Книга о русских людях

— Гришку бы ей сюда, — хихикает кто-то в толпе: — Живо бы поздоровела.

Звучит оглушительный хохот.

Хохотать над больным и несчастным человеком — кто бы он ни был — занятие хамское и подленькое. Хохочут русские люди, те самые, которые пять месяцев тому назад относились к Романовым со страхом и трепетом, хотя и понимали — смутно — их роль в России.

Но — дело не в том, что веселые люди хохочут над несчастием женщины, а в том, что статейка подписана еврейским именем Иос. Хейсин.

Я считаю нужным напомнить г. Хейсину несколько строк из статьи профессора Бодуэна де Куртенэ [31] в сборнике «Щит» [32] :

«Утащили в вагоне чемодан. Вор оказался поляком. Но не сказали, что украл “поляк”, а только, что украл “вор”.

Другой раз похитителем оказался русский. И на этот раз обличили в краже не русского, а просто — “вора”.

Но если б чемодан оказался в руках еврея, — было бы сказано, что “украл еврей”, а не просто “вор”».

31

Бодуэн де Куртенэ

Иван Александрович (1845–1929) — русский и польский языковед, член-корреспондент Петербургской Академии наук.

32

«Щит»— литературный сборник, издававшийся в 1915–1916 гг. «Русским обществом для изучения еврейской жизни», основанным Горьким. В сборниках принимали участие крупнейшие писатели и общественные деятели.

Полагаю, что мораль должна быть понятна Хейсину и подобным ему «бытописателям», — напр., Давиду Айзману [33] и т. д., — ведь по поводу их сочинений тоже могут сказать, что это пишут не просто до оглупения обозленные люди, а — «евреи».

Едва ли найдется человек, настолько бестолковый, чтоб по поводу сказанного заподозрить меня в антисемитизме.

Я считаю нужным, — по условиям времени, — указать, что нигде не требуется столько такта и морального чутья, как в отношении русского к еврею и еврея к явлениям русской жизни.

33

Айзман ДавидЯковлевич (1869–1922) — русский писатель, автор нашумевших повести «Кровавый разлив» и пьесы «Терновый куст» с кровавыми сценами народных расправ.

Отнюдь не значит, что на Руси есть факты, которых не должен критически касаться татарин или еврей, но — обязательно помнить, что даже невольная ошибка, — не говоря уже о сознательной гадости, хотя бы она была сделана из искреннего желания угодить инстинктам улицы, — может быть истолкована во вред не только одному злому или глупому еврею, но — всему еврейству.

Не надо забывать этого, если живешь среди людей, которые могут хохотать над больным и несчастным человеком.

XIV

Вот уже почти две недели каждую ночь толпы людей грабят винные погреба [34] , напиваются, бьют друг друга бутылками по башкам, режут руки осколками стекла и, точно свиньи, валяются в грязи, в крови. За эти дни истреблено вина на несколько десятков миллионов рублей и, конечно, будет истреблено на сотни миллионов.

Если б этот ценный товар продать в Швецию — мы могли бы получить за него золотом или товарами, необходимыми стране, — мануфактурой, лекарствами, машинами.

34

…толпы людей грабят винные погреба… — Речь идет о грабежах винных складов в Петрограде после Октябрьской революции, которые стали настоящей головной болью для новой власти, принявшей решение «расстреливать грабителей на месте, а винные погреба взрывать».

Люди из Смольного, спохватясь несколько поздно, грозят за пьянство строгими карами, но пьяницы угроз не боятся и продолжают уничтожать товар, который давно бы следовало реквизировать, объявить собственностью обнищавшей нации и выгодно, с пользой для всех, продать.

Во время винных погромов людей пристреливают, как бешеных волков, постепенно приучая к спокойному истреблению ближнего.

В «Правде» пишут о пьяных погромах как о «провокации буржуев» — что, конечно, ложь, это «красное словцо», которое может усилить кровопролитие.

Развивается воровство, растут грабежи, бесстыдники упражняются во взяточничестве так же ловко, как делали это чиновники царской власти; темные люди, собравшиеся вокруг Смольного, пытаются шантажировать запуганного обывателя. Грубость представителей «правительства народных комиссаров» вызывает общие нарекания, и они — справедливые. Разная мелкая сошка, наслаждаясь властью, относится к гражданину как к побежденному, т. е. так же, как относилась к нему полиция царя. Орут на всех, орут, как будочники в Конотопе или Чухломе. Все это творится от имени «пролетариата» и во имя «социальной революции», и все это является торжеством звериного быта, развитием той азиатчины, которая гноит нас.

А где же и в чем выражается «идеализм русского рабочего», о котором так лестно писал Карл Каутский [35] ?

Где же и как воплощается в жизнь мораль социализма — «новая» мораль?

Ожидаю, что кто-нибудь из «реальных политиков» воскликнет с пренебрежением ко всему указанному:

— Чего вы хотите? Это — социальная революция!

Нет, — в этом взрыве зоологических инстинктов я не вижу ярко выраженных элементов социальной революции. Это русский бунт без социалистов по духу, без участия социалистической психологии.

35

Карл Каутский(1854–1938) — один из лидеров и теоретиков германской социал-демократии и II Интернационала.

XV

Революция углубляется…

Бесшабашная демагогия людей, «углубляющих» революцию, дает свои плоды, явно гибельные для наиболее сознательных и культурных представителей социальных интересов рабочего класса. Уже на фабриках и заводах постепенно начинается злая борьба чернорабочих с рабочими квалифицированными; чернорабочие начинают утверждать, что слесари, токари, литейщики и т. д. суть «буржуи».

Революция все углубляется во славу людей, производящих опыт над живым телом рабочего народа.

А рабочие, сознающие трагизм момента, испытывают величайшую тревогу за судьбу революции.

«Боюсь, — пишет мне один из них, — что недалек уже тот день, когда массы, не удовлетворившись большевизмом, навсегда разочаруются в лучшем будущем, навсегда потеряют веру в социализм и повернут все взоры опять к прошлому, к черному монархизму, и тогда дело освобождения народов погибнет на сотни лет.

Я думаю, что это будет, ибо большевизм не осуществит всех чаяний некультурных масс, и вот я не знаю, что нам, находящимся среди этих масс, делать для того, чтоб не дать угаснуть вере в социализм и в лучшую жизнь на земле».

«Положение мало-мальски развитого рабочего в среде обалдевшей массы становится похоже на то, как бы ты стал чужой для своих же», — сообщает другой.

Эти жалобы слышатся все чаще, предвещая возможность глубокого раскола в недрах рабочего класса. А иные рабочие говорят и пишут мне:

«Вам бы, товарищ, радоваться, пролетариат победил!»

Радоваться мне нечему, пролетариат ничего и никого не победил. Как сам он не был побежден, когда полицейский режим держал его за глотку, так и теперь, когда он держит за глотку буржуазию, — буржуазия еще не побеждена. Идеи не побеждают приемами физического насилия. Победители обычно — великодушны, — может быть, по причине усталости, — пролетариат не великодушен, как это видно по делу С. В. Паниной [36] , Болдырева [37] , Коновалова [38] , Бернацкого [39] , Карташева [40] , Долгорукого [41] и других, заключенных в тюрьму неизвестно за что.

36

Панина СофьяВладимировна (1871–1956) — графиня, член ЦК партии эсеров, товарищ министра народного просвещения Временного правительства. Была арестована в ноябре 1917 г. большевиками за отказ передать новой администрации находящиеся в кассе Министерства народного просвещения деньги — около 93 тысяч рублей. Впоследствии эмигрировала.

37

БолдыревВасилий Георгиевич (1875–1936) — генерал-лейтенант, командующий 5-й армией Северного фронта. Был арестован в ноябре 1917 г. за неподчинение приказанию Верховного главнокомандующего Советского правительства Н. В. Крыленко. Приговорен к трем годам тюремного заключения, в мае 1918 г. освобожден по амнистии. Воевал против советской власти на Урале, в Сибире и на Дальнем Востоке, в 1922 г. был вновь арестован. В тюрьме заявил о желании служить советской власти, в 1926 г. был амнистирован. Автор книги воспоминаний «Директория. Колчак. Интервенты» (Николаевск, 1926).

38

КоноваловАлександр Иванович (1875–1948) — крупный фабрикант, товарищ председателя Московского биржевого комитета, председатель совета «Российского взаимного страхового союза», товарищ председателя Комитета представителей торговли и промышленности, депутат IV Государственной думы от фракции «прогрессистов». После Февральской революции занимал пост министра торговли и промышленности Временного правительства, затем был заместителем А. Ф. Керенского. Арестован на следующий день после прихода к власти большевиков вместе с Бернацким, Карташевым и другими членами последнего коалиционного Временного правительства и заключен в Петропавловскую крепость. Впоследствии эмигрировал.

39

БернацкийМихаил Владимирович (1876–1944) — профессор политэкономии, министр финансов Временного правительства. Впоследствии начальник управления финансов в правительствах Деникина и Врангеля. После Гражданской войны эмигрировал.

40

КарташевАнтон Владимирович (1875–1960) — кадет, профессор богословия, министр исповеданий Временного правительства. Впоследствии входил в правительство Юденича. В эмиграции создал несколько трудов по истории церкви.

41

ДолгоруковПавел Дмитриевич (1866–1927) — князь, земский деятель, один из основателей «Союза освобождения», председатель ЦК партии кадетов в 1905–1911 гг., лидер фракции кадетов во II Государственной думе. Был арестован в ноябре 1917 г. на основании декрета Совнаркома, объявившего кадетов «врагами народа». С 1920 г. — эмигрант. В 1926 г. тайно прибыл в СССР, был арестован и в 1927 г. вместе с еще 19 монархистами приговорен к расстрелу. Автор воспоминаний «Великая разруха» (Мадрид, 1964).