Книги Бахмана
Шрифт:
Дух века
Который говорит нам
что все мы стоим на самой кромке Эл Стюарт
20 ноября 1973 года
Он по-прежнему делал все чисто машинально, не позволяя себе задуматься над своими поступками. Так было безопаснее. Словно в голове у него был установлен невидимый прерыватель, который щелкал и отключал его от сети питания всякий раз, как мозг спрашивал: Слушай, ну зачем ты так делаешь? И часть мозга тут же погружалась в темноту. Эй, Джорджи,
Он уже подходил к автобусной остановке, когда увидел вывеску:
БОЕПРИПАСЫ И АМУНИЦИЯ
ОРУЖЕЙНАЯ ЛАВКА ГАРВИ
«РЕМИНГТОН», «ВИНЧЕСТЕР», «КОЛЬТ», «СМИТ-ВЕССОН»
ОХОТНИКИ, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!
С серого неба сыпал мелкий снег. Это были самые первые в этом году снежинки, которые покрывали улицы белесыми пятнами, похожими на рассыпанную соду, а потом быстро таяли.
Он увидел мальчишку в красной шапочке, который шел с раскрытым ртом и ловил снежинки языком, далеко, до нелепости, высунутым наружу. Все равно растает, Фредди, подумал он, глядя на мальчугана, но тот все так же продолжал идти с задранной головой.
Остановившись перед оружейной лавкой, он осмотрелся, переминаясь с ноги на ногу. На журнальной стойке, установленной перед входом, разместились свежие выпуски газет. В глаза ему бросился заголовок:
ЗЫБКОЕ ПРЕКРАЩЕНИЕ ОГНЯ ЕЩЕ СОХРАНЯЕТСЯ
Чуть ниже смазанная надпись на листе картона гласила:
ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ПЛАТИТЬ ЗА ГАЗЕТЫ!
ПРОДАВЕЦ ЗА НИХ УЖЕ РАСПЛАТИЛСЯ
Внутри было тепло. Магазинчик был длинный и узкий. С одним-единственным проходом. За дверью по левую сторону располагался застекленный прилавок, заставленный коробочками с патронами. Он сразу узнал патроны двадцать второго калибра – в детстве, когда он еще жил в Коннектикуте, у него было одноствольное ружье, стрелявшее такими патронами. Года три он мечтал об этом ружье, а потом, заполучив, не знал, что с ним делать. Палил по пустым жестянкам, а однажды подстрелил сойку. Неудачно подстрелил. Сойка жалась в снегу, вокруг нее расплывалось кровавое пятно, а клюв раненой птицы медленно открывался и закрывался. Беззвучно. После этого случая он повесил ружье на стену, где оно и провисело еще три года, пока он не продал его одному парнишке с их же улицы за девять долларов и коробку комиксов.
Другие патроны выглядели менее знакомыми. Да, это для ружья калибра тридцать-тридцать, это – триста шесть, а рядышком нечто напоминающее гаубичные снаряды, только меньшего размера. На кого, интересно, можно охотиться с такими? На тигров? Динозавров? Как завороженный он уставился на эти мини-снаряды, гордо выстроившиеся рядком за стеклом, словно шоколадные зверюшки в кондитерской лавке.
Продавец – или владелец – беседовал с каким-то толстяком в зеленых брюках и рубашке защитного цвета. С накладными карманами. Речь шла о пистолете, который лежал на прилавке, наполовину разобранный. Толстяк
отодвинул затвор и показывал продавцу смазанные внутренности. Потом произнес нечто, вызвавшее у продавца смех.– Кто тебе сказал, Мак, что в пистолетах вечно что-то заклинивает? Папаша твой, что ли?
– Слушай, Гарри, не будь таким задавакой!
И ты тоже задавака, Фред, подумал он. Причем отъявленный. Ты это знаешь, Фредди?
Фред ответил, что знает.
Вдоль всей правой стены протянулась застекленная витрина, в которой были развешаны всевозможные ружья. Он сразу узнал несколько двуствольных дробовиков, но вот все остальное видел впервые. Для него это оружие казалось загадкой. Для него, но не для других. Другие люди – скажем, эти двое – разбирались в оружии с такой же легкостью, как он в свое время – в курсе бухгалтерского дела, в котором специализировался, обучаясь в колледже.
Пройдя дальше, он остановился перед прилавком, под стеклом которого были разложены пистолеты. Пневматические, пара мелкокалиберных, револьвер тридцать восьмого калибра с обрубленным рылом и рукояткой, инкрустированной деревом, пистолет сорок пятого калибра и еще один пистолет, который он узнал – «магнум» сорок четвертого, – такой он уже видел в кино, у Грязного Гарри[83]. Как-то раз в прачечной Рон Стоун обсуждал этот фильм с Винни Мейсоном, и Винни сказал: «Нельзя, чтобы городские копы ходили с такими жуткими пушками. Ведь из них человека за целую милю продырявить можно».
Тем временем толстяк по имени Мак и продавец – или владелец – по имени Гарри (как Грязный Гарри!) снова собрали пистолет.
– Звякни мне, когда тебе этот «меншлер» доставят, – попросил Мак.
– Ладно… хотя ты зря так против автоматических пистолетов выступаешь, – проворчал Гарри. (Он решил, что Гарри все-таки владелец магазина; продавец не стал бы настолько фамильярничать с покупателем.) – А «кобра» тебе уже на следующей неделе понадобится?
– Да, желательно, – кивнул Мак.
– Боюсь, что не могу обещать.
– Ты никогда не обещаешь… но, сам знаешь, ты единственный в нашей дыре, кто знает толк в оружии.
– Пожалуй.
Мак на прощание похлопал лежавший на прилавке пистолет и, повернувшись, чтобы идти, наткнулся на вошедшего посетителя – Полегче на поворотах, Мак. Извиняться надо! – и даже ухом не поведя затопал к выходу. Под мышкой Мак держал газету, и он успел прочитать:
ЗЫБКОЕ ПРЕКРАЩ…
Гарри, по-прежнему улыбаясь, неодобрительно покачал головой и посмотрел на него.
– Чем могу помочь?
– Сейчас объясню. Только хочу сразу предупредить – в оружии я ни уха ни рыла не смыслю.
Гарри пожал плечами:
– А вы вовсе и не обязаны смыслить. Что, вам подарок нужен? К Рождеству?
– Да, именно. – Он поспешил ухватиться за спасительную соломинку. – Для моего кузена – его Ник зовут. Ник Адамс. Он в Мичигане живет, и у него просто изумительные ружья. Да. Он увлекается охотой, но дело даже не в охоте. У него это самое настоящее… как бы выразиться…
– Хобби? – подсказал Гарри, улыбаясь.
– Да, точно. Именно хобби. – Он чуть было не сказал «нечто вроде фетиша». Потупив взор, он посмотрел на кассовый аппарат, к которому была приклеена старая, выцветшая от времени наклейка. На ней было написано:
ЕСЛИ ОБЪЯВИТЬ ОРУЖИЕ ВНЕ ЗАКОНА,ТО ВЛАДЕТЬ ИМ БУДУТ ТОЛЬКО БАНДИТЫ
Он улыбнулся Гарри и сказал:
– А ведь это и впрямь так.
– Конечно, – кивнул Гарри. – Значит, ваш кузен…