Книга монстров

Но Перевернутые боги, как он хорош… И опасен.

Рука болела все сильнее, и я сидела на подушках, баюкая ее, словно младенца, и карауля кофе. За окном пронесся порыв ветра, хлопнула дверь и вернулся Аттикус — хмурый, раздраженный. Ну это понятно, попробуй молча выслушать орущего Гуса. Я бы наорала в ответ.

— Извини, мне пришлось задержаться.

— Что-то случилось? — невинно спросила я, но Тень передернул плечами, не желая отвечать.

Вот тебе и доверие, Дайан. Ни слова лишнего, сплошная сладкая вода. Тони в ней, барахтайся, как в сиропе, и, может, тебя вытащат.

Сжавшись в комочек, я наблюдала, как Аттикус шуршит бумагой, что-то доставая — свечи почти прогорели и было плохо видно, а затем поленья неожиданно занялись и из-за резкого света я перестала различать детали. Огонь отбрасывал причудливые блики, и казалось, что полуседые волосы Аттикуса становились то рыжеватыми, то возвращали свой естественный темный оттенок. Он не спросил, что случилось с кофе, решив, вероятно, что я просто уснула. Подумаешь… явно не тот вопрос.

А может, и не вытащат.

Аттикус мрачно молчал, но и молчать с ним было удобно, особенно после того, что я услышала. Я изредка бросала на него быстрые взгляды, пытаясь понять, о чем он думает, но Аттикус меня игнорировал.

— Когда все это закончится, — спросила я, морщась от боли в руке. — Что будет?

— Прости? — слабо удивился он.

— Ну… что будешь делать ты, — глупый вопрос, но я хотела посмотреть, как он станет изворачиваться. — Тебе не нужно будет следить за мной, делиться силой, и все это вообще, — я обвела квартиру здоровой рукой.

Кажется, он улыбнулся, но так же слабо, как и удивился, собрался промолчать, но я смотрела неотрывно, и Аттикус понял, что от ответа не уйти.

— Сомневаюсь, что ты хочешь услышать, как я перечисляю свои дела, да? — он вернулся ко мне с тарелкой, полной бутербродов, и парой чашек для кофе. Сел напротив и пристально посмотрел в глаза. — Конечно, нет. Но не могла бы ты задать вопрос конкретнее?

— Вот уж сомневаюсь, что тебе понравится конкретика, — усмехнулась я. — Но пожалуйста. Ты все это делаешь для меня, потому что я должна найти Книгу? Ты мог бы отправить меня к Самуэлю, а не возиться здесь столько времени. Ты… понимаешь, какой ты странный? Просишь доверия и ничего не говоришь. Слова и поступки слишком уж разнятся, и я не могу сообразить, что ты за человек. Легко, конечно, послушать Гуса и принять его мнение, тем более что он тебя прекрасно знает. — Лучше некуда. — Но Гус и я — разные люди. Мы найдем Книгу, ты исчезнешь из моей жизни, забудешь, потому что… — я поморщилась, вспоминая надпись в Цитадели. — Отстраненность не есть равнодушие, как-то так?

— Что за глупости, Дайан, — возразил Аттикус, поднялся и снял турку с огня. — Зачем мне это делать?

— Нет-нет, это не ответ. Говори прямо, иначе… иначе я уйду.

Он кивнул.

— Пока ты спала, я много думал о тебе. Не смотри так, я всего лишь хочу затронуть тему твоего образования. Девочка ты способная, я мог бы помочь тебе. Не потому что я хочу тебя использовать, — он едва не рассмеялся и потер лицо рукой, будто отгоняя наваждение. — А вот работать с тобой, не сейчас — потом, был бы не прочь. Ну и… я ведь не просто так предложил снять браслет. Если бы ты мне позволила стать немного ближе и откровеннее. Но я смотрю на тебя и вижу, что ты боишься, не доверяешь, ждешь подвоха. Это оправдано, но и связывает мне руки в определенном смысле.

Он налил мне полную чашку кофе и пододвинул тарелку.

— Ешь, Дайан. И послушай еще. Я вовсе не теряю время и не вожусь, как ты выразилась. С тобой находиться приятно и спокойно, хоть твои поступки порой и заставляют удивляться, но ты совсем молода и не видишь этого. А я вижу потенциал — огромный, а с моей помощью — бескрайний. И я готов помочь, но вот уже по твоим глазам замечаю, как ты просчитываешь, что должна будешь отдать в ответ. Ничего. Просто попробуй это принять.

— Почему? — застыла я с поднесенным к губам кофе. Он пах одуряюще, но человек рядом казался намного важнее. И ответ услышать тоже было важно.

— Потому что ты мне нравишься, — просто ответил Аттикус и улыбнулся. — Без всяких почему. С кем другим я поступил бы более равнодушно. Да, так же вытащил из Каирнов и следил бы. Но никаких разговоров, привязанностей. О тебе думать приятно — ты славная, чистая. Как давно я не встречал людей, которые просят о доверии не для того, чтобы им воспользоваться в своих целях. А просто для комфорта.

— О, я… я. Запуталась. Столько всего изменилось за эти дни. Монстры, город тонет во тьме, и я не понимаю, что делаю.

Объяснить что-то толком вдруг стало сложно, почти невозможно, потому что он опять сидел напротив меня, смотрел так просто, так спокойно, словно мы знакомы тысячу лет. И все правильно — пазл складывается в картинку, не мрачную, не ту, что царила за окном. Аттикус улыбался и, кажется, меня понимал.

— Я знаю, что такое — оказаться на распутье. Но потом ты поймешь, что все делала правильно. Потому что главное — это действовать, а не рефлексировать. Не доверяй, поступай, как сама считаешь нужным, и никогда не прогадаешь. Никогда не слушай ни Гуса, ни меня, ведь никто из нас не знает, что лучше для тебя. Но все же… мне нравится, когда ты рядом. И я очень хотел бы продолжения этой истории.

Я поежилась и грустно улыбнулась. Про Гуса и артефакт Аттикус не сказал мне ни слова. Доверие, или — что мне в принципе положено знать.

— Если мы выживем.

— Пожалуй…

Я наконец сделала глоток кофе, зажмурилась то ли от удовольствия, то ли от боли в руке, а может, от смущения. И почувствовала, как Аттикус пересаживается еще ближе.

И я плюнула на все — на предупреждения Гуса и Самуэля, на свое мнение — было слишком хорошо. Так спокойно, как ни разу за этот год. Я сжала руку Аттикуса, лежащую на его колене, и увидела, как его пальцы переплетаются с моими.

— Не могу определиться, что делать, — тихо сказал он, не отрывая взгляд от наших рук. — Один вариант страшнее другого, но бездействовать нельзя.

Я промолчала, ожидая продолжения. Аттикус улыбнулся еще шире.

— Раскаль, Дайан. Если вы не найдете Книгу, придется решать все иным путем. Более болезненным, как века назад. Но на улицах за эти дни и так погибло много народу, и разве не наша обязанность сохранить жизни горожанам? Но Рем не торопится что-то предпринимать, все чего-то ждет, и хотелось бы мне понимать его. Впрочем, тебя это волновать не должно.

И это было уже ближе к истине. Доверие в понятии Теней — что-то, что подразумевает неведение одной из сторон. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Ты мог бы занять его место. Наверное… ты таким быть сможешь.

Я отвернулась, не зная, зачем он вдруг об этом заговорил, и почувствовала, как он, отпустив ладонь, осторожно привлекает меня к себе.

Из головы тут же вылетели и Раскаль, и Гус, и смерть Виктории. Я осторожно взглянула на Аттикуса и, встретив внимательный взгляд, обняла его. Разговаривать расхотелось, кофе тоже остался стоять едва тронутым, потому что, оказывается, я очень ждала этого. И на руку тоже плевать.