Книга, в которой исчез мир

И вдруг все внезапно переменилось.

12

Они остановились в одной гостинице в Альтштадте. Николаю казалось, что он чувствует все свои кости, до того разбитым он себя ощущал. Он поклялся себе, что никогда больше не пустится в такое путешествие. Почему они не отправились на корабле? Во время одного падения кареты Магдалена вывернула себе шею и только теперь понемногу обрела снова возможность двигать головой. Так провели они первый день в своей комнате, впервые за десять дней им не приходилось болтаться из стороны в сторону или задыхаться в переполненной зале дешевого кабака, дыша невыносимой вонью.

Их первая прогулка по городу оказалась недолгой. Холод был настолько силен, что не прошло и часа, как они буквально бегством спаслись в гостинице и принялись отогреваться горячим чаем. У Николая возникло ощущение, что он попал в далекое прошлое. Как здесь одевались люди! На улице ему повстречались двое адвокатов. Они были одеты в черные сюртуки и маленькие плащи, с трудом сходившиеся на спине. Нижняя часть плаща была засунута в карман сюртука, такая мода прошла уже лет пятьдесят назад. С шляпами дело обстояло немногим лучше. Что же касается языка, то он вообще производил впечатление иностранного и не мог быть менее понятным. Хозяева гостиницы говорили между собой на диалекте, из которого он не понимал ни единого слова. Кроме того, повсюду стоял запах жженого солода, словно в этой части города им пользовались не только пивовары, но и простые горожане по собственной надобности варили солодовое пиво.

Но не только внешний мир казался ему чуждым. Что-то изменилось и в нем самом. Снова и снова доставал он карту ди Тасси и внимательно рассматривал ее. Он заново перечитал похищенные письма, сравнил приведенные в них названия населенных пунктов с отмеченными на карте, долго рассматривал рисунок вблизи и издали, менял ракурсы и становился все более молчаливым. Магдалена долго с удивлением смотрела на него и наконец спросила, что он делает, но Николай не ответил. Когда стемнело, они пошли в кофейню и поужинали.

— Что мы будем делать дальше? — спросила она его.

— Завтра я хочу посетить университет, послушать один курс, — ответил Николай.

— Какой курс?

— Хочу послушать лекцию господина профессора Канта.

— Кто это такой?

— Это один прославленный человек. Думаю, что Максимилиан приезжал сюда из-за него.

Она бросила на него изумленный взгляд.

— Ах вот как, но откуда ты о нем узнал?

— Пару дней назад я разговаривал с одним купцом, который часто ездит по дороге между Берлином и Кенигсбергом. Он сказал, что уже несколько лет, как по этой дороге устремился поток паломников-студентов всех состояний и сословий, которые хотят прослушать здесь курс метафизики. Быть может, именно поэтому сюда приезжал и Максимилиан. Он же изучал метафизику, помнишь? Об этом рассказал Фальк. Максимилиан слушал курс Зейдлица.

Магдалена черпала ложкой суп и печально смотрела перед собой.

— Что с тобой? — спросил он.

— Не знаю, — угрюмо ответила она. — Кажется, на меня так действует это место. Оно просто ужасно. Холодно и серо.

Я уже вообще не понимаю, зачем я сюда приехала. Мне не надо было слушать Филиппа. Я делаю в точности то же, что сделал бы он сам. Я потеряла себя.

Он внимательно посмотрел на ее красивые длинные волосы. У корней стал виден их естественный светлый цвет. Это погрузило его в воспоминания, и он подумал о том. что вообще она сделала, чтобы следовать по пятам за ди Тасси. Но что там произошло в действительности? Каждый раз она излагала другую версию событий. Она все время лгала ему. Пение в том доме в Заальфельде доказывало, что и она принадлежала к тем людям. Она всегда что-то от него утаивала. Видела ли она то преступление в лесу?

— Почему ты мне все время лжешь? — спросил он вдруг. Она не ответила.

— Почему ты наконец не скажешь мне правду? Ты же знаешь, кто убил Зеллинга? Ты наблюдала это.

Она медленно покачала головой.

— Я видела, как Зеллинг ехал верхом от замка. Вскоре за ним последовал Циннлехнер. У меня не было коня, поэтому я пошла за ними пешком. На снегу следы были видны очень отчетливо. Когда я вышла на поляну…

Она замолчала, но потом продолжила:

— …там были три человека. Но они меня не заметили. Зеллинг уже неподвижно лежал на земле, а на нем сидел обнаженный человек. Я никогда не забуду эту картину. Он был с ног до головы залит кровью. Лицо, волосы, руки — все было покрыто кровью.

— И это был Циннлехнер?

— Да, оба его спутника стояли возле лошадей, а Зеллинг лежал на земле. Он был, конечно, уже мертв. Циннлехнер сидел на нем и… вырезал его лицо. Когда Циннлехнер поднялся, он что-то держал в руке. Тогда я подумала, что это какая-то окровавленная тряпка. Я бы никогда не подумала, что человек способен на такое. Потом он пересек поляну, подошел к тому дереву и воткнул в него нож, а после этого стал отмываться снегом.

— И что было потом? — спросил Николай.

— Мне стало страшно. Я буквально вжалась в землю и молила Бога, чтобы они не обнаружили меня. Я не отваживалась поднять глаза. Однажды я все-таки посмотрела на них и снова увидела Циннлехнера. Он был уже одет и шнуровал свои гамаши. Потом он что-то приказал одному из своих сообщников, тот подошел к мертвецу и… отрубил ему руки.

— Но… но зачем?

— Этого я не знаю. Он взял руки… и спрятал их.

— И ты все это видела?

— Да.

— А потом они уехали?

— Да.

— А ты? Что стала делать ты?

— Я вышла на поляну и захотела посмотреть, что там лежит. Но когда я приблизилась к телу на пару шагов, то не смогла двинуться дальше. Вид мертвеца был так ужасен… и ведь я была знакома с Зеллингом. Я увидела культи отрубленных рук, огромную рану на том месте, где было лицо. Я словно оцепенела и не помню, сколько времени я так простояла. Потом я подошла к дереву, но когда увидела, что к нему приколото, то мне захотелось только одного — бежать. Но я не смогла. Я спряталась в лесу, не способная что-либо делать. В какой-то момент я услышала топот копыт. Я увидела, что через лес едут двое людей ди Тасси. Мой брат был прав, подумала я. Максимилиан и его отец привели в движение какое-то страшный замысел. У меня была только одна возможность не потерять след.

— Ди Тасси?

— Да, советник юстиции преследовал их, и таким образом я могла тоже приблизиться к ним.

— И именно поэтому ты разыграла перед нами тот спектакль?

Она кивнула.

— Но почему ты не рассказала ди Тасси, как все это произошло?

Она не ответила.

— Почему, Магдалена, почему?

— Потому что я не доверяю ему. И поскольку у него нет разума, он не смог бы понять правду.

— А мне? Мне ты доверяешь?

Она промолчала, устремив неподвижный взор в тарелку.

— Ты думаешь, что я тоже этого не пойму?

Она устало подняла голову и посмотрела на него. Но ничего не ответила.

— Магдалена, — заговорил он наконец, — здесь, в этом городе, произошло нечто, что привело в движение все эти вещи, и я должен их открыть. Мне нужна твоя помощь. Ты должна наконец сказать мне, что ты обо всем этом знаешь. Ты должна поверить мне.

Она поиграла ложкой, но не стала есть. Он схватил ее за руку.

— Ты же рассказала мне не все?.. Есть еще что-то, о чем я не знаю?..

Она ничего не ответила и отвела взгляд. Несколько мгновений оба молчали. Но Николай продолжал держать ее за руку, которую она не отнимала.

— Мы оба… — зашептал он, — …я хочу сказать… нежность между нами… зачем ты?.. — спросил он потом. — Зачем?

— Потому что… — Она уставилась в пол. — Потому что ты спас мне жизнь. Ты защитил меня от ди Тасси. Но ты упорствуешь… ты так далек… ты не понимаешь… мы не можем быть вместе. Николай, этого не будет.

— Почему не будет? — мягко запротестовал он.