и вернусь оттуда, да ещё и не один, вот тогда и настанет время для тебя и твоего Ключа, Ян.

Ян не ответил, но Птицелов уже, видимо, особо и не нуждался в собеседнике. Он был любитель и мастер монологов.

– Твой ключ - это чепуха, пшик, фига на постном масле, - начал зорз. И его последнее выражение почему-то напомнило Коростелю деревенских мальчишек - один из них, его рыжий веснушчатый недруг, сын мельника, всегда так дразнился.
– Все дело - в свойствах. Камерон был носителем волшебных свойств Ключа друидов, и мог перенести их на что угодно. Причем свойства ключа делали невидимым для других его нынешний носитель, будь то ключ, кольцо или обыкновенная сосновая щепка. Поэтому я и не смог найти этот ключ, когда судьба впервые свела нас с тобой. Я не мог его и увидеть - над заклятиями друидов я не властен. Как и они - над моими, - поспешно прибавил он.

– Он даже не открыл их тебе - словно бы знал, что следом приду я. У него всегда было отменное чутье на опасность. Он надеялся, что его ученик все раскопает. Так оно и вышло. Но Травник не имеет силы над ключом Камерона. Как и я.

– Почему же?

– Потому что эту силу, видимо, должен иметь ты, - сказал Птицелов и неожиданно хрипло закаркал, спугнув чайку, которая немедленно встала с волны на крыло и поспешно унеслась вдаль, к более спокойному берегу. Должен, но не обязан. Ведь ты её, скорее всего, не чувствуешь. Так?

Ян молча наклонил голову.

– Но обязательно почувствуешь впоследствии. Потому что у ключа друидов самое меньшее - три тайных свойства. Одно из них я знаю наверняка. Ага, в твоих глазах, наконец-таки, вспыхнул интерес? Не обольщайся, боюсь, пока ты не поймешь их. Одно свойство, которое я знаю наверняка, непременно должно быть у твоего ключа. Это - сновидения. Явные и тайные. Твой ключ, Ян - это Ключ от Снов. К сожалению, книги друидов только упоминают это свойство и больше ничего о нем толком не говорят. Но есть ведь и ещё два!

– Одно я тоже знаю, - тихо сказал Коростель и непроизвольно коснулся рукой висящей на груди маленькой ладанки.

– И что это?
– быстро спросил Птицелов.
– Давай, Ян, откровенность за откровенность!

– Этим ключом мы укротили Силу Древес, так сказали друиды, проговорил Ян, думая, правильно ли он сейчас поступает, открывая зорзу секреты лесных жрецов.

– Ну, положим, это я знаю, - усмехнулся Птицелов.
– Я всегда знаю все, что происходит с вами. Деревянный глухарь это вам, надеюсь, сообщил?

– Зачем ты открыл это Гвинпину, Птицелов? Зачем сказал о предателе? взгляд Яна быль столь открыт и наивен, что зорз даже погрустнел.

– А что от этого изменилось?
– ответил в типичной снегириной манере Птицелов.
– Просто вы от этого знания ещё больше ослабли, утратили ещё одну толику своего мужества, а я лишний раз неплохо позабавился. И, думаю, позабавлюсь ещё не единожды.

Зорз как-то странно, словно бы с сожалением, взглянул на Коростеля, и Яну стало страшно. Словно на него уже надвигалась какая-то беда, о которой он ещё не знал.