Ключи от твоего сердца

Мало мне того, что уже пришлось пережить за этот год, так теперь еще и это! Как она может такое говорить?! Я просто в ярости!

Вскочив со стула, я хватаю его за спинку и с такой силой швыряю на пол, что сиденье отлетает в сторону. Мама хмурится, я подбегаю к ней и, тыча пальцем ей в грудь, ору так, что начинает саднить в горле:

– Она не получит Кела!!! Ты не посмеешь отдать ей МОЕГО брата!!!

Мама пытается успокоить меня, кладет руки мне на плечи, но я уворачиваюсь.

– Лейк, прекрати! Прекрати! Ты еще в школу ходишь! Даже в колледж еще не поступила! Что прикажешь мне делать?! У нас больше никого нет! – кричит она, шагая за мной к двери. – У меня никого больше нет, Лейк!

Уже на пороге я разворачиваюсь и кричу, не обращая внимания на ее слезы:

– Ты ничего ему сегодня не скажешь! Пока ему лучше не знать! Не дай бог ты ему скажешь!

– Мы должны сказать ему! Он должен знать! – уже на улице увещевает меня она.

– Иди к себе, мама! Немедленно! Я все сказала! И если ты хочешь увидеть меня еще раз, то ничего ему не говори!

Я рывком открываю дверь дома Уилла и хлопаю изо всех сил, чтобы не слышать ее рыданий. Бегом бросаюсь в спальню и кидаюсь на кровать. Я не плачу – я рыдаю, вою и кричу от отчаяния.

* * *

Никогда не пробовала наркотики. Даже алкоголь не пила. Глоток вина из маминого бокала, когда мне было лет четырнадцать, не в счет. И дело не в страхе или слишком строгом воспитании, – если честно, мне просто никогда не предлагали. На вечеринки я в Техасе не ходила, с людьми, которые могли бы попытаться втянуть меня во что-нибудь противозаконное, никогда не связывалась. В общем, я в принципе не попадала в такие ситуации, где могла бы поддаться давлению, подпасть под чье-то влияние… По пятницам я ходила на футбол. По субботам папа водил нас в кино, а потом в ресторан. По воскресеньям делала уроки. Вот из этого и состояла моя жизнь.

Вспоминается разве что один случай. Мне было шестнадцать. Керрис пригласила меня на свадьбу своей двоюродной сестры. Прием закончился, и мы допоздна помогали прибираться. Прекрасно проводили время: пили пунш, доедали остатки торта, снова пили пунш. Вскоре мы заметили, что в пунш кто-то подлил водки – уж больно мы развеселились. Даже не знаю, сколько мы выпили: столько, что когда мы поняли, что напились, то уже не могли остановиться. Не задумываясь, мы сели в машину и поехали домой. Керрис только что получила права. Через пару километров она не справилась с управлением и въехала в дерево. К счастью, мы обе легко отделались: я рассадила бровь, она сломала руку. Машина тоже не сильно пострадала, поэтому, вместо того чтобы дождаться помощи, как полагается в таких случаях, мы вытолкали машину обратно на дорогу, вернулись в ресторан, где была свадьба, и только после этого позвонили моему папе. На следующий день у нас были серьезные проблемы, но это уже совсем другая история.

Лучше всего я помню момент перед тем, как Керрис врезалась в дерево. Она пыталась выговорить слово «перекресток», у нее никак не получалось, мы хохотали и все время повторяли его, и вдруг машина начала съезжать с дороги. Увидев дерево, я поняла, что мы вот-вот в него врежемся, и тут время будто остановилось… Дерево словно отодвинулось от нас на пять тысяч километров. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем мы почувствовали удар. И в этот бесконечный промежуток я думала только о Келе, и ни о чем больше – ни о школе, ни о мальчиках, ни о том, что если я умру, то никогда не поступлю в колледж… Я думала о Келе, о том, как много он для меня значит. В те секунды, когда я думала, что скоро умру, я думала только о нем.

* * *

И снова я умудрилась заснуть в постели Уилла. Как я поняла, что заснула? Потому что, когда я снова открыла глаза, слезы уже высохли. Вот видите: вечно плакать не получается – рано или поздно все засыпают…

Сначала мне кажется, что, как только туман в голове рассеется, я снова разрыдаюсь. Но нет – я чувствую себя обновленной, у меня появилась цель! Как будто мне поручили какую-то крайне важную миссию. Встав с постели, я вдруг ощущаю дикое желание сделать уборку. И попеть! Точно! Мне нужна музыка! Я отправляюсь в гостиную и быстро нахожу музыкальный центр. Даже диск менять не приходится – в проигрывателе уже стоит альбом «Братьев Эйвитт». Отыскав на нем одну из любимых песен, я прибавляю громкость.

К сожалению, в доме Уилла на удивление чисто, если учесть, что здесь живут две особи мужского пола. Решаю начать с ванной и туалета – я-то знаю, что девятилетние мальчики частенько промахиваются! Отдраиваю унитаз, пол, душ, раковины – вот теперь тут чисто!

Дальше на очереди – спальни. Я убираю разбросанные вещи, застилаю кровати, потом перестилаю еще раз, поаккуратнее. С помощью тряпки и пылесоса избавляю от пыли гостиную. Мою полы в ванной и протираю все горизонтальные поверхности, которые удается найти. Наконец, добравшись до кухни, мою грязную посуду, то есть наши с Эдди стаканы.

Уилл с мальчиками возвращается домой часам к семи. Они входят в дом и, заметив меня на полу посреди гостиной, замирают на пороге.

– Что ты делаешь? – спрашивает Колдер.

– Расставляю в алфавитном порядке, – отвечаю я.

– Что расставляешь? – пораженно спрашивает Уилл.

– Все! Начала с фильмов, потом – компакт-диски. А еще я расставила книжки у тебя в комнате, Колдер. Игры тоже расставила. Учти, те, названия которых начинаются с цифр, идут первыми. А вот это, – показываю я на кучу бумаги перед собой, – рецепты. Я их нашла на холодильнике, раскладываю по категориям: говядина, баранина, свинина, курица. А потом внутри каждой категории…

– Мальчики, идите к Келу, скажите Джулии, что мы вернулись, – перебивает Уилл, не сводя с меня пристального взгляда.

Мальчики не трогаются с места и большими глазами смотрят на кучу рецептов, лежащую передо мной на полу.

– Мальчики! А ну! – повышает голос Уилл, и те поспешно поворачиваются и бегут к двери.

– Твоя сестра какая-то странная, – громко шепчет Колдер.

Уилл садится на диван рядом со мной и наблюдает, как я продолжаю сортировать рецепты.

– Слушай, ты же учитель! А ну-ка, подскажи мне: «Суп из печеного картофеля» надо положить в категорию «Супы» или «Картофель»? – спрашиваю я.

– Перестань, – мрачно откликается он.

– Да не могу я, дурачок! Я уже почти закончила. Если я перестану, то ты ни за что не сможешь найти… ну, например «Курицу по-ямайски»! – провозглашаю я, вытащив из кучи рецептов наугад одну карточку, потом кидаю ее в нужную стопку и продолжаю заниматься своим делом.

Уилл оглядывается по сторонам, встает, идет на кухню, проводит пальцем по плинтусам – как хорошо, что я и их не забыла протереть! Потом уходит к себе и возвращается через пару минут.

– Ты что, развесила мою одежду по цветам? – недовольно спрашивает он.

А я-то думала, он обрадуется.

– Да это было не сложно, не переживай. У тебя же рубашки всего трех цветов.

Он быстро подходит ко мне, наклоняется, смешивает все мои стопочки рецептов в одну кучу и пытается забрать их.

– Уилл, перестань! Знаешь, сколько у меня на это времени ушло! – кричу я, хватаясь за карточки.

Он бросает карточки на пол, хватает меня за запястья и пытается поднять. Я изо всех сил сопротивляюсь и пинаю его по ногам.