Книга Страшного суда
Шрифт:
— Там тепло?
—Да, она жаловалась на духоту. И электрообогреватели работали. Так в чем дело?
Мэри вела пальцем по строчкам на экране, что-то выискивая.
— Вирусы отличаются поразительной живучестью. Они могут годами лежать в спячке, а потом воскреснуть. В саркофагах египетских мумий находили вполне жизнеспособные штаммы. — Ее палец уперся в число. — Так и думала. За четыре дня до того, как заболеть, Бадри был на раскопе. — Она повернулась к дежурному врачу: — Мне срочно нужна бригада на раскоп. Выбейте разрешение в
Мэри нажала пару кнопок, вывела новую таблицу, проскользила пальцем по строчкам, напечатала что-то и отступила на шаг от экрана.
—У нас было четверо вторичных, никак не связанных с Бадри. Двое из них ездили на раскоп за четыре дня до госпитализации. Еще один — за три дня до болезни.
—То есть вирус на раскопе? — подытожил Дануорти.
—Да, — печально улыбнулась Мэри. — Похоже, Гилкрист оказался прав. Вирус действительно проник из прошлого. Через рыцарскую могилу.
— Киврин тоже ездила на раскоп.
Мэри изменилась в лице.
— Когда?
— В воскресенье, накануне переброски. Девятнадцатого.
— Это точно?
— Она сама мне говорила перед отправлением. Пыталась придать рукам аутентичный вид.
— Господи... — Мэри побледнела. — Если она была там за четыре дня до переброски, то это еще до Т-клеточного наращивания. Вирус мог проникнуть в организм. И она могла заболеть.
— Не могла! — Дануорти схватил Мэри за руку. — Сеть не пропустила бы ее заражать современников.
— Она никого бы не заразила. Если вирус действительно из рыцарского саркофага, то рыцарь умер в 1118-м, там все уже этим гриппом переболели. У них иммунитет. — Мэри тем же стремительным шагом вернулась к Монтойе. — Киврин работала с саркофагом, когда приезжала на раскоп?
— Не знаю. Меня там не было. Я встречалась с Гилкристом.
— А кто может знать? Кто там работал в тот день?
— Никто. Все разъехались на каникулы.
— От кого же Киврин получила задание?
— Добровольцы оставляли записки следующей смене перед отъездом.
— Кто работал утром до Киврин?
— Бадри, — ответил Дануорти и решительно двинулся в инфекционное.
Он вошел прямо в палату. Застигнутая врасплох сестра, которая снова сидела закинув отекающие ноги на мониторы, бросилась за ним с возгласом: «Без защитного комплекта нельзя!», но Дануорти не оглянулся.
Бадри полулежал на подушках, бледный как полотно, будто болезнь выпила из него все соки, и совсем слабый.
— Киврин работала с рыцарским саркофагом? — с порога спросил профессор.
— Киврин? — едва слышным эхом откликнулся Бадри.
В дверь влетела медсестра.
— Мистер Дануорти, вам нельзя сюда!
— В воскресенье, — напомнил Дануорти. — Ты должен был оставить ей записку с заданием. Ты писал про саркофаг?
— Мистер Дануорти, вы можете заразиться, — не отступала медсестра.
Вошла Мэри, натягивая защитные перчатки.
—Джеймс, сюда нельзя
без СЗК.—Я ему говорила, доктор Аренс, — начала оправдываться сестра, — но он проскочил мимо меня...
— Ты оставлял Киврин записку с заданием поработать в могиле рыцаря? — допытывался Дануорти.
Бадри слабо кивнул.
— Она контактировала с вирусом, — заключил Дануорти. — В воскресенье. За четыре дня до переброски.
— Нет... — выдохнула Мэри.
— Что такое? В чем дело? — забеспокоился Бадри, пытаясь приподняться. — Где Киврин? — Он посмотрел на Дануорти, потом на Мэри. — Вы же ее вытащили? Когда поняли, что случилось? Вытащили?
— Вы о чем? — нахмурилась Мэри.
— Вы должны были ее вытащить. Она не в 1320-м. Она в 1348-м.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
— Невозможно, — возразил Дануорти.
— 1348-й? — изумленно переспросила Мэри. — Это как? Это же год начала чумы.
«Она не могла угодить в 1348-й, — пронеслось в мыслях у Дануорти. — Эндрюс говорил, максимальный сдвиг не превышает пяти лет. А координаты Пухальски были верными».
— 1348-й? — повторила Мэри, глядя на экраны за спиной Бадри, будто надеясь, что он по-прежнему бредит. — Вы уверены?
Бадри кивнул.
— Я сразу почуял неладное, когда увидел сдвиг... — Он будто сам не верил своим словам.
— Даже максимальный сдвиг не перекинул бы ее в 1348-й, — вмешался Дануорти. — Эндрюс сделал мне проверку параметров. Он говорит, что максимум — пять лет.
Бадри покачал головой.
— Это не сдвиг. Сдвиг там всего четыре часа. Слишком маленький. А минимальный на такую дальнюю переброску должен быть не меньше сорока восьми.
«Получается, Бадри пугало не то, что сдвиг слишком большой, совсем наоборот. А я не догадался спросить Эндрюса про минимальный сдвиг, меня интересовал только максимум».
— Я не знаю, как так вышло, — продолжал Бадри. — У меня трещала голова. Все время, пока я настраивал сеть, просто раскалывалась.
— Это из-за вируса, — механически проговорила Мэри, которая стояла как громом пораженная. — Головная боль и дезориентация. — Она опустилась на стул у койки. — 1348-й...
1348-й. У Дануорти путались мысли. Столько волноваться, не заразилась ли Киврин гриппом, тревожиться насчет сдвига, а она все это время была в 1348-м. В том самом, когда в Оксфорд пришла чума. Под Рождество.
— Этот чересчур маленький сдвиг меня сразу насторожил, — повторил Бадри. — Поэтому я вывел координаты и...
—Ты же говорил, что перепроверял за Пухальски, — начал Дануорти грозно.
— Он всего лишь стажер. Он никогда не проводил удаленок. А Гилкрист вообще не ведал, что творит. Я пытался вам сказать. Она что, не пришла на стыковку? — Бадри беспокойно посмотрел на Дануорти. — Почему вы ее не вытащили?
— Мы не знали, — глухо проговорила Мэри. — Вы нам так и не успели ничего сообщить. Вы лежали в бреду.