Книга мертвых

– Речь идет о телеграфном банковском переводе на сумму в десять миллионов евро для…

– Пожертвование в размере десяти миллионов евро? Ну что ж, зайдите.

В кабинет вошла миссис Сорд, полная энергичная женщина, с листом бумаги в руках.

– Простите, это займет не больше минуты, – сказал Коллопи и схватил бумагу. – От кого это и где я должен расписаться?

– От графа Тьерри де Кахорса. Он жертвует музею десять миллионов евро на реставрацию гробницы Сенефа.

– Гробницы Сенефа? Кто этот Сенеф, черт возьми? – Коллопи швырнул бумагу на стол. – Я займусь этим позже.

– Сэр, но здесь написано, что деньги лежат на депоненте и решение должно быть принято в течение часа.

Коллопи схватился за голову.

– Мы уже завалены этими чертовыми предложениями. А нам нужны просто деньги – чтобы оплачивать счета. Свяжитесь с этим графом – как его там – и постарайтесь уговорить его перечислить деньги без каких-либо условий. Используйте мое имя и наши обычные доводы. Мы не возьмем деньги, чтобы исполнять его прихоти.

– Хорошо, доктор Коллопи.

Миссис Сорд повернулась, собираясь идти, и Коллопи снова обратился к участникам совещания:

– Кажется, последней говорила Берил?

Дарлинг открыла было рот, но Мензис повелительным жестом заставил ее замолчать.

– Миссис Сорд, – обратился он к секретарше, – пожалуйста, подождите несколько минут, прежде чем связываться с графом де Кахорсом.

Миссис Сорд застыла в нерешительности, вопросительно глядя на Коллопи. Директор кивнул, подтверждая слова Мензиса, и она вышла из кабинета.

– В чем дело, Хьюго? – воскликнул Коллопи, когда дверь за секретаршей закрылась.

– Я пытаюсь вспомнить, – ответил Мензис. – Гробница Сенефа… Что-то знакомое. Имя графа де Кахорса я тоже когда-то слышал.

– Можем мы поговорить о более важных вещах? – нетерпеливо вопросил директор музея.

Лицо Мензиса неожиданно прояснилось.

– Фредерик, это и есть самая важная вещь! Вспомни историю музея! Гробница Сенефа – это египетская экспозиция, которая была представлена в музее вскоре после его открытия и существовала, пока он не закрылся в годы Великой депрессии.

– И что же?

– Если память мне не изменяет, эта гробница была разграблена во время вторжения в Египет наполеоновских войск. Позднее украденные артефакты были захвачены французами. Затем их купил кто-то из попечителей музея, и они были собраны в подземных помещениях как экспонаты одной из первых выставок. Должно быть, они и сейчас там.

– А кто такой этот Кахорс? – спросила Дарлинг.

– Вместе с войсками Наполеон привел в Египет целую армию натуралистов и археологов. Кахорс возглавлял контингент археологов. Думаю, этот парень – его потомок.

Коллопи нахмурился:

– Какое отношение это имеет к нашей проблеме?

– Разве ты не понимаешь? Это как раз то, что нам нужно!

– Старая пыльная гробница?

– Именно! Мы повсюду рассказываем о пожертвовании графа, назначаем дату открытия экспозиции, устраиваем гала-вечеринку и делаем из этого настоящее медиасобытие. – Мензис с надеждой посмотрел на Рокко.

– Да, – ответила она, – пожалуй, это может сработать. Египет всегда привлекал внимание самой широкой общественности.

– Может сработать? Это обязательно сработает! Самое главное – то, что гробница уже существует. Выставка «Священные изображения» слишком затянулась, пора заменить ее чем-то новым. Мы смогли бы подготовить экспозицию за пару месяцев или даже быстрее.

– Многое зависит от состояния гробницы.

– Как бы то ни было, она находится в музее. Не исключено, что с нее достаточно просто смахнуть пыль. Наши хранилища полны всяких египетских штучек, которые можно поместить в гробницу, чтобы пополнить выставку. Граф предлагает огромные деньги – их хватит на любые реставрационные работы.

– Не понимаю, – проговорила Дарлинг, – как можно было забыть об этой гробнице на целых семьдесят лет!

– Во-первых, ее скорее всего заложили кирпичом – так часто поступают со старыми экспозициями, чтобы обеспечить их сохранность. – Мензис улыбнулся, но улыбка вышла невеселой. – В этом музее очень много ценных артефактов, но слишком мало хранителей, чтобы обеспечить им необходимый уход. Вот почему я уже много лет добиваюсь введения здесь должности музейного историка. Кто знает, какие еще тайны скрыты в его далеких уголках?

На короткое время в кабинете повисла тишина. Она была нарушена директором музея, который резко опустил ладонь на столешницу.

– Что ж, так и поступим. – Коллопи взял телефонную трубку. – Миссис Сорд? Передайте графу: пусть переводит деньги. Мы принимаем его условия.

Глава 6

Нора Келли стояла посреди лаборатории, пристально глядя на большой предметный стол с разложенными на нем фрагментами древней керамики культуры анасази. Черепки были не совсем обычными – при ярком освещении они казались почти золотыми из-за бесчисленных вкраплений слюды. Нора привезла их из летней экспедиции, из местности на юго-западе, носящей название Четыре Угла, и теперь раскладывала на огромной контурной карте – каждый именно в той точке, где он был найден.

Она смотрела на блестящие предметы, в который раз пытаясь составить из них полную картину. Целью ее исследования было установление путей распространения оригинальной керамики из центра, находящегося в южной части Юты, на юго-запад и дальше, за пределы штата. Зарождение этой гончарной традиции обычно связывали с религиозным культом Качина, последователями которого были ацтеки Мексики, и Нора не сомневалась, что, установив пути ее перемещения на юго-запад, сможет получить более точное представление и о путях распространении самого культа.

Но черепков было слишком много, к тому же большая их часть датировалась четырнадцатым веком до нашей эры, поэтому собрать все данные воедино представлялось чрезвычайно сложной задачей – а ведь она даже еще не приступила к ее решению. Нора внимательно смотрела на древние артефакты: ответ крылся именно в них, ей нужно лишь найти его.

Вздохнув, она отпила кофе, мысленно порадовавшись тому, что подземная лаборатория служила надежным убежищем от бури, бушевавшей наверху, возле здания музея. Вчера возникла угроза сибирской язвы, но сегодня дела обстояли еще хуже – и в этом была большая заслуга ее мужа Билла, обладавшего настоящим талантом создавать неприятности. Утром в «Таймс» была напечатана его статья, из которой следовало, что порошок, подброшенный в музей, – не что иное, как алмазы стоимостью сотни миллионов долларов, украденные из него и превращенные похитителем в пыль. Эта новость вызвала волнение, подобного которому Нора не могла припомнить. Мэр, застигнутый врасплох телекамерами у своего офиса, уже обвинил во всем директора музея и потребовал его немедленной отставки.