Книга будущих адмиралов
Шрифт:
Медаль «За оборону Одессы».
ОДЕССУ ПРИКАЗАНО ОСТАВИТЬ
Защитники Одессы – от солдата и матроса до генерала и адмирала – были воодушевлены одержанной победой. Пока враг пребывал в расстроенных чувствах, его можно было поколотить и ещё.
Командование OOP решило теперь нанести контрудар в южном секторе, отбросить и там противника тоже километров на десять. 157-я дивизия как главная сила переходила на левый край дуги, к чапаевцам. Хотя неприятель по-прежнему превосходил нас численностью в несколько раз, сомнений
Обезопасив город со всех направлений от артиллерийского обстрела, советские войска намеревались на занятых рубежах поглубже зарыться в землю, то есть получше укрепиться, и провести зиму в обороне. К такому же способу действий, как скоро выяснится, готовились и румыны – зимовать на подступах к городу, поскольку взять Одессу они уже не надеялись.
Если для объяснения этого положения прибегнуть к шахматным терминам, то в партии наших войск и войск врага вроде бы ничья, равновесие. Но ничьей нет. 18 неприятельских дивизий, как 18 пешек, стоят на месте: они не могут продвинуться вперёд, не могут уйти и назад, чтобы подкрепить войска немцев на других направлениях, в частности на Крымском. А с какой фигурой сравнить защитников Одессы? Скорее всего с конём. Конь может бить в разные стороны – так и Одесса держит под боем коммуникации на Чёрном море, воспрещает врагу перевозить на судах боеприпасы, горючее, подкрепления; в Одессе прервалась для врага единственная прибрежная железная дорога; Одесса же грозит и ударом в тыл немецким армиям, дошедшим уже до Азовского моря. Конь ходит всего на четыре клеточки. А если бы Одесса получила в подкрепление много войск? Она стала бы ферзём – могла бы сделать ход не на четыре клеточки, а до самого края шахматной доски, то есть, разгромив румынские дивизии, ударить с тыла по немецким войскам, углубившимся на восток…
Вот таким, достаточно прочным и грозящим врагу, было осенью 1941 года положение Одесского оборонительного района. Нужно было только для упрочения этого положения провести ещё один контрудар.
К контрудару всё было готово, как вдруг в ночь на 1 октября на быстроходном катере из Севастополя в Одессу прибыл заместитель наркома Военно-Морского Флота вице-адмирал Гордей Иванович Левченко. Он привёз приказ Ставки Верховного Главнокомандования об оставлении Одессы. Причём незамедлительном.
РАДИ ПОМОЩИ СЕВАСТОПОЛЮ
Что же случилось? Почему надо было оставлять Одессу?
Крымский полуостров своей географией очень хорош в военном отношении. Он глубоко вдаётся в середину Чёрного моря – в этом его наступательные достоинства. Он соединяется с материком узким, всего 12-километровым перешейком – в этом его достоинства оборонительные. Ни у кого не было сомнений, что перешеек, Перекоп, станет непреодолимой преградой для вражеских войск на их пути к Севастополю. Но случилось такое, что точнее всего можно назвать военным несчастьем – 11-я армия немцев за несколько дней ожесточённых боёв прорвала оборону 51-й армии, недавно сформированной, следовательно, не имевшей боевого опыта, малочисленной и слабо вооружённой артиллерией.
Южнее Перекопа находится городок Ишунь. В этом районе местность тоже удобная для обороны. В момент прибытия адмирала Левченко в Одессу бои шли уже на ишуньских позициях. Но складывались они не в нашу пользу. Нужно было ждать скорой потери и этих рубежей – дорога на Севастополь открывалась врагу. В Севастополе готовы были к действиям лишь несколько тысяч морских пехотинцев. Других войск там не было. И не были окончены работы на оборонительных рубежах вокруг города.
У Ставки, у нашей страны, у нашего народа в те дни не было других войск, кроме Приморской армии, которые можно было быстро переправить на помощь Крыму и Севастополю. Но, может быть, стоило пожертвовать Севастополем ради сохранения Одесского плацдарма? Ведь он укреплён и его рубежи стали непреодолимыми для врага? Нет. Если бы пал Севастополь, то вскоре неизбежно пала
бы и Одесса. Она могла жить и бороться, только получая боеприпасы и подкрепления. А их пришлось бы возить из кавказских портов – из одного конца моря в другой. И под непрерывными бомбёжками, без авиационного прикрытия. С падением Крыма мы лишались и находившихся там аэродромов. Вражеские пикировщики потопили бы все наши транспорты и корабли лишь на рейсах в Одессу.Тебе, дорогой друг, верно, не по себе от того, что случилось на Перекопе и что последовало за этим. Да, так было. Ты представь, как жалко было чапаевцам уходить с позиций, где каждый бугорок, каждый куст колючей травы знаком и окроплён кровью собственной и кровью товарищей. Однако приказ есть приказ. Его исполнение началось незамедлительно. И мы с тобой увидим, как это помогло общему делу борьбы с фашистами. К слову сказать, распоряжение Ставки о немедленном оставлении Одессы основывалось на предложении командования Черноморского флота.
ТАЙНА И ДЕЗИНФОРМАЦИЯ
…Вот и решено – Одессу оставить. Решено перебросить транспортами, кораблями солдат, морскую пехоту, мирных жителей – добрых сто тысяч человек – в Севастополь и Новороссийск. Вспомни эвакуацию войск из Таллина. Там при отходе морем было много жертв и много было потеряно кораблей. Неужели такое повторится на Чёрном море?..
Черноморцы провели эвакуацию войск из Одессы блестяще. На переходе в Севастополь немецкой авиации удалось потопить лишь один, концевой, транспорт; при этом погибло два матроса, транспорт шёл порожняком, он запоздал с прибытием в Одессу, и на него уже некого было сажать. А на суше неприятель догадался о том, что город оставлен войсками, только спустя шесть часов после ухода судов с последними частями.
Давай разберёмся, как удалось это и почему стало возможным писать в учебниках военно-морского искусства вот такие фразы: «Опыт второй мировой войны и локальных войн США после 1945 года богат многочисленными примерами использования флотов для эвакуации изолированных на суше и прижатых к морю сухопутных группировок войск. Но ни одна из таких операций по своим результатам и искусству не может идти в сравнение с эвакуацией войск из Одессы».
Сначала мы с тобой перечислим обстоятельства, которые отличали обстановку в Одессе от обстановки в Таллине перед оставлением баз.
Первое: на пути из Одессы в Севастополь не было такого огромного количества мин, как на пути из Таллина в Кронштадт. Второе: караван боевых кораблей и транспортов на всём переходе прикрывался истребителями: аэродромы, с которых они взлетали, ещё находились в наших руках. Третье: эвакуация из Одессы не была скоропалительной; хотя началась она через десяток часов после получения приказа, но продолжалась две недели, и командование имело время на подготовку эвакуационных мероприятий.
Как видишь, у Одессы были большие преимущества перед Таллином. Однако, если бы не военная мудрость руководителей OOP, эти преимущества легко было расплескать, как воду из полного ведра.
Самым трудным, самым опасным делом являлся отрыв наших войск от противника. Неприятеля с трудом сдерживали даже на оборудованных рубежах, а как сдержать его, когда войска выйдут из окопов и траншей, чтобы грузиться на суда?
Великое дело на войне – сохранение планов и намерений в тайне. Вот и приказ об эвакуации Приморской армии не передали шифром по радио – его лично привёз вице-адмирал, заместитель наркома. Но тайна – это только одно крыло. Чтобы взлетела птица военной удачи, ей нужно второе крыло; второе крыло называется дезинформацией. Поверив дезинформации, враг готовится совсем не к тому, что будет на самом деле.
Ты помнишь, после успешного контрудара в восточном секторе было решено нанести 2 октября контрудар в секторе южном. Теперь он вроде был и ни к чему: зачем улучшать позиции, если их предстоит вообще оставить? И всё же утром 2 октября Чапаевская дивизия после артиллерийской подготовки атаковала неприятеля. Одна. Без 157-й дивизии, части которой, погрузившись ночью на два транспорта, уже направлялись в Крым. Второй контрудар должен был уверить противника в том, что приморцы будут оборонять Одессу долгое и долгое время, по крайней мере всю зиму.