Книги в моей жизни

Если вы считаете каждое мгновение своей жизни столь драгоценным, что убеждаете себя, будто не можете пренебречь минутами, проведенными в уборной (некоторые люди предпочитают говорить "ватерклозет" или "Джон"), задайте себе вопрос, когда рука ваша потянется к любимому чтиву: "Мне это в самом деле нужно?Зачем?" (Курильщики часто поступают так в попытке избавиться от дурной привычки. Алкоголики тоже. Подобные уловки не следует презирать.) Предположим - а это действительно чистой воды предположение!
– что вы читаете только "лучшие произведения мировой литературы", сидя на толчке. Даже если так, вам не вредно будет задать себе вопрос: "Нужно ли мне это?" Допустим, вас неудержимо влечет "Божественная Комедия". Вместо того, чтобы читать великого классика, подумайте, как мало вы знаете и как мало слышали о нем. Это уже был бы небольшой шаг вперед. Но еще лучше не размышлять о литературе, а сразу опростать ум свой - как и кишки. Если же вам необходимо что-то делать, вознесите безмолвную молитву Творцу - почему бы не поблагодарить Его за то, что кишечник у вас работает нормально? Подумайте, в каком плачевном положении вы бы оказались, если бы он вдруг забастовал! Молитва такого рода не отнимет много времени, но преимущество ее состоит в том, что вы будете общаться с Данте при солнечном свете - и это ему более подобает. Уверен, что ни одному писателю - даже мертвому - не понравилось бы, что его творения ассоциируются с системой канализации. Даже скатологическими опусами нельзя полностью насладиться в ватерклозете. Только убежденные любители дерьма получают удовольствие в подобной ситуации.

Я весьма нелицеприятно отозвался о современной матери, а как быть с отцом? Сосредоточусь на американском отце, поскольку я его лучше знаю. Нам даже слишком хорошо известен этот вид pater familias*, который сам себя считает подкаблучником и почти рабом. Мало того, что ему приходится добывать как необходимое для жизни, так и всевозможные излишества - он еще прилагает массу усилий, чтобы держаться на заднем плане. Если появляется у него одна-две свободные минутки, он считает своим долгом помыть тарелки или спеть колыбельную младенцу. Иногда он чувствует себя настолько замотанным, затравленным и забитым, что, когда его несчастная, измученная непосильной работой и недостатком внимания супруга запирается в уборной (или в "Джоне") на целый час, он готов взломать дверь и убить ее на месте.

Если уж сложилась подобная критическая ситуация, я могу предложить этим бедолагам, не понимающим своего истинного назначения, следующий порядок действий. Скажем себе, что она уже добрых полчаса сидит "там". Запора у нее нет, мастурбацией она не занимается, прихорашиваться не считает нужным. "Что же, черт возьми, она там делает?" Здесь будь осторожен! Я знаю, что бывает, когда начинаешь говорить сам с собой. Не позволяй ярости одолеть тебя! Попробуй представить, что на толчке сидит женщина, которую ты некогда столь безумно любил, что не мыслил своей жизни без нее. Не ревнуй ее к Данте, Бальзаку, Достоевскому - если она общается именно с их тенями. "А вдруг она читает Библию!'За то время, что она сидит там, можно было прочесть все Второзаконие". Я знаю. Знаю все, что ты чувствуешь. Но она читает не Библию, и ты это тоже знаешь. Скорее всего, это и не "Бесы", не "Серафита", не "Вечная жизнь" Джереми Тейлора. В лучшем случае - "Унесенные ветром". Но разве это важно? Твоя цель - поверь мне, брат, цель есть всегда - применить другой подход. Подход с вопросами и ответами. Например, таким вот образом:

"Что ты там делаешь, милая?"

"Читаю".

"Могу я спросить, что именно?"

"Книжку о битве при Марне".

(Сделай вид, что тебя это нисколько не удивляет. Продолжай!)

Отца семейства (лат.).

"А я думал, ты решила освежить свой испанский".

"Что ты имеешь в виду, милый?"

"Тебе ведь это нравилось?"

"Нет, это скучно".

"Принести тебе что-нибудь?"

"О чем ты, милый?"

"Ну, чего-нибудь прохладительного, пока ты занимаешься этой дребеденью".

"Какой дребеденью?"

"Битвой при Марне".

"О, я с ней уже закончила. Сейчас у меня кое-что новенькое!"

"Милая, тебе справочники не нужны?"

"Ясное дело, нужны. Я бы хотела словарь... краткий Уэбстер, если ты не против".

"Против?мне это приятно. Я принесу тебе полный".

"Нет, дорогой, краткого достаточно. Легче держать".

(Здесь пробегись взад-вперед, словно на самом деле ищешь словарь.)

"Милая, не могу найти ни полного, ни краткого. Может, энциклопедия подойдет? Что тебе нужно - слово, дату или?.."

"Миленький, все, что мне нужно, это тишина и покой".

"Да, милая, конечно. Я сейчас уберу со стола, вымою посуду и уложу детей. А затем почитаю тебе, если ты захочешь. Я как раз нашел удивительную книгу о Нострадамусе".

"Милый, как ты внимателен! Но я лучше почитаю свое". "И что же это?"

"Воспоминания маршала Жоффра", с предисловием Наполеона и детальным разбором всех главных кампаний. Его написал профессор военной стратегии из Уэст-Пойнта... правда, имя не названо! Я ответила на твой вопрос, миленький?"

"Вполне".

(Здесь отправляйся в дровяной сарай за топором. Если дровяного сарая нет, придумай еще что-нибудь. Начинай скрипеть зубами, словно точишь этот самый топор, как поступал Минутка в "Мистериях".)

Могу предложить и другой вариант. Не привлекая ее внимания, отнеси в ватерклозет том Бальзака, где находятся

"Заметки о Екатерине Медичи". Отметь закладкой 169 страницу и подчеркни следующий абзац:

"Тут кардинал понял, что Екатерина обманула его. Хитроумная итальянка увидела в младшей ветви королевской фамилии препятствие, которое можно было использовать, чтобы разрушить честолюбивые притязания Гизов; вместо того, чтобы последовать совету обоих Гонди и предоставить Гизам полную свободу рук в их борьбе с Бурбонами, она предупредила королеву Наваррскую и тем самым свела на нет план захватить Беарн, согласованный между Гизами и испанским королем. Поскольку эта государственная тайна была известна только Екатерине и лотарингским принцам, последние, убедившись в ее предательстве, решили отослать ее во Флоренцию; но, предоставив доказательства измены Екатерины государству - а государством был тогда Лотарингский дом, - герцог и кардинал фактически посвятили ее в свои намерения расправиться с королем Наваррским".

Подсунуть жене подобный текст очень выгодно: погрузившись в него, она напрочь забудет о домашних обязанностях и весь вечер будет обсуждать с тобой пророческое и символическое значение исторических событий. Возможно, ее соблазнит даже и предисловие Джорджа Сентсбери, одного из величайших в мире читателей, хотя это достоинство или порок не избавили его от искушения сочинять скучнейшие и бессмысленные вступления или преамбулы к произведениям других.

Я мог бы, конечно, назвать и другие увлекательные сочинения - в частности, книгу под названием "Природа и человек". Автор ее - Пол Вайс, профессор философии и логик, не только бриллиант чистейшей воды, "сверкающий всеми гранями", но и чревовещатель, способный скрутить в гордиев узел даже мозги ученого раввина. Читать эту книгу можно с любого места - хотя бы крупица его дистиллированной логики вам достанется. Автор подвергает анализу абсолютно все, и текст его не содержит ничего, кроме чистой мысли. Ограничусь лишь одним примером из раздела "Заключение":

"Обязательное заключение отличается от случайного тем, что одной посылки достаточно для утверждения вывода. В обязательном заключении имеется лишь логическая связь между посылкой и заключением; здесь нет принципа, который дает содержание для вывода. Такое заключение проистекает из случайного заключения посредством осмысления случайного принципа как посылки. Кажется, Ч.С.Пирс первым доказал эту истину. "Обозначим посылки любого аргумента буквой Р, - говорит он, - вывод буквой С, а принцип буквой L. Если принцип в целом будет выражен как посылка, аргумент станет L и Р/1 С. Но этот новый аргумент также должен иметь свой принцип, который можно обозначить буквой L. Далее, поскольку L и Р (предполагая, что они верны) содержат все для определения вероятной и обязательной истины С, они содержат L. Это L должно содержаться в принципе, независимо от того, выражено оно в посылке или нет. Отсюда следует, что каждый аргумент обладает как составной частью своего принципа определенным принципом, который не может быть вычленен из его принципа. Подобный термин может быть назван логическим принципом?. Согласно разъяснению Пирса110, каждый принцип заключения содержит логический принцип, посредством которого неизбежно приходишь от посылки и изначального принципа к выводу. Следовательно, любой результат в природе или в умозаключении являет собой неизбежное следствие ему предшествовавшего и процесса, который берет начало в предшествующем и завершается результатом"*.

Читатель может удивиться, отчего я не предложил "Феноменологию духа" Гегеля - признанный краеугольный

Пол Вайс. Природа и человек. Нью-Йорк: Генри Холт и С°, 1947 (примеч. автора).

камень для всех последующих интеллектуальных фокусов-покусов? Отчего не предложил Витгенштейна, Коржибского или L Гурджиева с компанией? Почему бы и нет, в самом деле! Почему не "Философию вероятного" Файхингера? Или "Азбуку" I, Дэвида Дириджера? Не "Девяносто пять тезисов" Лютера или "Предисловие к Всемирной истории" сэра Уолтера Рэли? Почему не "Ареопагитику" Мильтона? Ведь это прекрасные книги. Необычайно мудрые, необычайно полезные.

Боже мой, если бы наш несчастный американский pater familias принял близко к сердцу проблему чтения в уборной, если бы серьезно задумался о наиболее эффективных средствах покончить с этой привычкой, какой он мог бы составить список книг, предназначенных для пятифутовой полки в клозете! Проявив лишь толику изобретательности, он либо отучил бы жену читать там, либо заставил бы ее поломать голову.

А если бы он был по-настоящему изобретателен, то нашел бы замену для этой вредной привычки. К примеру, он мог украсить стены "туалета", как говорят французы, картинами. Как славно, приятно, успокоительно и поучительно созерцать, отдавая свой долг природе, пусть немногочисленные, но зато истинные шедевры искусства! К сведению начинающего: Ромни111, Гейнсборо, Ватто, Дали, Грант Вуд, Сутин, Брейгель Старший и братья Олбрайты. (К слову, произведения искусства не наносят вреда автономной системе.) Или, если вкусы ее лежат в другой плоскости, он мог бы оклеить стены "туалета" обложками журналов "Сетердей Ивнинг Пост" и "Тайм", ибо ничто не может быть более "бэйсик-бэй-сик", если использовать язык дианетиков. Или же он мог бы в свободную минутку заняться вышиванием и изобразить разноцветными шелковыми нитками какой-нибудь необычный девиз, дабы повесить затем на уровне ее глаз, когда она занимает привычную позу в "туалете" - девиз типа "Твой дом там, где ты вешаешь свою шляпу". Поскольку в таких изречениях заключен нравственный урок, это может оказать на нее самое неожиданное воздействие. Кто знает? Быть может, она сумеет опорожнить кишечник в рекордный срок!