Книга 2
Шрифт:
Он начал робко с ноты "до", Но не допел ее, не до Не дозвучал его аккорд, И никого не вдохновил: Собака лаяла, а кот Мышей ловил...
Смешно, не правда ли, смешно... А он шутил, не дошутил, Недораспробовал вино И даже недопригубил.
Он пока лишь затеивал спор, спор, И уверенно, и не спеша, не спеша, Словно капельки пота из пор, из пор, Из-под кожи сочилась душа, душа.
Только начал дуэль на ковре, на ковре, Еле-еле едва приступил, Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре, И судья еще счет не открыл
Он знать хотел все от и до, Но не добрался
Смешно, не правда ли, смешно, смешно... А он шутил, не дошутил, Осталось недорешено, Все то, что он не дорешил.
Ни единою буквой не лгу, не лгу, Он был чистого слога слуга, слуга, Он писал ей стихи на снегу, на снегу. К сожалению, тают снега, снега.
Но тогда еще был снегопад, снегопад И свобода писать на снегу, И большие снежинки и град Он губами хватал на бегу.
Но к ней в серебряном ландо Он не добрался и не до Не добежал, бегун, беглец, беглец, Не долетел, не доскакал, А звездный знак его, телец, Холодный млечный путь лакал.
Смешно, не правда ли, смешно, смешно, Когда секунд недостает, Недостающее звено И недолет, и недолет, и недолет!...
Смешно, не правда ли ? Ну вот, И вам смешно, и даже мне. Конь на скаку и птица влет По чьей вине? По чьей вине? По чьей вине?
Горизонт
– ------
Чтоб не было следов, повсюду подмели, Ругайте же меня, позорьте и терзайте! Мой финиш - горизонт, а лента - край земли, Я должен первым быть на горизонте.
Условия пари одобрили не все И руки разбивали неохотно. Условье таково, чтоб ехать по шоссе, И только по шоссе бесповоротно.
Наматывая мили на кардан, Я еду параллельно проводам, Но то и дело тень перед мотором, То черный кот, то кто-то в чем-то черном,
Я знаю, мне не раз в колеса палки ткнут, Догадываюсь, в чем и как меня обманут, Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекут И где через дорогу трос натянут.
Но стрелки я топлю, на этих скоростях Песчинка обретает силу пули И я сжимаю руль до судорог в кистях, Успеть, пока болты не затянули!
Наматывая мили на кардан, Я еду в направленьи к проводам. Завинчивают гайки! Побыстрее! Не то поднимут трос как раз, где шея.
И плавится асфальт, протекторы кипят, Под ложечкой сосет от близости развязки. Я голой грудью рву натянутый канат, Я жив, снимите черные повязки!
Кто вынудил меня на жесткое пари, Нечистоплотный в споре и расчетах. Азарт меня пьянит, но как ни говори, Я торможу на скользких поворотах!
Наматываю мили на кардан Назло канатам, тросам, проводам. Вы только проигравших урезоньте, Когда я появлюсь на горизонте.
Мой финиш, горизонт попрежнему далек, Я ленту не порвал, но я покончил с тросом. Канат не пересек мой шейный позвонок, Но из кустов стреляют по колесам!
Меня ведь не рубли на гонку завели, Меня просили: миг не проворонь ты, Узнай, а есть предел там, на краю земли, И можно ли раздвинуть горизонты?
Наматываю мили на кардан. Я пулю в скат влепить себе не дам. Но тормоза отказывают... Я горизонт промахиваю с хода!
***
Полководец с шеею короткой Должен быть в любые времена. Чтобы грудь почти от подбородка, От затылка, сразу чтоб спина.
На короткой незаметной шее Голове уютнее сидеть И душить значительно труднее, И арканом не за что задеть.
А они вытягивают шею
И встают на кончики носков.
Чтобы видеть дальше и вернее,
Нужно посмотреть поверх голов.
Все, теперь он темная лошадка, Даже если видел свет вдали. Поза неустойчива и шатка, И открыта шея для петли.
И любая подлая ехидна Сосчитает позвонки на ней. Дальше видно, но не дальновидно Жить с открытой шеей меж людей.
А они вытягивают шеи...
Чуть отпустят нервы, как уздечка, Больше не держа и не храня, Под ноги пойдет тебе подсечка, И на шею ляжет пятерня.
Вот какую притчу о Востоке Рассказал мне старый аксакал. Даже сказки здесь и те жестоки, Думал я и шею измерял.
Шея длинная - приманка для петли, А грудь - мишень для стрел, но не спешите, Ушедшие не датами бессмертье обрели, Так что живых не очень торопите.
Баллада об иноходце
– -----------------
Я скачу, но я скачу иначе По полям, по лужам, по росе... Говорят: он иноходью скачет. Это значит иначе, чем все.
Но наездник мой всегда на мне, Стременами лупит мне под дых. Я согласен бегать в табуне, Но не под седлом и без узды!
Если не свободен нож от ножен, Он опасен меньше, чем игла. Вот и я - оседлан и стреножен. Рот мой раздирают удила.
Мне набили раны на спине, Я дрожу боками у воды. Я согласен бегать в табуне, Но не под седлом и без узды!
Пляшут, пляшут скакуны не старте, Друг на друга злобу затая. В исступленье, в бешенстве, в азарте, И роняют пену, как и я,
Мой наездник у трибун в цене, Крупный мастер верховой езды. Ох, как я бы бегал в табуне, Но не под седлом и без узды!
Нет, не будут золотыми горы, Я последним цель пересеку, Я ему припомню эти шпоры, Засбою, отстану на скаку!
Колокол, жокей мой на коне, Он смеется в предвкушении мзды. Ох, как я бы бегал в табуне, Но не под седлом и без узды!
Что со мной, что делаю, как смею? Потакаю своему врагу. Я собою просто не владею, Я придти не первым не могу!
Что же делать остается мне? Вышвырнуть жокея моего И скакать, как будто в табуне, Под седлом, в узде, но без него!
Я пришел, а он в хвосте плетется По камням, по лужам, по росе. Я впервые не был иноходцем, Я стремился выиграть, как все!
Песня микрофона
– -------------
Я оглох от ударов ладоней, Я ослеп от улыбок певиц, Сколько лет я страдал от симфоний, Потакал подражателям птиц!
Сквозь меня, многократно просеясь, Чистый звук в ваши души летел. Стоп! Вот тот, на кого я надеюсь. Для кого я все муки стерпел.
Сколько раз в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл, шею спиливал,
А я усиливал, усиливал, усиливал!...
Он поет задыхаясь, с натугой, Он устал, как солдат на плацу. Я тянусь своей шеей упругой К мокрому от пота лицу.