Книга небес и ада
Шрифт:
Об аде и небесах [119]
119
Перевод В. Петрова.
120
Архангелы, Престолы, Господства – наименования различных чинов ангельских в христианстве.
Распространения
Не позволит ли нам простая вера однажды войти в рай? Откуда же являются цветы, бабочки и птицы, которыми полон сад? Думаю, оттуда же, откуда и люди. Смерть не только возносит человека в высшую плоскость: она возносит также и всю взаимообусловленную цепь живых существ. Мне кажется нелепым учение о бессмертии исключительно для одного человека или даже для нескольких людей, развитых умственно или нравственно. На этот вопрос самые примитивные народы дают наилучший ответ. Обитатель Лапландии знает, что обретет в ином мире своего оленя, а самоед – что обретет свою собаку.
О мусульманских небесах [121]
Нет ничего удивительного в том, что суеверие всего сильнее действует на людей страхом, так как человеческое воображение способно изобразить страдания будущей жизни более яркими красками, чем ее блаженство. При помощи только огня и мрака мы создаем представление о таких физических страданиях, которые могут быть усилены до бесконечности мыслию об их вечности. Но та же самая мысль о вечности приводит к противоположным результатам, когда она применяется к продолжительности наслаждений, так как наши радости в большинстве случаев истекают из облегчения страданий или из сравнения настоящего положения с прежними несчастьями. Со стороны арабского пророка нас не удивляет восторженное описание райских рощ, фонтанов и ручьев; но вместо того, чтоб внушать счастливым обитателям рая благородную склонность к гармонии, знанию, обмену мыслей и дружбе, он с ребяческим увлечением описывает жемчуг и бриллианты, шелковые одеяния, мраморные дворцы, золотые блюда, роскошные вина, изысканные лакомства, многочисленную прислугу и вообще роскошную и дорогостоящую житейскую обстановку, которая успевает надоесть своему владельцу даже в короткий период земной жизни. Для самого последнего из правоверных будут назначены семьдесят две гурии или черноокие девы, одаренные ослепительной красотой, цветущей юностью, девственной чистотой и самою нежною чувствительностью; момент наслаждения будет продлен на тысячу лет, а способности счастливцев будут увеличены во сто крат для того, чтоб они были достойны своего счастья. Несмотря на существовавший в народе предрассудок, врата небесные открывались для лиц обоего пола; но Магомет ничего не говорит о том, каких мужчин получат избранные женщины, и делает это из опасения возбудить ревность в их прежних мужьях или из опасения нарушить их благополучие, внушив им подозрение, что их брак будет навеки неразрывен. Это писание чувственного рая возбудило в монахах негодование, а может быть, и зависть; они стали ратовать против грязной религии Магомета, а его скромные защитники были вынуждены прибегать к тому жалкому способу оправдания, что он выражался иносказательно и аллегорически. Но самые честные и самые последовательные из его приверженцев, не краснея, принимают Коран в его буквальном смысле; действительно, воскрешение тела было бы бесполезно, если бы ему не были возвращены обладание и пользование самыми ценными из его способностей, а сочетание чувственных наслаждений с духовными необходимо для полного счастья такого двойственного существа, каким создан человек. Впрочем, утехи Магометова рая не будут заключаться единственно в удовлетворении сластолюбия и чувственных вожделений, так как пророк положительно утверждал, что святые и мученики, которые удостоятся блаженства лицезрения Божия, позабудут о всех низших степенях блаженства и будут относиться к ним с пренебрежением.
121
Перевод с английского В. Неведомского.
Генрих Гейне. Снисходительное небо [122]
Дорогой читатель, я расстаюсь с тобою неохотно. Автор привыкает в конце концов к своей публике, точно она разумное существо. Да и ты как будто огорчен тем, что я должен проститься с тобою; ты растроган, мой дорогой читатель, и драгоценные перлы катятся из твоих слезных мешочков. Но успокойся, мы свидимся в лучшем мире, где я к тому же рассчитываю написать для тебя книги получше. Я исхожу из предположения, что там поправится и мое здоровье, и что Сведенборг не налгал мне. Ведь он с большою самоуверенностью рассказывает, будто в ином мире мы будем спокойно продолжать наши старые занятия точь-в-точь так же, как предавались им в этом мире, будто сохраним там в неприкосновенности свою индивидуальность и будто смерть не вызовет особых пертурбаций в нашем органическом развитии. Сведенборг – честен до мозга костей, и достойны доверия его показания об ином мире, где он самолично встречался с персонами, игравшими значительную роль на нашей земле. Большинство из них, говорит он, никак не изменились и занимаются теми же делами, которыми они занимались и раньше; они остались стационарными, одряхлели, впали в старомодность, что иногда бывало очень смешно. Так, например, драгоценный наш доктор Мартин Лютер застрял на своем учении о благодати и в защиту его ежедневно в течение трехсот лет переписывает одни и те же заплесневелые аргументы – совсем как покойный барон Экштейн, который двадцать лет подряд печатал во «Всеобщей газете» одну и ту же статью, упорно пережевывая старую иезуитскую закваску. Не всех, однако, игравших роль на земле, застал Сведенборг в таком окаменелом оцепенении; иные изрядно усовершенствовались как в добре, так и во зле… Целомудренная Сусанна, устоявшая когда-то столь достославно перед старцами, поддалась прелести юного Авессалома, сына Давидова. Дочери Лота, напротив, с течением времени очень укрепились в добродетели и слывут в том мире образцами благопристойности.
Как бы глупо ни звучали эти рассказы, они, однако, столь же знаменательны, сколь и остроумны. Великий скандинавский ясновидец проник в единство и неделимость нашего бытия и в то же время вполне правильно познал и признал неотъемлемые права человеческой индивидуальности. Посмертное бытие у него вовсе не какой-нибудь идеальный маскарад, ради которого мы облекаемся в новые куртки и в нового человека: человек и костюм остаются у него неизменными. В ином мире Сведенборга уютно почувствуют себя даже бедные гренландцы, которые в старину, когда миссионеры попытались обратить их в христианство, задали им вопрос: водятся ли в христианском раю тюлени? Получив отрицательный ответ, они с огорчением заявили: в таком случае христианский рай не годится для гренландцев, которые, мол, не могут существовать без тюленей.
Как противится душа мысли о прекращении нашего личного бытия, мысли о вечном уничтожении. Horror vacui, [123]
которую приписывают природе, гораздо более сродни человеческому чувству. Утешься, дорогой читатель, мы будем существовать после смерти и в ином мире также найдем своих тюленей.А теперь будь здоров, и если я тебе что-нибудь должен, пришли мне счет.
122
Перевод с немецкого Е. Лундберга.
123
Боязнь пустоты (лат.).
Определенность небес [124]
124
Перевод с арабского И. Крачковского.
Обещания
В небесном мире в его распоряжении будет целая рать женщин, и даже огонь не в силах будет пожрать его член.
Три неба
Обильно водами нижнее небо; обильно миртами среднее небо; третье небо – высшее, где отдыхают предки.
125
«Атхарваведа» – памятник древнейшего (ведического) периода индийской литературы, относящийся к началу 1-го тыс. до н. э. Представляет собой собрание заговоров и заклинаний.
Небо Египта
На небе души проходят через три этапа. Поля Иалу, [126] блаженная страна, где урожай в шесть локтей высотой вознаграждает труд умерших; Поля Подношений, где стол всегда накрыт, и неисчислимых воздаяний достигаешь без труда и усилия; Дуат, куда умерший проникает в солнечной ладье.
Поля Иалу – это египетские деревни, перенесенные на небо; счастье, которое они сулят, отличается от земного только близостью звезд и обществом богов. Но Поля Подношений – страна чудес, и в раю Дуат [127] тоже много тайн, ужасов и небесных услад. Так, начиная с надежного земного рая, душа, неустанно перебирая судьбы, попадает в область, где вместе с наслаждением увеличиваются и страхи.
126
Иалу (Иару) – в египетской мифологии место вечного блаженства, где пребывают умершие, оправданные на суде Осириса.
127
Дуат (Дат) – в египетской мифологии преисподняя.
Ложное небо, ведущее к утрате
Каменная обезьяна, Нечестивая Свинья, Дельфин из пустыни и Конь, бывший ранее драконом, взобрались на холм и увидели храм, над дверью в который было написано «Лю Инь Цзе» («Храм Грома»); его, решил Конь, избрал своим жилищем известный буддийский святой. «Куань Инь обитает в Южном Океане, Пу Ень – на горе Омей, Вань Шу Пуса – в У тай; не знаю, кто живет здесь. Войдем». Но Обезьяна сказала: «Ведь место это называется не просто „Храм Грома”, а „Малый Храм Грома”. Думаю, лучше нам не входить». Но Конь настоял на своем. Обезьяна молвила: «Хорошо, только потом не пеняй на меня».
Они вошли. Увидели изображение Юлая в окружении восьмиста ангелов, четырех херувимов, восьми боддхисатв и бесчисленных учеников. Изображения эти наполнили благоговением Коня, Свинью и Дельфина, которые преклонили колени, дабы почтить их, но Обезьяна осталась стоять. И тогда громкий голос воззвал: «Почему Обезьяна не поклоняется Будде?» Обезьяна крепче сжала свою железную палицу и воскликнула: «Самозванец, как смеешь ты выдавать себя за Будду?» Едва сказала она это, как очутилась внутри металлической сферы, а Коня провели в следующую комнату. Обезьяна испугалась: вдруг Коню причинят какой-нибудь вред. Употребив свои познания в магии, она увеличилась, но металлическая сфера увеличилась тоже; тогда она сжалась до размера горчичного зерна, чтобы выскочить в дырочку, но сфера из металла тоже уменьшилась. Обезьяна позвала на помощь духов четырех сторон света. Те пришли, но ни один из них не смог сдвинуть с места или развернуть сферу. Призвали на помощь небеса, и ангелы двадцати четырех созвездий получили приказ вмешаться. И они с невыразимым трудом пробуравили крошечную дырочку, через которую выбралась Обезьяна. Так четверо друзей бежали с ложного неба.
На что способно небо
Я это прочел в «Рэймонде» англичанина сэра Лоджа: «Некоторые покойники, еще не отвыкшие от земных привычек, едва прибыв на небеса, просят шотландского виски и листовых сигар. Готовые ко всему, небесные лаборатории удовлетворяют запрос. Праведники пробуют произведенное и больше никогда не просят».
Белые небеса [128]
Аллах сотворил мир белый, как серебро, и никто не знает меры его протяжения, кроме Аллаха великого. Он населил его ангелами, чья еда и питье – хвала Аллаху и освящение его имени.
128
Перевод с арабского М. Салье.
Богатые на небесах [129]
Сообщаясь с ангелами, я узнал, что богатые попадают на Небеса с такой же легкостью, что и бедные; никого не изгоняют только потому, что он богат, никого не принимают только потому, что он беден.
Участь богатых на небесах такова, что они живут в большем великолепии, чем другие; иные из них помещаются во дворцах, где все сияет как бы золотом и серебром; у них в изобилии все, что относится к службам и потребностям жизни.
129
Перевод с латинского А. Аксакова.
Питательное небо
Пусть растекутся для тебя на небе лужи масла и реки меда, вин, молока, воды и сливок. Пусть эти реки, что полнятся сладким сиропом, текут для тебя в небесном мире, и озера, поросшие лотосами, окружают тебя повсюду.
Усердие
Моя бабушка, очень больная, все время читала. «Правильно, – сказал Александр Шульц, – учитесь, готовьтесь к Небесам».