Книга 14. Пожиратель Богов. Часть 2

Не позволив Магистрам подлететь слишком близко, я активировал мировой приказ молнии, пропустив его через соответствующее основание Формулы, и ударил несколькими дуговыми разрядами по врагу.

Сражение за светлое будущее аборигенов Осколка началось.

Глава 36

Большая часть войска, находившегося под командованием Ариании, давно ушло обратно в глубину владений Гипноса.

Для сопровождения экспедиции, помимо самой Ариании, Вальмоса, Гармоса и остальных ныне покойных эльфов, было выделено лишь около четырёх сотен Магистров, из которых сотня находилась на седьмых стадиях, остальные — на шестых.

И при том, что мне нужно было не только поддерживать стабильное ускорение «корабля», не только оберегать всех переселенцев от перегрузок, но теперь ещё и защищать их от отголосков атак, сотня Магистров седьмых стадий была огромной проблемой.

Благо, мне сейчас можно, да и нужно было сосредоточиться исключительно на защите. О том, чтобы контратаковать я и не думал, это было бы слишком расточительно в любом случае.

Я знал, что так будет. Готовился к этому ещё с того момента, когда пообещал Чу’Лиму, что приведу его народ к миру. Но от этого не становилось ни на йоту легче.

Чёрный лёд, нерушимое тело, аспект льва, проявивший мировую ауру в плотной физической форме, аспект чревоугодия и всепожирающая энергия для ослабления входящих атак, множество мировых приказов защиты…

Всё, что у меня было, все свои ресурсы я собрал воедино и использовал по максимуму, иначе было практически никаких шансов спасти всех бывших жителей Осколка. И даже этого было далеко недостаточно.

Накопительный эффект сотен, тысяч, десятков тысяч атак спустя несколько минут начал проявляться на моём теле. Не потому что они доставали до меня, а из-за того, что моё тело, наполовину состоящее из мировой ауры, начало резонировать с неисчислимым количеством волн мировой ауры от атак Магистров-эльфов.

Это было не так, далеко не так разрушительно, как испепеление тела мировой аурой во время побега из Лавовой Феи. И не настолько болезненно, как разрыв внутренних органов от удара Ди’Вава.

Однако это было, вероятно, самым выматывающим из всего, что я когда-либо испытывал. Покрывалась язвами и кровоподтёками кожа, разрывались мышцы, трескались кости.

Поначалу медленно, достаточно медленно, чтобы регенерация успевала всё это излечивать почти без последствий. Но повреждения продолжали наслаиваться, всё новые и новые, всё новых и новых видов.

В какой-то момент скорость их появления всё-таки превысила скорость восстановления, и моё тело начало постепенно разрушаться. С каждой секундой всё быстрее и от всё большего количества причин.

Я чувствовал, что Руби смотрит на меня с ужасом и паникой, что Тарканд сжимает кулаки и стискивает зубы от бессильной злобы, что Герта и Ризелла оглядываются по сторонам, поражаясь масштабу столкновения, происходящего вокруг них.

Эльфы в какой-то момент явно приняли то, что им не удаётся никак остановить «корабль переселенцев», на личный счёт. И начали осыпать его, кажется, вообще всеми возможными заклинаниями, пытаясь отыскать хотя бы минимальную брешь в моей защите.

Брешей не было. После многочисленных спаррингов с Алистером я постарался подправить все свои слабые места, включая даже магию разума и души, для которых нашлось противодействие в виде аспекта понимания.

Но количество и разнообразие повреждений, передающихся на моё тело, выросло кратно. Ощущалось это примерно так, будто по мне ползают мириады насекомых. Царапаются, жалят, кусают, забираются под кожу, откладывают там яйца, а потом сразу же вылупляются и продираются сквозь плоть на свободу…

Не сказать, что это было самым болезненным, что я испытывал. Не входило даже в ТОП-5. Но это мелкое копошение было совершенно отвратительным и абсолютно невыносимым.

Чтобы хоть как-то справиться с этим ощущением, я, даже не до конца осознав, как и что именно сделал, ввёл себя в нечто наподобие транса. Исчезли звуки и запахи, пропало ощущение тела, померкла картинка перед глазами. Мир вокруг превратился исключительно в вязь мировой ауры.

Однако боль и копошение жуков пробивались и сюда, и, хотя интенсивность воздействия стала заметно ниже, из-за ограничения большинства чувств само воздействие стало заметно отчётливее и ярче. Так что в итоге помогло это несильно, лишь изменив способ сведения меня с ума, но не отменив сам процесс.

Снаружи, в реальном мире, прошло уже больше двадцати минут. До границы мира Земель Небесного Грома осталось лететь минут десять.

Моё тело должно было выдержать. Процесс разложения ощутимо замедлялся по мере погружения разрушительной энергии в глубь плоти из-за аспекта чревоугодия.

Но вот насчёт того, выдержит ли моё сознание, уже находившееся на пределе из-за боли и абсолютной концентрации в течение невыносимо долгих двух тысяч секунд, я не был так уверен.

В мозгу сами собой начали всплывать вопросы. А затем, с задержкой всего в пару мгновений, стали появляться и ответы на них. Ведь самому себе врать было невозможно и бесполезно.

Зачем я вообще этим занимался? Почему нельзя было просто бросить их? Или, если уж взял за основу, что обещание человека — это закон, не стоило в принципе ничего им не обещать.

Ответ был всё тот же. Я мог это сделать.

А ещё я хотел этого. Не спасения ста тысяч никак со мной не связанных людей, а вызова.

Сколько уже раз всё случалось именно так?

Сразу после спасения из инкубатора не предпочёл отсидеться и отдохнуть, позволив Эллисе и её бойцам делать свою работу, а пошёл убивать имперских солдат.

Выбрал не спокойную жизнь и неторопливое наращивание силы, а роль маньяка-убийцы, вырезавшего почти полностью весь клан Вирго.

Когда началась война кланов против Экандуги и Самдаля, не поддержал уход Тизен из столицы, а предложил встретить врага в лоб и потратил кучу ресурсов на подготовку.

Когда открыл чемоданчик с осколком Закона Катриона и Байгу впервые явился мне в облаке зелёного тумана, потребовал вознаграждения за ещё даже близко не достигнутую цель.

В семнадцатом форпосте с радостью согласился на пари против Лунного Волка, даже понимая, что Эргло не станет играть по-честному и подготовит ловушку.

Согласился стать Столпом Золлы при том что было очевидно: у Кримзона не могло не быть на меня планов.

Влез в операцию по спасению Серхапа, несмотря на то, что это было вообще не моё дело и вообще-то Тириан просил у меня убить Серхапа.

После того, как Самиган отпустил нас, я добровольно вернулся, чтобы сразиться с ним, хотя знал, что Палем может следить за своим сыном.

В мире Драконьих Островов согласился влезть в политические игры первого принца и графа Сайлота и начал устранять их конкурентов.