Книга будущих адмиралов

Лидер сбавил ход, чтобы помочь терпящим бедствие. Но тут показались бомбардировщики. И люди в воде отказались от помощи.

– Уходите! – кричали они. – Вас ждёт Севастополь!..

Так безупречно держались перед гибелью моряки «Безупречного», корабля, который до этого пять раз благополучно прорывался в Севастополь.

«Ташкент» сбросил на воду свои спасательные круги, пояса, всё, на чём можно было плыть, и тут же вступил в противоборство с бомбардировщиками: на его палубе и в трюмах была стрелковая бригада, её ждал город.

До самой темноты «юнкерсы» налетали на лидер. Корабль уклонился от бомб, зенитчики сбили два самолёта. В темноте его атаковали торпедные катера. Комендоры вовремя открыли по ним огонь, расстроили атаку, и торпеды прошли в стороне.

Около полуночи «Ташкент» встал в Камышовой бухте. Под артобстрелом он разгрузился, взял на борт 2300 женщин, детей и раненых. На корабль было погружено полотно панорамы «Оборона Севастополя». И Ерошенко повёл корабль в Новороссийск.

Хотя на разгрузку и погрузку ушло всего два часа, командир знал – тёмного времени не хватит, чтобы уйти из опасной зоны. Предстояли трудные испытания. Ерошенко – а в таких случаях это всегда было принято на флоте – переоделся в парадный китель с орденами. И моряки, кроме тех, что работали внизу, надели форму первого срока…

С самого рассвета начались атаки немецких самолётов. Их было 86. Четыре часа немецкие самолёты висели над «Ташкентом», поливая его из пушек и пулемётов. Они сбросили больше 300 бомб.

Появились раненые: моряки, женщины, дети. Появились пробоины в корпусе корабля. Вот бомба взорвалась вблизи правого борта. Сквозь пробоину вода хлынула к котлам первого котельного отделения. Котлы должны были взорваться. Моряки до сих пор дивятся, как удалось машинистам в считанные секунды погасить котлы и выпустить пар. Трое из них – Василий Удовенко, Фёдор Крайнюков, Михаил Ананьев – погибли. Четвёртого – Александра Милова – вода вынесла к люку, товарищи спасли его.

Вода прибывает в другие отсеки и помещения. Нет возможности заделать пробоины – так много их. Выбило напором воды переборку во втором котельном отделении, и там пришлось погасить котлы. Ход корабля уменьшился. Гружённый сверх всякой меры корабль отяжелел. Теперь к его грузу прибавилась тысяча тонн воды. Как он держится на поверхности моря? Как он движется? Он не просто держится, не просто движется – он сражается. Василий Николаевич Ерошенко на мостике в парадном мундире с орденами. Голос хриплый, а команды на уклонение ясные, чёткие. Он видит, откуда заходят самолёты, как падают бомбы… Зенитчики бьют и бьют. Зенитки раскалились, нужна вода, чтобы поливать стволы. И как это бывает на пожаре, от зенитных автоматов до борта встали женщины с вёдрами…

Из Новороссийска спешила помощь. Истребители отогнали бомбардировщиков. Подошли эсминцы «Сообразительный» и «Бдительный», буксир «Черномор», спасатель «Юпитер», катера. Раньше всех прибыл к «Ташкенту» на торпедном катере командующий эскадрой контр-адмирал Лев Анатольевич Владимирский. «Сообразительный» взял на борт всех пассажиров «Ташкента». «Бдительный» и «Юпитер» повели израненный корабль на буксире. Поздним вечером лидер был в Новороссийске.

Вспомним опытные подсчёты: по этим подсчётам, для потопления эсминца нужно 9 бомбардировщиков, для потопления крейсера – от 18 до 27. «Ташкент» больше эсминца, меньше крейсера, для потопления такого корабля, следовательно, нужно 16 самолётов. А их было 86! В пять раз больше смертельной нормы. Пять раз должен был потонуть «Ташкент», но он выдержал схватку, победил врага, который в пять раз был сильнее его.

В заключение вот что. На «Безупречном» вместе с отцом, Петром Максимовичем Буряком погиб его сын-подросток Володя, служивший юнгой. На «Ташкенте» был ранен юнга Боря Кулешин. Он и раненый подносил патроны пулемётчикам, за что был награждён орденом Красной Звезды.

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ

…Фашисты напали на СССР 22 июня 1941 года. В ознаменование этой даты Манштейн назначил новым сроком взятия Севастополя 22 июня 1942 года. Срок, как и другие, не был выдержан. Однако в 20-х числах положение и состояние защитников города резко ухудшились. Понесла очень большие потери 95-я Молдавская дивизия, оборонявшая позиции севернее Севастополя. Её полки насчитывали теперь по сотне бойцов и меньше. Немцы прижали стрелков к берегу Северной бухты. У наших есть там орудия, но нет к ним ни одного снаряда. Правее обороняется 25-я Чапаевская. У неё дела несколько лучше, но и она потеряла множество людей, и у неё снаряды на исходе, а взять ещё неоткуда. Сил хватает только на то, чтобы медленно отходить, задерживаясь какое-то время на высотах или в другой удобной местности.

В эти дни стало ясно, что враг войдёт в город, и смысл борьбы приморцев заключался теперь только в том, чтобы как можно больше истребить врага. Понять и представить характер таких боёв нам помогут воспоминания командира Чапаевской дивизии Трофима Калиновича Коломийца, позже генерал-лейтенанта. Но прежде найди на схеме Мартыновский овраг, Инкерман. Понимаешь, что в этом районе происходит? Немцы готовятся форсировать Северную бухту, готовятся к высадке на её южном берегу, на Корабельной стороне города. Бухта неширокая, но враг понесёт потери при её преодолении. Поэтому, чтобы облегчить высадку десанта, немцы стремятся выйти к южному берегу и посуху – со стороны оврага.

Итак… «3-й морской полк (по числу штыков он теперь немногим больше батальона) с утра 26-го занимает оборону в верховье Мартыновского оврага. Здесь накапливается пехота противника. Мы с командиром полка С. Р. Гусаровым следим за ходом событий с его наблюдательного пункта.

Вот немцы поднялись в атаку. Им надо перебежать зелёную низинку, но десятки гитлеровцев сразу же валятся на землю. В бинокль отчётливо видно: те, что упали, остаются неподвижными. Другие мечутся по низине. Спастись удаётся немногим. В общем грохоте боя совсем не слышны пулемётные очереди из замаскированного на склоне дота. А это оттуда наши пулемётчики скосили за несколько минут столько фашистов.

Появляется группа немецких самолётов. Они бомбят низину и склон оврага чуть не полчаса. Там, где только что зеленели трава и кусты, дымится чёрная земля. У одной из воронок виднеется часть железобетонного колпака дота…

И снова немцы пытаются пересечь овраг. Дота больше нет, но их встречает автоматный огонь нескольких уцелевших после бомбёжки краснофлотцев. Фашисты падают, поднимаются делают перебежки… Прямо навстречу им бросаются четверо моряков. Мы с Гусаровым не знаем их имён. Но это герои, понявшие, что настал их час. Вспыхивают дымные облачка от разрывов ручных гранат, и ещё сколько-то гитлеровцев остаётся на перепаханной бомбами поляне. Там же лежат и наши бойцы – последние из тех, кто был на этом рубеже.

Новая группа немцев приближается к склону, где находятся командные пункты подразделений.

– Надо остановить их! – Гусаров поворачивается к стоящему рядом лейтенанту. – Берите свой взвод…

Речь идёт о взводе противохимической защиты, в котором осталось с десяток бойцов. Вместе со своим командиром они скрываются в кустарнике, спеша наперерез врагу.

Четверть часа спустя новая атака. Немцы устремляются к высотке, обозначенной у нас на карте отметкой 113,7.

– Больше резерва нет, – говорит Гусаров. – Здесь со мной только пятнадцать человек из комендантского взвода.

Я связываюсь с командиром 287-го полка, люди которого обороняются южнее, и требую остановить немцев, не дать им выйти в тыл пугачёвцам и разинцам, занявшим сейчас оборону на Инкерманских высотах.

Не овладев высотой 26 июня, фашисты возобновляют атаки на неё с рассветом следующего дня. Но за ночь мы выдвинули туда роту автоматчиков, собранную из разных подразделений, и десять расчётов бронебойщиков. К утру они успели хорошо окопаться.

Высоту теперь штурмует целый немецкий батальон. Но и он не может её взять. К полудню в бой на этом участке введено уже до полка вражеской пехоты и двенадцать танков. Бои длится до 4 часов дня. Сожжены восемь танков, перебиты сотни гитлеровцев. И высотка по-прежнему в наших руках.