Книга И. Са

Особенно заметно, что любовь у них давно прошла, когда в барак приносят подносы с едой. Подносы здесь глубже чем в окружной — пайки большие. Еда для тюрьмы невероятно хороша. При виде каждого подноса Рэнди всплескивает пергаментными руками и старческим дребезгом, похожим на звон осколков в разбитом китайском термосе вопиет: «О Джисис, скажи что же я такого хорошего сделал чтобы заслужить такое великолепие?» Рэнди сминает всю очередь работая острыми локотками, пока не оказывается первым в очереди. Мексы так его и кличут — гринго нумеро уно.

Проглотив харч, Спрингер становится философом:

— Ну скажите, скажите мне пожалуйста, это нормально ваще что в каталажке я питаюсь лучше чем дома?

Наверное, жене стало бы стыдно, услышь она его ежедневный трехразовый перфоманс.

Рэнди Спрингер это история торча, залётов и ломок. Наверное ему Уэлша надо было подсовывать, а не Пастернака. Но Уэлша в тюремной библиотеке я пока не отрыл.

В последний залёт гринго Спрингера дело было так. Он втюхался раствором и поехал по делам фирмы. Ложку и машинку швырнул на пассажирское сидение — спешил. Не успел толком отъехать от дома, как под воздействием концлагерной диеты от сварливой жены, мистер Спрингер до судорог во рту захотел бутербродик с арахисовым маслом. «Чуток на встречу опаздаю» — решил он — «не умрут». Свернул к дому. Бросил машину неряшливо — посреди въезда, дверцу водительскую оставил распахнутой, движок не заглушил. Кинулся на кухню — лепить чудо-бутерброд.

Мимо дома проезжал патрульный помощник шерифа. Брошенная посреди дороги машина с работающим движком встревожила стража законности. Машина была старенькой — ее Рэнди использовал на стройплощадку и к друг-дилеру гонять.

Рухлядь у дома почтенного налогоплательщика мистера Спрингера подсказала менту: «Файв Оу — преступление в стадии совершения» Мент вытянул волыну и подкрался к Бьюику так будто там засел шейх Бен Ладен со своим классическим калашом. Мент и его видеорегистратор — такие с недавних пор мусора тут носят поверх нагрудного кармана — регистрируют ложку и шприц. «Бинго! Как минимум одна статья есть!»

«Сейчас-сейчас» радуется недошериф «прихлопнем воришку-наркота и о нас напишут в местной многотиражке «Шардонская пчела». Пинкертон подкрался к дому и притаился — как раз тут Рэнди со своим бутербродиком и выкатился.

— Ваша машина, сэр?

С полной пастью арахисового масла, которое имеет отвратительную привычку прилипать к нёбу как эпоксидная шпатлёвка, Рэнди Спрингер прошепелявил прямо в камеру:

— А чья же еще-та, дурень!

Вот и сидим мы с Рэнди на шконках Мейфлауэра и ждём суда. Рэнди ждёт своего суда — с положенным бесплатным адвокатом и присяжными, я — своего похожего на чекистскую тройку в гараже тюрьмы.

Мимо нас с Рэнди режут круги вечернего променада пришельцы. Один из пришельцев — старикан одного приблизительно возраста с Рэнди. Его зовут Норман Райли. Не смотря на правильное фолькс-имя и внешность Райли не повезло родиться на Ямайке, где он не бывал с начала семидесятых прошлого века. Я вспоминаю русскую народную песенку, когда он вихрем пролетает мимо:

Я играю на балалайке

Это самый русский инструмент

Я мечтаю жить на Ямайке

На Ямайке балалаек нет

Райли три раза в день принимает кветиапин — атипичный нейролептик, применяемый для лечения хронической шизофрении, биполярного аффективного и депрессивного расстройств. Антипсихотическая активность данного препарата сопоставима с галоперидолом. От этого нарезаемые Райли круги сопоставимы с фильмами в духе Зомби Апокалипсис.

По доброй белой американской привычке злобно над всеми подшучивать Рэнди, как Мак-Мёрфи из Кукушки орет ямайскому негру:

— Эй, шустрый Райли!

Райли под атипичным нейролептиком реагирует на зов Рэнди только через один полный круг. Негр медленно, как Тортила поворачивает голову на черепашьей шее, и еще медленнее, как Брежнев на первомайской трибуне машет нам клешней.

Я бы тоже мог вогнать себя в подобное состояние — ждать суда не просыпаясь и не видя этого абсурда каждый день. Американская фармацевтическая промышленность научила врачей видеть во всем болезни или отклонения, которые необходимо лечить пожизненной бомбардировкой недешевыми препаратами. Тюремный айболит быстро и охотно мне все пропишет — за счет налогоплатил и тюрьмы.

Но я бывал уже в «библиотечке юриста» — это отдельная камера где стоит старенький Делл с пыльнючим вентилятором. Делл гоняет прогу Лексус-Нексус — сборник таких же пыльных кодексов и прецедентов американского права. Право тут построено не на законах, а на судебных прецедентах — так чтобы вместо тонкой книжки кодексов были написаны сотни ветхих томов и окупался платный юридический онлайн поисковик.

Так что если вы думаете, что «умный» — через двадцать минут будете сопоставимы с жертвами галопередола в Кащенко. Без этой штучки армию американских юристов не прокормить. Это у них не прогрессивное правосудие как на Эхо Москвы — это просто бизнис. Мой адвокат, кстати, сходу запросил пятнадцать тысяч. Думаю чете Розенбергов и то дешевле суд обошелся.

Читать оставленные оставленных в вордовской папке цифровые летописи приговоренных пришельцев прикольно. Умиляет казненный до меня литовец с княжеской фамилией Казлаускас.

В тюрьме, ожидая суда, Казлаускас имел глупость закосить дуру.

А тут как гриться — дура лексус, но нексус. Одно дело коротать срок под психотропами в уголовной тюрьме — где ты равноправный американец и как все имеешь права на трехразовый медикейшан, совсем другой в иммиграционном зиндане. Проблема с пришельцами, что если их посадил на медикаментоз, то вы вместо статуса «вид на жительство» получите статус психа. А держать психов за двести-то баксов день они могут вечно, как того же Мак-Мёрфи.

Жалко Нормана Райли. Он отторабанил пятерку в колонии за торговлю коксом, а по звонку переехал сюда — на галеры Мейфлауэра. Вроде как. Во время интервью он часто подвисает. Боюсь, Райли тут застрял по-жизненно.

Хотя под кветиапином его это не особо заботит. Иногда Райли закрывает глаза прямо на ходу, бросая вызов безопасности движенья в бараке и выкликая злобные каменты скучающего по опию Спрингера.

Над Райли трудно не ржать:

— Смотрите-ка Рэнди! Как же он похож на «Хижину дяди Тома» Гарриет Бичер Стоу!

— Да нет же, нет, ты внимательней смотри, Москва, это же кетчуп Анкл Бенс!

Я присмотрелся — точно старый негр удивительно похож на оживший логотип:

— А я то думаю где я его раньше видел? Точна-а — Анкл Бенс. Да. Такие дела. Замуровали его демоны. Он ведь мультимиллионер из Сан Франциска. Детишки собственные его сюда упекли. Накачали кветиапином, набили коксом карманы и бросили в парадном Башни Трампа, отзвонив ментам. Всё из-за наследства. Миллионов хотят душегубы и пидерасты. Несчастный старикан.