Ключи от царства

Эта необходимость возникла осенью. Все произошло просто вследствие ее неопытности, но он не мог оставить это без внимания. Вздохнув, он направился к дому сестер.

— Преподобная мать… — к своей досаде Фрэнсис обнаружил, что его бьет дрожь. Он стоял перед ней, опустив глаза, глядя на свои злополучные ботинки. — Несколько последних дней вы ходили с сестрой Клотильдой в город?

Она удивленно посмотрела на него.

— Да, это правда.

Наступило молчание. Насторожившись, сестра Мария-Вероника спросила с иронией:

— Вам любопытно узнать, что мы там делали?

— Это я уже знаю, — отец Чисхолм старался говорить как можно мягче. — Вы ходили навещать больных бедняков в городе. Вы дошли даже до Маньчжурского моста. Это достойно похвалы, но боюсь, это придется прекратить.

— Могу я спросить почему? — она старалась говорить так же спокойно, как он, но это ей плохо удавалось.

— Мне, право, не хотелось бы говорить вам…

Ее тонко вырезанные ноздри раздулись, она нахмурилась.

— Если вы запрещаете мне творить милосердие… я имею право знать… я настаиваю.

— Иосиф говорит, что в городе бандиты, Вайчу опять начал драться. Его солдаты опасны.

Мать Мария-Вероника с гордым презрением рассмеялась ему прямо в лицо.

— Я не боюсь. Мужчины в моей семье всегда были солдатами.

— Это весьма интересно, — отец Чисхолм пристально посмотрел на нее. — Но вы не мужчина и сестра Клотильда тоже. А солдаты Вайчу несколько отличаются от затянутых в перчатки кавалерийских офицеров, которые всенепременно имеются в лучших баварских семьях.

Он еще никогда не разговаривал с ней таким тоном. Она покраснела, потом побледнела. Черты ее лица, вся ее фигура, казалось, сжалась.

— Ваши взгляды низменны и трусливы. Вы забываете, что я отдала себя Богу. Я приехала сюда готовая ко всему: к болезням, к несчастным случаям, если нужно будет — к смерти, но отнюдь не к выслушиванию дешевой сенсационной ерунды.

Фрэнсис не отвел глаз — они жгли ее, как раскаленные светящиеся острия, — и сказал непререкаемо:

— Тогда не будем говорить о сенсациях. То, что вас взяли бы в плен и увезли, как вы правильно заключили, имело бы весьма небольшое значение. Но есть более веская причина, по которой вы должны прекратить свои благотворительные прогулки. Положение женщин в Китае существенно отличается от того, к которому вы привыкли. В Китае женщины в течение веков подвергались суровому исключению из общества. Вы наносите тяжелое оскорбление китайцам, открыто ходя по улицам. С религиозной точки зрения это причиняет большой ущерб работе миссии. По этой причине я категорически запрещаю вам ходить в Байтань без сопровождения и без моего разрешения.

Мария-Вероника вспыхнула так, словно он ударил ее по лицу. Воцарилось мертвое молчание. Ей было нечего сказать. Он собирался уйти, как вдруг в коридоре раздались стремительные шаги и сестра Марта влетела в комнату. Она была так взвинчена, что не заметила Фрэнсиса, полуприкрытого тенью от двери. Не дошла до нее и напряженность момента. Ее глаза, смотревшие с безумным выражением из-под сбитого набок монашеского покрывала, были устремлены на Марию-Веронику. Ломая руки, она исступленно запричитала:

— Они убежали… взяли все… девяносто долларов, которые вы мне дали вчера на оплату счетов… серебро… даже распятие сестры Клотильды из слоновой кости… они удрали, удрали!..

— Кто удрал? — слова выходили из онемевших губ Марии-Вероники с ужасным усилием.

— Ванги, конечно… низкие, грязные воры… Я всегда знала, что это пара жуликов и лицемеров.

Фрэнсис не смел взглянуть на игуменью. Она стояла неподвижно. Испытывая к ней странную жалость, он поспешно вышел из комнаты.

5

Когда отец Чисхолм, напряженный и озабоченный, возвращался к своему дому, он заметил господина Чиа с сыном. Они стояли около рыбного пруда и с видом спокойного ожидания наблюдали карпов. Оба были тепло закутаны — день был очень холодный, "день шести одежд", как говорят в Китае. Ручка мальчика лежала в руке отца, и медленно крадущиеся из тени индийской смоковницы сумерки, казалось, не хотели стирать эту очаровательную картину и старались обойти ее стороной. Отец с сыном теперь часто посещали миссию и чувствовали себя там совершенно непринужденно. Они улыбнулись заспешившему к ним отцу Чисхолму и поздоровались с церемонной вежливостью. Однако на этот раз господин Чиа деликатно отклонил приглашение священника войти к нему в дом.

— Мы как раз пришли, чтобы пригласить вас к нам. Да, сегодня вечером мы уезжаем в нашу горную "обитель". Мне доставило бы величайшее счастье, если бы вы поехали с нами.

Фрэнсис был поражен.

— Но ведь зима уже на пороге!

— Правда, друг мой, до сих пор я и моя недостойная семья отправлялись в нашу уединенную виллу в горах Гуан только во время немилосердной летней жары, — сказал господин Чиа и вежливо помолчал. — Ну, а теперь мы вводим это новшество, может быть, так будет еще приятнее. Мы запасли много топлива и продовольствия. Не думаете ли вы, отец, что было бы очень полезно для души поразмышлять немного среди снежных вершин?

Отец Чисхолм, пытавшийся разобраться в этом лабиринте иносказаний, в замешательстве сдвинул брови и бросил быстрый вопросительный взгляд на купца.

— Вайчу собирается разграбить город?

Легким пожатием плеч господин Чиа выразил сожаление по поводу прямоты заданного вопроса, но в лице его ничто не дрогнуло.

— Напротив, я сам уплатил ваю значительную дань и удобно расквартировал его людей. Я надеюсь, что он еще долго останется в Байтане.

Наступило молчание. Совершенно растерявшись, отец Чисхолм нахмурился. Господин Чиа снова заговорил:

— Как бы то ни было, друг мой, бывают и другие причины, которые заставляют мудрых людей искать уединения. Я очень прошу вас поехать.

Священник медленно покачал головой

— Очень сожалею, господин Чиа, — я слишком занят в миссии. Как могу я покинуть это прекрасное место, которое вы столь великодушно подарили мне?

Господин Чиа любезно улыбнулся.

— В настоящее время пребывание здесь чрезвычайно полезно для здоровья. Если вы передумаете, обязательно известите меня. Пойдем, Ю… Сейчас будут грузить повозки. Пожми святому отцу руку по-английски.

Отец Чисхолм обменялся рукопожатием с маленьким закутанным мальчиком. Потом он благословил их обоих. Сдержанное сожаление, сквозившее во взгляде и в манерах господина Чиа, встревожило его. Душа Фрэнсиса наполнилась смятением, когда он смотрел им вслед.

Следующие два дня прошли в необычайно напряженной атмосфере. Отец Чисхолм мало виделся с монахинями. Погода испортилась. Большие стаи птиц улетали на юг. Небо потемнело и давило свинцовой тяжестью на все живое. Несколько раз принимался идти снег. Даже жизнерадостный Иосиф проявлял несвойственную ему угрюмость. Он пришел к священнику и выразил желание поехать домой.