Книга чудес, или Несколько маловероятных историй

В этот вечер красавчик Витя вернулся домой позже всех. Он вернулся влюбленный и ликующий и, взглянув на глупого Ванечку, который уже лежал в постели, воскликнул:

— Друзья мы ему или не друзья? Можем ли мы спокойно играть в футбол и шахматы, любить театр и девушек, развиваться физически и нравственно, когда наш любимый товарищ лишен всех радостей юности, потому что глуп, как новорожденный?

— По-моему, не можем, — сказал Петя Коржик. — Никак не можем!

— Всё ясно, ребята! — сказал умный Миша. — Мы должны чаще напоминать ему о его глупости, чтобы он не мирился с нею, а изо всех сил старался поумнеть. Не унывай, Ванечка! Не вешай носа, дружок! Мы не покинем тебя в беде. Мы будем напоминать тебе о твоей глупости так часто, как этого требуют от нас законы товарищеской взаимопомощи, и я уверен, что не пройдет и месяца, как ты поумнеешь.

И мы стали напоминать Ванечке о его глупости каждый день и каждый час, где бы ни были: дома или на заводе, в клубе или в столовой, в школе или в кино.

Но прошел месяц, другой и третий, а наш бедный Ванечка был всё таким же глупым.

Нет, мы не могли с этим примириться.

И однажды вечером, когда мы обсуждали этот вопрос, к нам в комнату зашел комендант.

Он окинул стены своим строгим комендантским взглядом, поскрипел на пороге хромовыми сапогами, заглянул под кровати, понюхал в углах, а потом уселся на самое почетное место — за столом.

— Здорово, товарищи! — сказал он.

— Здорово, — ответили мы.

— Не спим? — спросил он.

— Не спим, — ответили мы.

— Разговариваем?

— Разговариваем, — ответили мы.

И умный Миша встал перед ним, маленький и серьезный, сверкая большими очками на крохотном носике, и сказал:

— Очень хорошо, что вы зашли, так как одни мы не в силах решить вопрос, который нас весьма тревожит. Дело в том, что в нашей среде, — сказал он, — в нашей яркой и умной среде есть один глупый. Этот глупый — наш любимый товарищ, и мы желаем помочь ему всеми силами своего ума.

— Поможем! — сказал комендант. — С нами не пропадет!

— Может быть, мы не так его воспитываем? — спросил красавчик Витя.

— Не так! — сказал комендант.

— Может быть, будет лучше не напоминать ему каждый день о его глупости, а делиться с ним своим собственным умом? — предложил Петя Коржик.

— Будет лучше! — сказал комендант.

— Ну что ж, — сказал умный Миша, — в таком случае я готов весь свой ум разделить поровну между собой и им.

— Только чтоб поровну! — сказал комендант.

— Каждый день я буду рассказывать ему что-нибудь умное, — обещал Миша.

— Каждый день! — сказал комендант.

— Но ведь он глупый, как же поймет он умное? — спросил красавчик Витя.

— Да, как же? — сказал комендант.

— Ну, это очень просто, — ответил умный Миша. — Надо только об умном рассказывать поглупее.

— Как можно глупее! — сказал комендант.

— Надо, чтобы умное стало почти что глупым, — пояснил умный Миша.

— Вот именно! — сказал комендант.

— Но если умное станет глупым, как же тогда отличить умное от глупого? — спросил Петя Коржик.

— Да, как же? — сказал комендант.

— Но это же ясно, — объяснил умный Миша. — То, что говорит умный, — это умно. А то, что глупый, — это глупо.

— Ясно! — сказал комендант.

И мы стали по-новому воспитывать нашего глупого Ванечку.

Всё умное, что за день мы узнавали, прочитывали или выслушивали, мы передавали нашему глупому Ванечке так глупо, чтобы он мог понять.

И каждый вечер, когда глупый Ванечка снимал свою глупую тюбетеечку и глупые тапочки, кто-нибудь из нас садился рядом с ним на кровать и спрашивал сочувственно и дружелюбно:

— Ну как, дружок? Может быть, мы рассказываем тебе недостаточно глупо?

— Нет, почему же, — отвечал Ванечка, — достаточно глупо. Спасибо.

— И не помогает?

— Ой, не знаю, — отвечал Ванечка, — не знаю, ребята!

Вот каким глупым был наш Ванечка. Ну что будешь с ним делать? Как помочь товарищу?

Решили, что следует Ванечке сходить в поликлинику. Но так как мы не были уверены, что у Ванечки хватит ума самому рассказать врачу о своей глупости, то умный Миша вызвался сходить вместе с ним.

Записались на прием к известному специалисту по глупости.

От частого общения с глупцами этот специалист был человеком мрачным и разочарованным в жизни.

— Мы пришли к вам, доктор, — сказал умный Миша, — по поручению всей нашей комнаты. Мы просим вылечить одного из нас от глупости. Мы очень страдаем от того, что один из нас глуп и бросает тень на всю нашу комнату.

— Садитесь, — сказал доктор мрачно, — сколько будет трижды три?

— Девять! — сказал глупый Ванечка.

«Эге! — подумал умный Миша. — А доктор-то не дурак! Как ловко он определяет глупость своего пациента! Какой глупец не скажет, что трижды три будет девять?» Он подмигнул доктору и проговорил, указывая на Ванечку:

— Вот видите, ему даже не приходит в голову, что трижды три можно выразить как одну сотню без девяти десятков и одной единицы, или, как утверждал еще Пифагор, это равнозначно числу девяносто, деленному на десять…

— Ладно! — сурово сказал доктор. — А какой сейчас год?

— Тысяча девятьсот сорок седьмой, — сказал Ванечка.

А умный Миша, горько усмехнувшись, обратился к доктору с такими словами:

— Ну разве не обидно, когда твой близкий товарищ даже не догадывается, что если считать от происхождения жизни на земле, то…

— Ладно! — с отчаянием перебил его доктор. — Поменьше читайте книг.

— Слышишь, Ванечка, — шепнул умный Миша, — поменьше книг!

— И пореже ходите на лекции, а почаще в кино, — сказал доктор.

— Слышишь, Ванечка! — шепнул умный Миша. — Боже тебя упаси ходить на лекции — только в кино!

Мы тщательно следили за тем, чтобы глупый Ванечка не нарушал предписаний врача. Мы спрятали от него все книги, и когда он один раз вдруг захотел пойти вместе с нами на лекцию, мы уговорили его лучше сходить в кино.

И каждый вечер, как и прежде, кто-нибудь из нас садился к нему на кровать и спрашивал с участием и надеждой:

— Ну, как дружок, не помогает? Не замечаешь ли ты, что хоть немножечко умнеешь?

Сначала глупый Ванечка говорил, что он ничего не замечает, но приблизительно через месяц заявил:

— Кажется, начинаю замечать, ребята! Только вот что меня беспокоит: допустим, я стану умным — очень хорошо. Я-то буду знать, что я умный, но как сделать, чтобы другие тоже узнали, что я стал умным?