Книга Легиона

А самоубийства шли своим чередом с регулярностью сводок дорожно-транспортных происшествий. У Марго накопилось уже больше сорока папок.

Единственной путеводной нитью оставалась Лариса Паулс, и Марго оберегала эту ниточку, как росточек редкостного растения. Когда в список самоубийц попал приезжий лох, которого Паулс заклеила в ресторане, привезла к себе домой и сразу же дала от ворот поворот, Марго получила санкцию на постоянное прослушивание телефона и скрытую камеру.

Теперь жизнь Марго стала значительно интереснее. По части любовного опыта в ее послужном списке значились неуютные амуры наспех в студенческом общежитии, однократное неудачное замужество, затем нудная связь с прицелом любой ценой родить ребенка, увы, безрезультатная, и, наконец, длительный вялотекущий роман с женатым сотрудником прокуратуры, где алкоголя было больше, чем секса. Поэтому она от изумления раскрывала рот, глядя, что вытворяла эта телка с мужчинами. Это было похлеще телевизионных сериалов, к которым Марго питала слабость.

Лола любила вкусно поесть и совершенно не беспокоилась, как ее гастрономические наклонности скажутся на фигуре. Сложения она была плотного, как говорится, при формах, но назвать ее толстухой не приходило в голову никому. Бешеная сексуальная энергия и специфический нерв какой-то темной активности исправно сжигали любой избыток калорий. Еда для нее была занятием чувственным, и процесс поглощения ею пищи смотрелся со стороны как откровенная до неприличия сексуальная процедура. Почти каждый попавший к ней в постель мужчина обязательно докладывал, в качестве запоздалого объяснения в любви, что безумно ее возжелал, именно наблюдая, как она ест.

Дома, в своей мультиспальной кровати, застеленной ярко-красными простынями, чувствуя себя полностью хозяйкой положения, она импровизировала маленькие постельные сценарии, сочетавшие ее два любимых занятия, секс и еду. Непосредственно во время полового акта мужчина в определенные моменты, не прекращая предписанных телодвижений, должен был кормить ее сырами, паштетами, фруктами и иными деликатесами, ни названий, ни природы которых Марго опознать не могла.

Но время от времени она совершала поступки, не вписывающиеся в изложенную, как справедливо полагала Марго, естественную для Лолы модель поведения. В любую минуту — едва войдя в дверь, во время подготовительной фазы или уже в постели — она могла внезапно проникнуться страхом и отвращением к партнеру и немедленно выставить его из дома. Это не были ни капризы, ни садистские выходки — здесь Марго не могла ошибиться: ужас и омерзение были неподдельными, и они оказывались сильнее похоти. Примитивное объяснение — девчонка на почве секса сбрендила — не проходило, ибо во всем остальном поведение Лолы доказывало ее избыточную нормальность, не сто-, а двухсотпроцентную.

Марго казалось, что с течением времени подобные инциденты учащались, грозя нарушением нормальной половой жизни (нормальной по меркам Лолы). Кроме того, скоропалительные изгнания любовников были чреваты скандалами, так что милой хозяюшке приходилось иной раз угрожать газовым баллончиком, а то и применять его на деле, впрочем, с большой осторожностью, что опять-таки доказывало контролируемость ее поведения. А однажды был пущен в ход газовый пистолет, но выстрел, к счастью, не попал в цель.

В поведении Лолы определенно присутствовала некоторая непредсказуемость и нервозность, и, с учетом рациональности и психической уравновешенности ее натуры, это значило, что они вызваны вполне конкретной причиной.

Марго решила, ей пора поглядеть на Паулс своими глазами, а не через объектив видеокамеры. Чувствуя, что вступать с ней в прямое общение еще рано, Марго просто заявилась в кафе, где Лола назначила свидание какому-то типу, — тот ей позвонил накануне, сказавшись администратором Московской фондовой биржи. Случай был удачный: первый контакт с незнакомым человеком достаточно показателен для тестирования психики.

Марго, уже зная, что Паулс в делах отличается пунктуальностью, пришла точно за десять минут до оговоренного срока. Она заняла столик подальше от окна у колонны и, глянув в меню, прикинула, что ее тощий кошелек выдержит в этом заведении только кофе. Отнеся возникшее раздражение на все возрастающий счет прегрешений этой паршивки и ожидая, что чрезмерная скромность заказа вызовет неудовольствие персонала, Марго приготовилась предъявить свое удостоверение, что, вообще говоря, было сейчас нежелательно. Но официант без всякого удостоверения обслужил ее со счастливой улыбкой, а когда она извлекла из сумочки сигареты, бесшумно материализовавшаяся из воздуха рука поставила на стол пепельницу и щелкнула зажигалкой.

Паулс явилась точно, секунда в секунду, плюхнулась в кресло и закинула ногу на ногу, предъявив заинтересованным взорам присутствующих мужчин в меру полные бедра, окруженные серебристым сиянием колготок. Не дожидаясь заказа, официант принес ей несколько крохотных тарталеток с неведомо какими малогабаритными лакомствами, поглощением коих Лола тут же и занялась. Внезапно она прервала свое занятие и по очереди внимательно оглядела всех сидящих в кафе мужчин (и только мужчин, отметила про себя Марго), но это был не оценивающий взгляд самки, а взгляд настороженный, подозрительный. Затем она вернулась к опустошению тарталеток с полной самоотдачей и вскоре стала центром внимания и мужчин, и женщин, с той разницей, что женщины подглядывали исподтишка.

Да, здесь было на что посмотреть. Это походило не на поедание пищи, а скорее на слияние с нею — Лола ее обольщала, заманивала в себя. В этом процессе, который даже стороннему наблюдателю доставлял чувственное удовольствие, участвовало все лицо, руки, а главная роль отводилась яркому розовому и удивительно ловкому языку. Рот она открывала не так уж и широко, и тем не менее все могли видеть, как там внутри пища льнет к ее зубам, небу, постепенно удаляясь в интимную темную глубину. Мужчин зрелище возбуждало до крайности, казалось, все они без исключения изнемогают от желания быть поглощенными этой теплой манящей полостью, ее оранжево-красным, влажно трепещущим нутром, которое назвать просто ртом язык бы не повернулся.

Московский биржевик опоздал на пятнадцать минут, и Лола прочитала ему нотацию высоким ломающимся голосом с интонациями обиженного ребенка. Биржевик ерзал в кресле, не зная, куда девать руки, но Марго почувствовала, что это — всего лишь ласковый вариант выволочки, а когда понадобится, в этом детском голоске появится режущая сталь. Видно, она недаром имела репутацию прижимистого дельца.

Далее Паулс вела себя крайне неровно. Поворчав по поводу опоздания, она сменила гнев на милость и стала вовсю кокетничать с новым знакомым, а когда его глаза сделались жадными и маслянистыми, ее вдруг одолела подозрительность, и она задала серию вопросов, явно имеющих целью проверить, тот ли он, за кого себя выдает. Затем она опять подобрела и даже позволила положить ладонь на свое колено.

Марго не стала дожидаться дальнейшего развития действия — заплатив за чашечку кофе сумму, соответствующую в ее социальном слое обеду целой семьи, она удалилась. Но Марго не сочла трату денег напрасной — она выяснила главное: Паулс совершенно нормальна, но чем-то обеспокоена, кого-то или чего-то боится, причем не знает, откуда и в каком виде ждать опасности.

Вскоре Марго, наконец, получила возможность сделать ход в своей игре, и причиной тому стал очередной самоубийца, можно сказать, юбилейный — пятидесятый по счету. Бывший космонавт, удачливо и энергично внедрявшийся в рекламный бизнес, столкнулся с Паулс на экономическом форуме регионального масштаба и, конечно, не мог не обратить внимания на эту ищущую сексуальных приключений особу.

Поведение же Лолиты за год, пока она пребывала под незримой опекой Марго, значительно изменилось. Она теперь постоянно шарахалась от мужчин, едва успев свести с ними знакомство, и в результате все чаще, иной раз по три ночи подряд, несмотря на неизменную сексуальную озабоченность, спала в своей необъятной постели в одиночестве.

Познакомившись с космонавтом, она, как обычно, поужинала с ним в ресторане, а затем, в нарушение регламента, не отфутболила его и не повезла к себе домой, а отправилась с ним в его гостиничный номер. На следующий день парочка переселилась в квартиру Паулс, и они прожили вместе больше недели — такого постоянства у девчонки Марго ранее не наблюдала. Марго даже было подумала: неужто у этой паршивки жизнь как-то наладится? Человек, вроде, преуспевающий, уважаемый всеми, с таким не зазорно где угодно показаться; несмотря на возраст и перемену образа жизни, он все еще состоял целиком из мускулов, в сексуальных занятиях был неутомим и изобретателен настолько, что Лолита в угоду его желаниям иногда отступала от своих излюбленных постельных сценариев. Такими мужиками не бросаются. И вот надо же — она и его выставила. Какого же рожна ей надо? Марго одолевало не только профессиональное, но и чисто женское любопытство.