Клюква в сахаре

Егор выехал на главную дорогу и помчался вперёд, стремясь как можно скорее оказаться рядом с Зоей и их малышом. Егор не сомневался, что они с любимой женщиной смогут преодолеть любые трудности ради будущего ребёнка, которого они создали. Все его прежние мысли о том, чтобы не жениться и не иметь детей, рассеялись. Он понял, что наказывал не свою мать, а только себя, был несчастным и пустым. Настоящая любовь — это прекрасно, и быть рядом с теми, кого любишь, — это то, что ему на самом деле всегда хотелось. Его охватило желание защищать их, заботиться о них, отдать им всё, что у него есть, потому что без возможности разделить свой мир с кем-то, кто делает его счастливым, всё теряет смысл.

Подъехав к дому, он быстро выскочил из машины и поспешил в подъезд. Поднявшись на последний этаж, он заметил, что дверь открыта. Осторожно войдя внутрь, он услышал всхлип и, направившись на звук, увидел ужасную картину. Его девочка сидела на полу, над её бровью была кровь, одежда испачкана, и она держалась за свою левую руку.

— Зоя! — воскликнул мужчина, подбегая к ней. — Иди ко мне, тихо… тихо.

Она не могла оторвать от него взгляда, словно не верила, что самый важный для неё мужчина пришел, и что теперь она не одна.

— Егор? Это действительно ты? — спросила она, вцепившись в него одной рукой. От этого движения её вторая рука слегка дёрнулась, а лицо исказилось в мучительной гримасе.

— Милый, прошу, забудь всё, что я говорила. Мы должны спасти Таю и Рому. Помоги мне встать, мы найдём их. Я убью его, а ты заберёшь мою сестру и сына. Он твой сын, Егор. Пожалуйста, заботься о нём. Я пока посижу в тюрьме, мне это привычно, зато больше он не будет нас беспокоить. Нам нужно торопиться, помоги мне встать, — начала быстро говорить девушка, словно заводная. Её глаза горели странным блеском, и мужчина понял, что она сейчас не в себе.

— Зоя, тихо, тихо… Успокойся, я знаю, что малыш — мой, я никогда в этом не сомневался. Мы обязательно его найдём… Что произошло? — Егор пытался успокоить девушку, но она, казалось, не слышала его. Её трясло, и она тяжело дышала, будто ей не хватало воздуха. Егор гладил её по спине, просил дышать глубоко и медленно, но Зоя не обращала на него внимания, погружаясь в своё горе. Он не знал, как реагировать. Ему хотелось кричать, но он понимал, что не может себе этого позволить. Кто-то должен был сохранять спокойствие, чтобы разобраться во всём, что произошло.

— Он забрал их! — с дрожью в голосе воскликнула она. — Я убью его! Я просто пойду и убью его! Я знаю, что теперь Рома будет не один! — повторяла она с каждой фразой, схватив Егора за руку.

— Мы поедем сейчас, я убью его и сяду в тюрьму, а ты вырастишь нашего сына и присмотришь за Таей, слышишь? — Она трясла Егора и плакала, повторяя одни и те же слова: — Егор, пожалуйста, не оставляй их…

Мужчина бережно поднял её на руки и осторожно усадил на кровать. Внимательно осмотрев её, он с тихим волнением произнёс:

— Зоя, милая, посиди немного, я принесу тебе воды. Судя по всему, у тебя перелом. Пожалуйста, соберись, мне нужно, чтобы ты всё рассказала. Я сейчас же соберу команду, мы найдем их.

Он взял её голову в свои ладони и нежно поцеловал в щеку:

— Мы обязательно найдём их, я рядом с тобой…

Девушка посмотрела на Егора красными заплаканными глазами, в которых словно царила пустота, и тихо всхлипнула. Егор встал и пошел за водой, а в голове у девушки всплыли недавние события, и она схватилась за голову, вспоминая их.

Зоя вошла в комнату и увидела крепкого мужчину, который сильно похудел, но в размерах не изменился. Его лицо осунулось, и на морщинистом лице появилась злобная усмешка. Он оценивающе посмотрел на девушку и сказал:

— А я вот соскучился по тебе, мне очень тебя не хватало. Ты же не думала, что я тебя оставлю…

Рядом с кроватью сидела испуганная Таисия, держа на руках мирно спавшего маленького Рому. Она осторожно покачивала его, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить. Зоя с сожалением посмотрела на сестру, понимая, что та допустила ошибку, открыв дверь, не проверив, кто стоит за ней. Теперь Иван Павлович был в их квартире.

— Зачем ты пришёл? — спросила Зоя, пытаясь набраться храбрости и думая, как вывести ребёнка и сестру из дома. Мужчина подошёл ближе, его пальцы коснулись щеки Клюквы, а затем скользнули к шее, слегка надавив на её середину. Девушка стояла неподвижно, не зная, что он задумал, и не желая его раздражать. Она подумала, что если бы была одна, то обязательно убрала бы его руку, но сейчас ей приходилось терпеть эти прикосновения.

Иван Павлович наклонился к ней и прошептал на ухо:

— За тобой, моя ягодка, кажется, ты мне кое-что задолжала… — произнес мужчина, и Зоя внимательно посмотрела на него. В его глазах она увидела нечто, чего раньше не замечала. Если её интуиция не подводила, то это было не выражение ненависти, а желание. Она открыла рот от недоумения и спросила:

— Кто? Какая я тебе ягодка, ублюдок! Ты совсем, что ли, из ума вышел?! — крикнула Зоя, а рука на ее шее сомкнулась, и девушке стало тяжело дышать, он наклонился и грозно прошептал:

— Будь аккуратней со словами, всё-таки тут дети. Почему ты не дождалась меня, Зоя? Я должен был стать твоим первым мужчиной, а ты нагуляла на стороне ребенка. За это я тебя прощу, только если ты одумалась по отношению ко мне, так что не ломайся и будь уже хорошей девочкой.

Иван Павлович убрал руку с шеи Зои, и она тяжело задышала. Он подошел к Тае, которая дрожала, и прошептал:

— Таюша, не бойся, я не причиню тебе зла. В прошлый раз я был не прав, прости. Но ты сама решила, что можешь помочь мне, — сказал он, и Тая, сверкнув глазами, взглянула на Зою. Мужчина продолжил:

— Ягодка, ты, вероятно, не в курсе, но в тот день Тая пришла поговорить со мной. Она просила, чтобы я перестал донимать тебя, и даже предложила помощь психолога. Ты ведь говорила что-то про психолога, Тая? Ну а я тогда подумал, что она станет отличной приманкой для тебя, Зоя. Таечка, прости, это было необходимо, чтобы твоя сестричка поняла: если она не будет послушной, я исполню свои угрозы. Я бы никогда не причинил тебе зла, даже не переживай, моя принцесса, — сказал мужчина, аккуратно погладив ее по голове. Затем он посмотрел на спящего младенца, и его лицо скривилось. Он отвернулся и снова обратил свой взгляд на Зою, которая стояла, словно завороженная, испуганная и молчаливая.

— Вот такой ты мне нравишься, Зоенька. Как же я давно хотел, чтобы ты стала такой — понимающей и перестала сопротивляться мне. Если бы ты просто приняла меня, ничего бы не было. Или же исчезла бы из моих снов, но ты всегда приходила ко мне. А потом я приходил к тебе, но ты отталкивала меня. Я бил тебя в надежде, что ты сдашься, но ты оставалась непреклонной.

— О чём ты говоришь? Какой нравишься? Ты меня ненавидел, избивал, угрожал, обзывал… Я вообще не понимаю, что ты несёшь…

— Знаешь, от любви до ненависти всего лишь шаг, — сказал он, подходя ближе к девушке. Он взял её лицо в свои руки и прижался губами к её губам. Зоя пыталась увернуться, но он облизал её губы и, схватив за ягодицу, больно ударил по ней. Девушка била его кулачками, а он только смеялся. Наконец, отпустив её, он произнёс: