Книги крови V—VI: Дети Вавилона

Обдумывая новый жизненный принцип, он подходил к своему дому, как вдруг из дверного проема к нему шагнул мужчина и произнес:

— Гарри.

Он выглядел как Валентин. Израненный Валентин, тело которого расчленила, а потом сшила бригада слепых хирургов; но по сути — именно он. Это верно, но тигр тоже был похож на тигра, не так ли?

— Это я, — сказал человек.

— Не ты, — ответил Гарри. — Не обманешь.

— О чем вы? Я — Валентин.

— Докажи.

Мужчина выглядел озадаченным.

— Некогда забавляться, — возразил он. — Положение отчаянное.

Гарри достал из кармана револьвер и направил его в грудь Валентину:

— Доказывай, или я пристрелю тебя.

— Вы в своем уме?

— Я видел, как тебя разорвали в клочья.

— Ну, не совсем разорвали, — возразил Валентин. На его левой руке красовалась замысловатая перевязка от кончиков пальцев до середины бицепса. — И не совсем в клочья. Положение было отчаянным, но… У каждого есть своя ахиллесова пята. Вопрос лишь в том, чтобы отыскать ее.

Гарри впился в него взглядом. Ему так хотелось, чтобы этот Валентин был подлинным, однако трудно было поверить, что стоящее перед ним хрупкое создание смогло уцелеть после того кошмара на Восемьдесят третьей улице. Нет! Очередной мираж. Как с тигром: гибрид бумаги и злого умысла.

Мужчина прервал последовательность мыслей Гарри:

— Ваш стейк… — проговорил он.

— Мой стейк?

— Вы предпочитаете сильно прожаренный стейк, — сказал Валентин. — Я еще возражал, припоминаете?

Гарри припоминал.

— Продолжайте, — кивнул он.

— А вы сказали, что терпеть не можете вида крови. Даже если она чужая.

— Было дело, — отозвался Гарри. Его сомнения понемногу таяли.

— Вы просили доказать, что я Валентин. Я привел лучшее доказательство из тех, что у меня есть.

Гарри почти согласился.

— Ради всего святого, — воскликнул Валентин, — неужели мы так и будем спорить об этом посреди улицы?

— Заходите.

Квартира была маленькой, и в этот ночной час она показалась хозяину особенно душной. Валентин уселся так, чтобы видеть дверь, и отказался от спиртного и первой помощи. Гарри налил себе бурбона На третьем глотке Валентин наконец подал голос:

— Надо вернуться в дом, Гарри.

— Что?!

— Мы должны завладеть телом Сванна до того, как это сделает Баттерфилд.

— Хватит с меня на сегодня. И с этим делом покончено.

— Значит, бросаете Сванна? — спросил Валентин.

— Если ей плевать, то мне — тем более.

— Вы о Доротее? Да она понятия не имеет, во что вовлечен Сванн. Вот почему она так доверчива. Может, у нее есть кое-какие подозрения, но она так невинна… Насколько это возможно в ее ситуации. — Валентин сделал паузу, поудобнее пристраивая раненую руку. — Видите ли, до свадьбы Доротея была проституткой. Не думаю, что она сообщила вам об этом. Сванн однажды сказал мне: он женился на ней потому, что только проститутки знают истинную цену любви.

Гарри не стал скрывать удивления.

— Почему же она не ушла от него? Он, по-моему, изменял ей.

— Любила, — ответил Валентин. — Только и всего…

— А вы?

— И я любил Сванна Несмотря на его глупое упрямство. Вот поэтому мы и должны ему помочь. Если останки Сванна попадут в руки Баттерфилда и его союзников — быть беде.

— Догадываюсь. Я мельком видел лицо Бернштейн.

— Что именно видели?

— Кое-что и ничего конкретного, — пожал, плечами Гарри. — Показалось — видел тигра, а потом выяснилось, что — нет…

— Старые шуточки.

— А Баттерфилд был в компании с чем-то — разглядеть мне не удалось, — что испускало сильный свет.

— Кастрат, — в замешательстве пробормотал Валентин. — Нам надо быть очень осторожными. — Он поднялся, поморщившись от боли, и повторил: — Пора, Гарри, идем.

— Мои труды будут оплачены, — осведомился Д’Амур, — или мне делать это по любви?

— Вы будете трудиться из-за того, что случилось на Уикофф-стрит, — последовал тихий ответ. — Из-за того, что бездна отняла у вас бедняжку Мими Ломакс, и во имя того, чтобы не позволить ей отнять Сванна. Вот так.

На Мэдисон-авеню они поймали такси и отправились назад к Шестьдесят первой улице, ни слова не проронив по дороге. Гарри накопил уже с полсотни вопросов к Валентину. Кто такой Баттерфилд, например, и какое злодеяние на совести Сванна, что его так преследуют до и после смерти? Сплошные загадки. Однако Валентин выглядел слишком слабым и больным, чтобы засыпать его вопросами. Кроме того, Гарри чувствовал: чем больше ему откроется, тем меньше ему захочется продолжать путь.

— Пожалуй, у нас есть одно небольшое преимущество, — нарушил молчание Валентин, когда они подъезжали к Шестьдесят первой улице. — Чего-чего, а лобовой атаки они от нас не ожидают. Баттерфилд полагает, что я погиб, а вы в смертельном ужасе где-то прячетесь.

— Хотел бы я спрятаться.

— Лично вам опасность не грозит, — сказал Валентин. — Во всяком случае, не та, что грозила Сванну. Если бы они собрались разорвать ваше тело на части, это ни в какое сравнение не идет с пытками, уготованными магу.

— Иллюзионисту, — поправил Гарри, но Валентин покачал головой.

— Магу. Он всегда был и останется магом.

Гарри хотел процитировать Доротею, но его прервал водитель:

— Какой номер дома?

— Можно прямо здесь, — ответил Валентин. — И подождите нас, поняли?

— Понял.

Валентин повернулся к Гарри:

— Дайте водителю пятьдесят долларов.

— Пятьдесят?!

— Вы хотите, чтоб он нас дождался?

Гарри отсчитал таксисту четыре десятки и десять бумажек по одному доллару и попросил:

— Двигатель не глушите.

— Слушаю и повинуюсь, — осклабился водитель.

Выбравшись из машины, Гарри подошел к уже стоявшему на тротуаре Валентину, и они вместе преодолели двадцать пять ярдов до дома. Несмотря на ночной час, улица не спала: вечеринка, приготовление к которой наблюдал Гарри, была в самом разгаре. Однако за темными окнами резиденции Сваннов жизнь признаков не подавала.

Возможно, они нас не ждут, размышлял Гарри. Похоже, наша лобовая атака столь безрассудна и тактически невообразима, что способна застать неприятеля врасплох. Но можно ли застать врасплох подобные силы? Бывает ли в причудливо-мерзостной жизни этих тварей минутка, когда веки их опускаются и сон ненадолго укрощает зло? Нет. Опыт подсказывал Гарри: лишь добро нуждается во сне и отдохновении; беззаконие и его практики ежесекундно начеку, они планируют новые злодеяния.

— Как мы войдем? — спросил он, когда они остановились перед домом.