Книгочёт. Пособие по новейшей литературе с лирическими и саркастическими отступлениями
Шрифт:
В чем дело? Дело, например, в том, что дети, живущие вне общения с подобными себе, могут не знать, какого они пола. И быть уверенными в том, что колокольный звон, текущий издалека, – это звук, сопровождающий движение облаков…
Завораживающая книжка. Второй раз перечитаю.
Рене Френи
Лето
(М. : Флюид, 2004)
Вполне умиротворенное чтение для людей, которые хотят, чтобы их немного развлекли, немного потянули нервы, немного огорчили, но не сильно.
Действие происходит
Что происходит летом в Париже с молодым человеком? Конечно же, он влюбляется. Объект страсти – законченная стерва и, как читатель может догадаться к финалу книги, – дура, хотя лирический герой об этом не подозревает.
Дальше – по всем законам жанра появляется некто третий, он устраивает сцены ревности, герои на время бегут из города, объяснения в любви чередуются с новыми объяснениями в любви, и даже убийство есть под завязку.
Суть, в общем, в том, что лето – это маленькая жизнь. И смерть иногда.
Книга задумывалась как любовно-психологический триллер, но написана чуть лучше бульварного романа. Читаешь ее с легким и пустым сердцем, тем она и хороша для многих. Иногда даже странные, почти красивые, на грани пошлости строчки попадаются: «Мир нарисован кончиком ее соска», например.
Хотя все равно фигня, конечно. И про сосок фигня, и вся книжка тоже.
Экстремистское отступление
Латышская смекалка, или Пять лет спустя
– Здравствуйте, это нижегородская прокуратура.
– Давно я вас не слышал, – отвечаю. – Что там на этот раз?
– Не можете к нам подойти сегодня?
– Нет. И даже завтра не могу.
– А что так?
– А что мне к Вам ходить? Повестку присылайте.
– По какому адресу?
– По домашнему.
И трубку положил.
Разговаривала со мной женщина, бесстрастным голосом.
На следующий день снова позвонила.
– Не надумали к нам приехать?
– Шутите, что ли? – спрашиваю. – Никакого желания нет.
– Понимаете, к нам пришел запрос из Латвии по вашему поводу, и нам надо срочно ответить.
– Надо – так отвечайте, – говорю.
– Может, мы сами к вам приедем? – спрашивают у меня.
Тут я сдался. Я вообще очень добрый.
– Валяйте, – говорю.
– Только нам компьютер нужен, чтобы протокол заполнить.
– Я уступлю вам свое рабочее место на полчаса.
Забились, и в указанный срок ко мне в офис прибыла очаровательная блондинка, молодая, в голубых джинсах, на шпильках – ну, вы поняли: в американских фильмах такие обычно играют экспертов по ядерной физике (строгое лицо, папка под мышкой, офицеры спецназа смотрят эксперту вслед, печально взирая на сами знаете что).
– Паспорт есть у вас? – спрашивает мой «эксперт», так и буду ее называть впредь. «Работник прокуратуры» как-то не вяжется к такому существу.
Паспорт мой
лежал на столе, эксперт раскрыла мой видавший виды документ и сказала:– Вы и фамилию уже успели сменить…
Здесь надо пояснить, что фамилия моя – Прилепин. По паспорту, по рождению и по отцу моему, Николаю Семеновичу Прилепину.
Когда-то, в бытность работы журналистом, я публиковался под разными псевдонимами, у меня их штук тринадцать было, самый известный – Евгений Лавлинский.
Потом, когда я начал писать книги (я пишу книги – про войну, про революцию и про любовь), все свои псевдонимы я напрочь позабыл и вернулся к родной фамилии. Тем не менее призрак Лавлинского иногда нагоняет меня по сей день.
То в какой-то маргинальной энциклопедии напишут, что Лавлинский – моя настоящая фамилия, то борцы за расовую чистоту на своих обильно украшенных свастиками и солнцеворотами форумах выводят меня на чистую воду, притом что Лавлинский – фамилия дворянская и, кстати, отчего-то распространенная в казачьей среде: целые станицы Лавлинских живут в верховьях Дона…
Но вот чтобы прокуратура ошибалась – с которой мне приходилось, будь она неладна, контактировать уже не раз, – нет, такого я и помыслить не мог.
– В каком смысле «сменил»? – спросил я эксперта, криво улыбаясь.
– Вы же Лавлинский.
– С чего вы взяли?
– Пришел запрос из Латвии: опросить Евгения Николаевича Лавлинского, автора романа «Санькя»…
– Это мой старый журналистский псевдоним, – объяснил я. – Моя фамилия Прилепин.
– Вы знаете, – вдруг разоткровенничалась моя гостья. – А мы нашли Евгения Николаевича Лавлинского, он тоже в Нижнем Новгороде живет, как и вы. Вызвали его на допрос в прокуратуру… Он быстро понял, в чем дело, и пояснил нам, что он не писатель, но есть писатель, которого тоже считают Лавлинским…
«Зря вы его в камеру не посадили до выяснения обстоятельств», – мстительно подумал я.
«Можно было бы его под пытками заставить признаться, что он раньше был Захар Прилепин, но сменил фамилию на Евгений Лавлинский», – мысленно довел я ситуацию до полного абсурда.
Хотя и происходящее в реальности тоже несколько отдавало бредом.
– И в итоге вы все-таки меня нашли, – порадовался я за родную прокуратуру.
Эксперт улыбнулась отличной улыбкой эксперта по ядерной физике.
– Ну, и чего от меня желает полиция суверенной Латвии? – спросил я.
– Они расследуют убийство судьи Луакрозе и в рамках расследования считают необходимым допросить вас.
Так случилось, что в 2005 году я сочинил роман «Санькя» о русских экстремистах и радикалах, несколько смахивающих на моих товарищей из ныне запрещенной национал-большевистской партии.
Весь роман мои герои дебоширят и хулиганят, бьют витрины в «Макдоналдсах», дерутся с милицией, пытаются захватить здание администрации и, в числе прочего, иногда выезжают в ближнее зарубежье, чтобы похулиганить и там.