Книга пятая. Завистливое смирение

Ну да, жрица в своем репертуаре. Не может выйти из роли невинной доброй блондинистой девочки, буквально созданной как идеал жертвы сексуального насилия или как минимум домогательства. И ведь как играет! Но зато вот, бесплатная информация. Не удивительно, что тут нет посторонних и гостей острова — ничто так не обижает артиста, как физический труд на палящем солнце! Зубы-то от местного «в морду» вставить не сложно, да и челюсть, вывернутую набок, на место усадить, а вот работать…

Я испытал к хоботастым приступ пролетарской симпатии.

Удивительная природа Поллюзы подкинула нам сюрприз. Мадам Троубар, проживающая в огромном поместье вместе с другими пятнадцатью женами господина Троубара, оказалась не куакарабилли, а простой фиольской минотаврицей, пробившей себе дорогу к главенству над семьей в сложном, но, как оказалось, дружном коллективе. Минотавров, разумеется. Единственным бездельником среди Троубаров был как раз мужик, если за такового можно было посчитать минотавра, умудрившегося уже настрогать 86 детей. Вся эта орава трудилась на полях вокруг поместья, выращивая сложные и ценные культуры, в то время как куакарабилли, предпочитающие проживать отдельно от минотавров, были в основном заняты привычной заботой о хлебе насущном в виде пшеницы, ржи, хлебных деревьев, бананов и прочих популярных в Агабахабаре культур.

Только вот здесь нашу дипломатическую миссию ждал неиллюзорный облом. Большая черно-белая пятнистая особа, Грандимунда Троубар, встретившая нас на пороге своего дома, быстро и по-деловому объяснила мне царящие в её ведомстве порядки. А именно — как раз им, Троубарам, было совершенно чхать на Поллюзу, на Турнир, да и на всё остальное. Пищи на архипелаге много не бывает, спрос на неё стабильнее некуда, на эксклюзивную продукцию минотавров тут очередь и драки, поэтому фермеры абсолютно ничем не рискуют, совершенно ни в чем не заинтересованы, да и вертели всю суету на хвосте. Хорошо хоть объясняла, пустив в прохладную залу, да и не пожмотничала на напитки. Удивительно приятная двухметровая дама весом под два центнера. В общении, разумеется.

Однако, совсем уж бесполезным наш визит не стал. Минотаврица обратилась к нам с интересным предложением: героически помочь фермерам с забоем местной живности, а в награду при отплытии с Агабахабары получить столько свежих продуктов в плавание, сколько мы захотим. Качество и разнообразие гарантируется.

Неопытному путешественнику бы подобное показалось смешным. Как это — работать за еду? А вот опытному, который не одну подпорченную собаку съел в морской тягомотине, всё представляется совсем иначе. Конечно, подпорченных собак у нас на Куку… то есть Веритасе не было, да и в инвентарях они не валялись (за Саяку не скажу), но свою долю проблем из-за неправильно подобранных припасов мы уже отхватили. Да и раздолбайская у меня команда, то и дело хлопаем ушами, забывая, что фрукты, овощи и крупы нужно иметь с запасом, не говоря уже о специях и соли. Конечно, мой и Тами высокий уровень навыка кулинарии сглаживал вопрос питания, но всё равно, получить за короткую работенку возможность не париться с продуктами на столь одиозном острове было вполне себе хорошей платой.

Бить нам с Тами предстояло аграджей, странную как моя жизнь трехголовую помесь свиньи и жирафа. Эти зверюги стремительно росли на вольном выпасе в джунглях по краям плодородных полей, размножались на зависть кроликам, а мясо имели нежное и вкусное. Заодно были пугливы и глупы до невозможности, предпочитая стремительно удирать в родной свинарник при любом шухере. Неторопливым куакарабилли и минотаврам действительно было сложно ловить столь быстрое и суетливое мясо.

Без нас они справлялись по хитрому — заужали проход в свинарники таким образом, чтобы созревший и отожравшийся аградж проникнуть домой не мог, но, стараясь это проделать, намертво застревал в проходе, тут же начиная звонко орать, сообщая всем вокруг о своей готовности стать тушенкой. Куакарабилли неторопливо подходил к жертве внутри загона, откручивал ей все три головы, а затем спокойно выдирал из ловушки, с другой стороны, за задние копытца. Но сейчас-то Турнир, готовых свинтусов куда больше, а кроме того, часть из них уже разожралась так, что в ловушки тупо не лезут и того и гляди, начнут дичать и соображать, как жить дальше. Фермер за такой скотиной, ловко маневрирующей в густом лесу, не угонится, а вот мы с Тами — запросто.

И начался кошмар! Мы с Тами, оставив Матильду загорать на небольшом пляжике, отправились в джунгли, где открыли большую охоту за троекратно хрюкающей живностью. Зловеще скользя в «скрытности» полупрозрачными тенями, мы копьем и топором вершили своё кровавое дело, подвешивая убитых животных на деревьях, дабы дать стечь крови. Через час или два, когда печально покачивающихся туш стало слишком много, объедающие джунгли аргаджи массово почуяли клюв жареного петуха в заднице, от чего, наполнив весь этот конец острова истеричными визгами, ломанулись в сторону родного дома. Там их уже ждали несколько куакарабилли, разминающих свои большие мозолистые руки.

Правда, на этом наши с гномкой труды не кончились. Аграджей было слишком много, а некоторые, вспомнившие про родную хату как-то слишком поздно, в холке уже догоняли телят и имели такую массу, что при их попытках оказаться в безопасности угрожающе поскрипывал не только забор, но и аборигены, его державшие. Куакарабилли гневно и матерно трубили нам хоботами, Тами звонко матюгалась, то и дело подскакивая вверх, чтобы избежать очередного паникующего свина, а я, сцепив зубы, уже без особой точности работал своим топором Добра и Света, стараясь в первую очередь убивать самых здоровых особей. С крыльца кричала что-то жалостливое и свинолюбивое почти не одетая Матильда, а стоявшая рядом с ней Грандимунда громко и неприлично возмущалась количеству расплодившихся аграджей, вышедших за все нормативы.

Что же, голод Поллюзе точно не грозил, ну а мы заодно спасли остров от экологической катастрофы. Вопрос только, зачем?

Ответ оказался неожиданным. Простая минотаврячья благодарность.

Дождавшись, пока мы с Тами смоем с себя кровищщу невинно убиенных хрюшек, Грандимунда Троубар попросила меня на минутку задержаться в её кабинете, а затем, нагнувшись, интимно прошептала на ухо:

— Нам, конечно, всё равно, но раз выручил, слушай совет: найди Джаго Посредника. Его можно назвать настоящим правителем Поллюзы, без его ведома на острове не случается ни-че-го. Серьезного, конечно. Если кто-то что и знает, то только он. Братья-гномы его боятся до одури, куда больше, чем куакарабилли.

— Спасибо большое, — искренне поблагодарил я фермершу, а затем, подчиняясь внезапному проблеску памяти, спросил у неё, — Слушайте, госпожа Троубар, а вам ничего не известно про ходящих на задних копытах коровах, у которых есть большой корабль?

Минотаврица затаила дыхание и выпучила глаза, застыв статуей самой себе. В её глазах светился ужас. Пробыв в таком состоянии около минуты, она, шевеля губами, но ничего при этом не говоря, начала меня подталкивать к выходу и лишь, когда я уже переступил порог, поднесла руку с указательным пальцем к губам, начав страшно шипеть «ШШШ!», а второй рукой продолжая меня провожать. Я, спотыкаясь и механически бормоча «понял-понял», послушно изгонялся с владений.

Видимо, об этом здесь спрашивать не принято.

Глава 11

— Кродётся…, - медленно, с великим изумлением в голосе протянула Тами, едущая у меня на шее по причине усталости от трудовых подвигов на ферме.

— Воистину кродётся! — в тон ей ответила Матильда, на всякий случай прячась мне за спину.

Мы аж остановились, невзирая на то, что последние два часа вслух мечтали охрипшими голосами о теньке, холодных напитках, и о том, как залезем втроем в большую прохладную ванну, где будем хором стонать от блаженства. Я уже достиг того состояния, когда хотелось взять жрицу на руки и рвануть в Поллюзу вприпрыжку, но останавливало нежелание лишаться авторитета, от чего мы, сцепив зубы и обильно потея, мужественно и женственно шли как солидные люди, имеющие прямое отношение к Сладкозвучному Турниру. Правда, когда перед нашим взглядом предстало такое зрелище, мелочи, вроде многочасовой жары, давившей на мозжечок, тут же перестали существовать.

Казалось бы, ничего особенного, просто одетая во всё чёрное кентаврица юных лет крадущимся шагом выходит из города… Подумаешь.

Но это была наша кентаврица!

Самара — девочка хорошая. Отличный боец и шпион очень высокого уровня. Но застенчива и молчалива, хоть совсем и не против компании. Предпочитает тихонько сидеть или стоять, внимательно вслушиваясь в слова других. Мои девчонки с ней все уже подружились, в основном оберегая непарнокопытную девушку от поползновений Саяки её напоить. И вот тут как раз была загогулина: выпив как следует, Самара лишалась львиной доли застенчивости, начинала разговаривать человеческим голосом и слегка чудить. При этом становилась в меру храброй, но пребывая при этом сугубо на своей волне, весьма далекой от нашей смертной жизни. Плавали, знаем. Правда, всего один раз это было, в некоем подземном городе, однако характерное поведение подвыпившей шиноби нам всем запомнилось.