Ключ от снов (Ключи Коростеля - 3)

Теперь уже пришла очередь нахмуриться отцу.

– Это еще какую такую волшбу, постреленок? Ну-ка, выкладывай отцу все подчистую!

Мальчишка шмыгнул носом и опасливо покосился на папашу.

– Небось, заругаешь ты меня, вот что...

– Да за что же тебя ругать-то, сыночек, - всплеснула руками мать, однако при этом выразительно и осуждающе глянула на мужа.
– Ты ведь теперь наш спаситель-избавитель от ночных. Вот и господа друиды говорят: заткнул ты им самую что ни на есть дырищу, через нее-то эти злыдни к нам в деревню и пробирались. А ты тоже, старый!
– хозяйка укоризненно замахала на мужа рукой. Устроил тут форменный допрос, а Казялис-то, вишь, уже спит, намаялся, поди, сыночек.

– И в самом деле, - усмехнулся Мотеюнас, пряча улыбку в окладистой бороде, которую он уже успел отпустить со дня их первой встречи.
– Укладывай-ка, мать, нашего героя на боковую, да и мы покурим перед сном маленько. А после ляжем, умаялись ведь не на шутку.

Потихоньку в доме все стихало, даже голоса переговаривающихся вполголоса друидов и хозяина стали приглушенными, ночными. За стеной тихо пела хозяйка, укладывая полусонного Казимира.

– Так думаете, почтенные господа друиды, не вернутся больше сюда ночные? продолжил Мотеюнас прерванный разговор.
– Вот и милостивая сударыня молодая волшебница так мне давеча молвила.

– Обещать не возьмемся, но, сдается мне, вроде похоже на то, - не сразу ответил Травник. Еще сидя за столом, он все время цепко обшаривал взглядом избу, словно искал чего-то. Пару раз, извинившись, друид выходил в сени, но на предложение радушного хозяина провести и показать, "где у нас тут чего по оправной части", ответил вежливым и мягким отказом, напомнив, что уже гостил тут и хорошо помнит все расположение двора и сада. А в какой-то миг Травник вдруг успокоился, словно бы нашел, что искал, и это тоже не ускользнуло от проницательного и сметливого Мотеюнаса.

– Прикрыл твой парень ход оборотням, - улыбнулся Травник, и Март счастливо засмеялся, а Эгле ответила смущенной улыбкой. На самом деле она уже битый час ломала голову, что же произошло у колодца, поскольку заклятья, которое привело бы к такому исходу, она себе и представить не могла. Пару раз за столом она потихонечку и шутливо попыталась выяснить все у мальчишки, но Казис крепко хранил свою тайну, и это тоже было для девушки удивительной загадкой.

– А вы, почтенные господа, как думаете: что мой постреленок учинил там со страху?
– хитро усмехнулся Мотеюнас.
– Слыхал я прежде, что через вот этот самый страх и от прочих потрясениев души самые разные чудеса как раз и могут случиться, вот ведь что!

– Бывает, что и со страху, - согласился Травник и тоже усмехнулся.
– Но чаще - от чистого сердца.

– Это как же тебя прикажешь понимать, гостюшка?
– удивился Мотеюнас.

– Понимать надо просто, - в тон ему ответил друид.
– Видел я, что твой парнище в колодец бросил. Или показалось, что видел - в пылу-то боя не до рассматриваний было, сами понимаете...

– А что это было?
– в голос воскликнули Март и Эгле и, покосившись друг на друга, одновременно прыснули.

– Не был я поначалу уверен, - просто сказал Травник.
– Поэтому когда уж все кончилось, первым делом глянул я в твоем доме эту вещь - и не нашел. Прошелся по светлице, по комнатам - тоже нет. Тут я и уверился. А теперь знаю наверняка.

– Вот те раз - гости пошли!
– хохотнул в бороду крайне заинтригованный хозяин.

– Загадки мне загадывают, что твои скоморохи! Говори же скорей, почтенный господин, потому как никаких моих разумениев тут нет. Да и быть не может! Я в колдовствах не сведущ, как ты понимаешь.

– Что ж, почтенный хозяин, - в тон ему улыбнулся Травник.
– Тогда глянь, что за пятно у тебя над дверью образовалось.

Мотеюнас поспешно встал и направился к дверям. Чуть выше, над косяком, на стене явственно светлело пятно не меньше как прошлогодней пыли. Мотеюнас узрел пятно и обернулся - вид у него был порядком сконфуженный.

– Да, недоглядела моя хозяйка, - покачал головой хозяин.
– Да и то сказать, все дела да хлопоты, на все иной раз и рук-то не хватит.

– Да не об этом речь, - покачал головой Травник и лукаво усмехнулся. Хозяйка-то твоя как раз женщина справная, каждому бы дай Бог такую. Пятно-то ведь недавно появилось, верно?

– Да почитай вчера, - поскреб затылок бородач.
– Постой-постой, а Чур-то наш где? Ах ты, мать честная...

И он в замешательстве уставился на друидов.

– Понял теперь?
– похлопал его по плечу Травник.
– Эта мысль только твоему парню в голову и могла прийти. И, как оказалось, мудрее любого колдовства да волшбы эта идея. Так-то!

Маска родового предка Чура, что всегда висела в избе Мотеюнаса и охраняла окна и двери от ночных, исчезла. Вместо нее над дверью осталось только продолговатое пыльное пятно.

– Вот дела так дела, - только и сумел выговорить пораженный хозяин. И тут же в его глазах мелькнул огонек беспокойства.
– Постой-постой, почтенный господин! А как же мы теперь без Чура-то, охранителя нашего, будем, коли этот шельмец Чура в колодец швырнул ко всем этим, понимаешь, чертям, а?

– А к чему вам теперь Чур-то ваш?
– светло улыбнулась Эгле, так что Март на мгновение ею даже залюбовался.
– У вас ведь теперь свой Охранитель растет. Вон, слышишь?

За стенкой хозяйка закончила укладывать сына и сейчас тихо напевала над его кроватью в ожидании мужа.

Спи, Казялис, милый мой,

Мой Козленок дорогой.

Завтра новый день придет

Силы новой принесет.

Мотеюнас слушал, и на его губах ширилась и расцветала довольная улыбка. Смешанная, как это ни странно, почему-то со страхом.

ГЛАВА 8

СЕСТРИЧКИ

Ралина вздрогнула. Она отчетливо услышала, как ее назвали по имени, но далекий голос раздался где-то глубоко внутри ее существа, отзываясь в голове неприятными покалываниями. Волшебница закрыла глаза, потрясла головой, пытаясь избавиться от наваждения, но кто-то невидимый вновь вкрадчиво позвал ее:

– Рали-и-на!

– Кто здесь?
– прошептала старая друидесса. В ответ раздался сухой надтреснутый смешок, затем - еще и еще, пока голос не расхохотался у нее в ушах до того оглушительно, что ей показалось - сейчас лопнут барабанные перепонки.

– Ралина!
– повторил старческий голос, - неужели ты меня не узнаешь? Прежде ты сразу начинала плеваться и костить меня всякими мерзкими словечками, помнишь, сестренка? Ну, а после тут же принималась за свои колдовские штучки, чтобы меня заклясть, проклясть, изничтожить, или как там это у вашей сестры называется?