Книга Сивилл

– Это ты придумал?

– Нет, конечно, – ответил Никанор. – Это всем известно. Так началась великая Троянская война. Это не сказка для детей, а эллинская история.

– Вздор! – опять засмеялась она. – По какой бы причине царевич Илиона пас овец в одиночестве? Этого не могло быть. Но ладно… А почему три великие богини избрали его, чтобы решить спор о превосходстве? Ну, допустим, дурочка Афродита – ей лишь бы кто сказал, что она красавица. Но Гера? Царица богов? Какое ей дело, что думает Парис? Или Афина – это даже обидно…

– Но как же, дорогая, – растерялся Никанор, – ведь Парис влюбил в себя Елену и увез ее из Спарты. Разве она согласилась бы, не помогай ему Афродита?

– Ты не видел ее мужа Менелая. Он был препротивным малым. Мало того что почти бессилен в постели, так еще и скуп и вдобавок гневлив. Не гнушался отстегать жену уздечкой или даже оставить синяк на ее хорошеньком личике. А Парис – красавец! Обходительный и страстный. Вот они и сбежали. И Эрот тут ни при чем. Он шалун и бездельник, а любовь – вещь редкая и драгоценная.

Ганимед уже спал, и они вышли в сад. Никанор с трудом осознавал, что означают слова жены.

– Но во время войны Афина помогала грекам? – спросил он осторожно.

– Немножко, совсем чуть-чуть. У меня были и другие дела.

Никанор задохнулся от ее слов.

– Почему ты выбрала меня? – запинаясь, проговорил он. – Так что же, Ганимед – полубог?

– Ну конечно! – ответила Атена. – А разве сразу не заметно?

– Да, – пробормотал архонт, – таких детей у людей не бывает. Он… особенный. Но почему я?

– Помнишь, как мы встретились? – лукаво спросила Атена.

– Да, конечно! Разве я смогу такое забыть! Я был тогда вторым архонтом и приносил в храме Афины государственную жертву. Когда я выходил из храма, увидел на ступенях юную деву, прекрасную, как богиня. Я заговорил с ней, и она мне отвечала. И каждое слово ее сочилось мудростью. Ты сказала, что не имеешь родни и опекуна, значит, решение о браке твое собственное. И мы поженились. Но почему я?

– Потому что мне хорошо с тобой. Любовь – редчайшая драгоценность, одинаково ценная для людей и богов. Ты смертен, да! Но не отказываться же от целой жизни счастья из-за того, что за ним последует горе. Мы живем только теперь… Поцелуй меня и забудь все, что было после обеда!

Никанор прикрыл глаза на секунду и сказал:

– Жалко, я не рассказал Ганимеду сказку перед сном. Он уже спит, наверно. Пойдем и мы спать, дорогая. Завтра надо отвести коня в кузницу. Я так спешил к тебе, что он потерял в пути подкову…

Конец ознакомительного фрагмента.