Ключ от Венеции

— Если вы знаете так много, что мне, черт возьми, мешает стукнуть вас по голове вот этой пепельницей и оттащить в ближайшее полицейское отделение?

Снисходительная улыбка озарила лицо миссис Сэлдон.

— Вероятно, Оскар может помешать вам.

Ответ был весьма убедительным, в чем Филипп с неохотой признался.

— Ну, вот и хорошо. Давайте будем рассудительными. Вас интересует мое предложение?

— Но я не знаю, чего вы хотите от меня.

— Вы просто передадите мне посылку.

— Какую посылку?

— Которая была отправлена из Германии вашему брату, а сейчас находится в вашей квартире.

— Но никакой посылки не было.

— Вы уверены?

— Да, если только она не пришла сегодня вечерней почтой.

— Очень хорошо. Вам остается сидеть и ждать, когда она придет. Потом можете с радостными криками мчаться в полицию — и вы ничего от меня не узнаете. Примете мое предложение — узнаете всю правду о своем брате.

Мысленно взвесив все «за» и «против», Филипп задал ещё один вопрос:

— Где я смогу вас найти?

— Нигде. У меня нет ни малейшего желания приглашать инспектора Гайда или любого другого полицейского даже на порог, — она порылась в симпатичной кожаной сумочке и достала оттуда листок бумаги с напечатанным телефонным номером. — Когда поступит посылка, позвоните по этому телефону, и вам скажут, как поступить. Если вы надумаете меня перехитрить, ну, скажем, выяснить, кому принадлежит этот номер телефона, или упомянете о нашей встрече Гайду, наша договоренность аннулируется. Надеюсь, это ясно?

— Да, совершенно ясно. Вы знаете, миссис Сэлдон, меня поражает, как естественно и прозаично все это звучит в ваших устах. Сидящим за соседними столиками и в голову не придет, что мы только что заключили грязный контракт, связанный с убийством.

Она затушила в пепельнице сигарету и встала.

— Я рада, что вы используете слово «контракт», мистер Хольт. Мы с вами вовлечены в бизнес, и этот бизнес — отнюдь не производство детских игрушек. Я буду ждать вашего звонка.

Не оглядываясь по сторонам, она быстрым шагом покинула бар, оставляя за собой легкий запах дорогих духов.

* * *

Прошло два дня, и Филипп ждал почту со все нарастающей нервозностью и раздражительностью. Он был достаточно честен, чтобы признаться себе, что его беспокоило те только отсутствие посылки; его начинала мучить совесть. Он обещал сотрудничать с инспектором Гайдом, не скрывать от него своих поступков и воздерживаться от рискованных ходов, а на деле поступал как раз наоборот. Он пытался убеждать себя: если полиция каким-то образом покажет, что знает о договоренности, Клер Сэлдон может испугаться и скрыться до того, как выполнит свою часть сделки. По этой причине он не контактировал и с Лютером Харрисом, хотя хотел бы задать этому скользкому типу несколько неприятных вопросов.

И все же совесть его мучила, и он становился все более раздражительным. Если поблизости оказывалась Рут, главный удар, порожденный его скверным настроением, приходилось выдерживать ей. Атмосфера предельно накалилась к концу второго дня, когда хорошая погода вдруг сменилась разразившимся ураганом с ливнем, что также не пошло на пользу нервам Филиппа.

Предлогом ссоры стала почта.

— Еще недавно вы по крайней мере признавали, что я «всего лишь очень хороший секретарь», — на гладких щечках Рут вспыхнули яркие пятна — признак гнева. — А теперь даже не доверяете мне вскрывать почту!

— Прошу простить меня. Я знаю, что последние дни раздражен и веду себя ужасно. Никак кое-чего не дождусь, в этом все дело. Не могу понять, чем вызвана задержка.

— И все-таки не следует превращать меня в совершенно ненужный придаток к вашей студии!

— Я очень сожалею, если вы почувствовали недоверие с моей стороны, но я просто не могу себе позволить лишиться того, что ожидаю.

— В студии именно вы — источник путаницы и неразберихи. Гораздо больше шансов потерять что-то, если вы…

— Рут, прекратите ворчать! Когда женщины заводятся…

— Я лишь пытаюсь помочь, — запричитала она чуть не плача.

— Как с тем телефонным звонком от Эдди Медоуса? — подкусил Филипп.

Он понимал, что был несправедлив, и, увидев в её глазах слезы, моментально пожалел о своих словах.

Не спеша она накрыла чехлом пишущую машинку, аккуратно сложила разбросанные на столе фотографии и слегка прикоснулась платком к уголкам глаз. Взяв шляпку и сняв с вешалки плащ, пробормотала:

— Наверно, вам пора подыскивать нового секретаря, мистер Хольт.

Высокие каблучки отстучали дробь по лестнице, и их хозяйка оказалась на улице. Хлопнула парадная дверь, и волна холодного сырого воздуха заполнила комнату.

— Только этого мне не хватало! — Филипп упал в кресло и тоскливо уставился на кипу незавершенных дел.

Пять минут спустя в дверь позвонили. На пороге стоял Дуглас Тэлбот, стряхивая с зонтика капли дождя.

— Надеюсь, я не помешал, мистер Хольт. Я подумал, что это следует передать вам, — и он сунул Филиппу в руки небольшую посылку. — Она пришла из Германии на имя вашего брата. Бог знает, почему её прислали в отель.

Филипп радостно схватил прямоугольную коробку с гамбургским почтовым штемпелем и неразборчивой датой отправления.

— Очень любезно с вашей стороны, мистер Тэлбот. Надеюсь, вам не пришлось проделать весь путь из Мейденхеда только для того, чтобы доставить эту посылку?

— О нет! Мне надо было договориться о работе у нас студентов школы общественного питания, что на Винсент-сквер. И миссис Кэртис пришло на ум: раз я буду в этом районе, могу захватить и посылку. Так что вам следует благодарить миссис Кэртис, а не меня.

— В любом случае я очень рад.

Хотя Филипп горел желанием открыть коробку, он не мог быть невежливым и потому предложил:

— Почему бы вам не обсушиться немного и не пропустить стаканчик?

Взглянув на часы, Тэлбот решил, что у него есть ещё время и принял приглашение. Поднявшись по лестнице и пройдя через студию, они оказались в квартире Филиппа. Тэлбот сел в глубокое кресло и вытянул ноги. Хозяин дома поставил на сервировочный столик бутылку виски, два стакана, сифон с содовой водой и занялся поисками сигарет.