Ключъ

– - На чемъ же основано такое ваше мнeнiе?

– - На знакомствe съ Вячеславомъ Фадeевичемъ. {201}

– - Вячеславъ Фадeевичъ это Загряцкiй? Такъ... Но есть ли у васъ какiя-либо свeдeнiя или хотя бы предположенiя, которыми еще не располагаетъ слeдствiе?

– - Объ этомъ я сегодня уже все сказала...

– - Кому?

– - Слeдователю, господину Яценко.

– - Ахъ, такъ вы уже были у слeдователя? Тогда, пожалуйста, изложите мнe содержанiе вашей бесeды съ нимъ. О чемъ онъ васъ разспрашивалъ?

– - О моихъ отношенiяхъ съ Вячеславомъ Фадeевичемъ. Я сказала ему, что онъ ошибается, какъ ошибались еще раньше многiе другiе... Тяжело, Семенъ Сидоровичъ, говорить обо всемъ этомъ...-- Она приложила къ глазамъ платокъ.-- Я совершенно измучена.

– - Ради Бога, успокойтесь, Елена Федоровна. Если вамъ слишкомъ тяжело, мы можемъ отложить нашъ разговоръ...

– - Нeтъ, ничего... Слeдователь ошибается... Загряцкiй ухаживалъ за мною, какъ ухаживали многiе... Я себя не обeляю и не оправдываю, Семенъ Сидоровичъ. Но этотъ мосье Яценко ошибается. Вячеславъ Фадeевичъ провожалъ меня въ Ялту съ согласiя моего мужа, даже по его просьбe.

– - Такъ, такъ, я понимаю... Когда же вы съ нимъ разстались?

– - Мы поссорились съ нимъ... Я потомъ все вамъ разскажу... Я поймала его на томъ, что онъ читалъ мои письма. Разумeется, я вспылила, и мы разстались. Онъ вернулся въ Петроградъ еще въ iюлe.

– - И съ тeхъ поръ вы его не видали?

– - Нeтъ. {202}

– - Значить, съ тeхъ поръ у васъ съ нимъ были дурныя отношенiя?

– - Да, дурныя... Никакихъ отношенiй. Я больше не хотeла его знать.

Кременецкiй смотрeлъ на нее удивленно.

– - Въ такомъ случаe позвольте...-- началъ онъ и остановился, не зная, какъ поставить вопросъ. Неудобно было спросить: "Въ такомъ случаe зачeмъ же ему было убивать вашего мужа?" Семенъ Исидоровичъ зналъ и по газетамъ и по ходившимъ разсказамъ, что цeлью убiйства считается желанiе Загряцкаго завладeть богатствомъ, которое должно было достаться его любовницe. Онъ положилъ ножъ на бюваръ и откинулся на спинку кресла.

– - Еще разъ извините мою настойчивость. Елена Федоровна, но я не вполнe понимаю... Думаете ли вы, что у Загряцкаго были основанiя желать смерти вашего мужа?

– - Вы мнe задаете тe же вопросы, что слeдователь,-- съ нeкоторымъ неудовольствiемъ въ тонe сказала госпожа Фишеръ.-- Основанiя? Можетъ быть, и были. Даже навeрное были.

– - Какiя же именно?

– - Этого я, конечно, не знаю.

Семенъ Исидоровичъ только вздохнулъ: онъ привыкъ къ безтолковости клiентокъ.

XXX.

– - ...Состоянiе вашего мужа теперь перешло къ вамъ?

– - Я надe... Я предполагаю,-- тотчасъ поправилась Елена Федоровна.-- У моего мужа есть дочь отъ перваго брака, но она не можетъ наслeдовать... {203}

– - Почему?

– - Дочь моего мужа крайняя соцiалистка и живетъ заграницей. Революцiонерка,-- значительнымъ тономъ пояснила госпожа Фишеръ.

– - Она лишена правъ состоянiя?

– - Не знаю, лишена ли... Но она неблагонадежная, эмигрантка и, значитъ, ничего не получитъ.

– - Ну, это еще ничего не значитъ,-- сказалъ, слегка улыбнувшись, Кременецкiй. Послeднiе отвeты госпожи Фишеръ чуть-чуть измeнили его тонъ.

– - Мой мужъ отъ нея совершенно отказался въ послeднее время. Она живетъ въ Парижe, участвуетъ въ какихъ-то кружкахъ и занимается, кажется, химiей у одного русскаго, у профессора Брауна.

– - Вотъ какъ, у Александра Михайловича? Онъ теперь здeсь. Мы съ нимъ прiятели... Вeдь завeщанiя вашъ мужъ, кажется, не оставилъ?

– - Слeдователь мнe сказалъ, что не оставилъ, но этого не можетъ быть. Мужъ всегда говорилъ, что все останется мнe. Навeрное гдe-нибудь есть завeщанiе, надо только поискать хорошенько. Я такъ и сказала слeдователю. Но онъ такой тяжелый человeкъ, этотъ мосье Яценко. Если-бъ вы знали, какъ онъ меня измучилъ своими вопросами.

Она говорила о слeдствiи, какъ о дeлe, имeвшемъ цeлью ее потревожить и разстроить.

– - Во всякомъ случаe, будетъ ли найдено завeщанiе или нeтъ, я не вижу, какую выгоду могъ извлечь Загряцкiй изъ убiйства вашего мужа?

Дама молчала. Кременецкiй смотрeлъ на нее вопросительно.

– - Вы изволили сказать,-- терпeливо началъ онъ снова,-- что считаете его способнымъ на убiйство и что у него могли быть для убiйства {204} основанiя. Я вынужденъ къ этому возвратиться. Какiе именно мотивы могли быть у Загряцкаго? Быть можетъ, мотивы не матерiальнаго характера? Ненависть, напримeръ, или, предположимъ, ревность?

– - Да, можетъ быть, и ревность,-- отвeтила быстро госпожа Фишеръ.

– - Онъ читалъ ваши письма къ мужу?

– - Да... И рылся въ моемъ чемоданe... Вообще я убeдилась въ томъ, что это человeкъ недостойный.

– - Понимаю. Но есть ли у васъ какiя-либо соображенiя, которыя можно было бы привести въ доказательство того, что онъ убилъ вашего мужа?

– - Доказательствъ у меня нeтъ, я такъ и сказала слeдователю. Но разныя к?о?с?в?е?н?н?ы?я доказательства могутъ быть,-- отвeтила дама, видимо съ удовольствiемъ употребляя слово "косвенныя".

– - Ахъ, этого мало, Елена Федоровна,-- сказалъ съ сожалeнiемъ Семенъ Исидоровичъ.-- О косвенныхъ уликахъ существуетъ классическiй афоризмъ нашего великаго адвоката Спасовича: "сколько бы бeленькихъ барашковъ вы ни привели, изъ нихъ одной бeлой лошади не сдeлаете". Впрочемъ, и косвенныя доказательства могутъ, конечно, имeть большое значенiе. Не будете ли вы добры изложить мнe ваши соображенiя?

– - Ради Бога, не теперь,-- сказала Елена Федоровна.-- Если-бъ вы знали, какъ меня измучилъ этотъ слeдователь. Все это на меня обрушилось такъ ужасно... Я предполагала вернуться въ Петроградъ въ самый разгаръ сезона. То есть, сезонъ мнe, конечно, не нуженъ, вы сами понимаете. Но это такой неожиданный ударъ. Теперь это слeдствiе... Эта камера...

Она опять поднесла платокъ къ глазамъ и на этотъ разъ заплакала по настоящему. Семенъ {205} Исидоровичъ разстроенно на нее смотрeлъ. Образъ клiентки выходилъ менeе привлекательнымъ, чeмъ хотeлось бы Кременецкому; однако она вызывала въ немъ искреннее участiе. "Птичка Божiя",-- подумалъ онъ, и сразу на это опредeленiе у него стали нанизываться мысли, слова, ораторскiя фигуры.

Тутъ только Семенъ Исидоровичъ ясно понялъ, что именно было ему непрiятно въ предложенiи госпожи Фишеръ. Непрiятна была теперь та работа мысли, которую онъ продeлалъ, представляя себя защитникомъ Загряцкаго. Образы, очевидно, были намeчены неправильно. "До ознакомленiя съ дeломъ во всей полнотe я, конечно, ни къ чему не могъ прiйти, да и теперь еще далеко не пришелъ",-- тотчасъ успокоилъ себя Семенъ Исидоровичъ. Къ тому же рeшительно никто не могъ знать о работe его воображенiя,-- мало ли что, не выливаясь наружу, проходитъ въ мысляхъ самаго порядочнаго человeка. Семенъ Исидоровичъ вообще предпочиталъ выступать защитникомъ, чeмъ гражданскимъ истцомъ. Но онъ чувствовалъ, что въ этомъ дeлe и въ роли гражданскаго истца сумeетъ показать чудеса. Интересы его клiентки, ея судьба и репутацiя были въ надежныхъ рукахъ. "Настало время для Вячеслава Загряцкаго дать отчетъ Богу и людямъ въ темныхъ его дeлахъ и дeлишкахъ",-- вдругъ откуда-то выскочила фраза въ умe Семена Исидоровича. И одновременно передъ нимъ мелькнуло лицо Меннера,-- который, конечно, дорого далъ бы, чтобы получить это дeло. "Развe Загряцкiй пригласить его въ защитники?.. Нeтъ, врядъ ли... Вeрно Якубовичу достанется. Будетъ борьба титановъ",-- подумалъ удовлетворенно Кременецкiй.