Книгоедство

Но мы на поэта не обижаемся Должен же быть кто-то, кто лучше нас, лучше самого среди нас лучшего

Свой среди своих

Пушкин свой в любом обществе, в любом коллективе Где бы ни собрались два русских человека, первым делом они говорят о Пушкине, вторым делом – о водке, но в основном совмещая два этих разговора в один

– Ты Пушкина уважаешь?

– Уважаю А ты Пушкина уважаешь?

– Я Пушкина уважаю А ты Пушкина уважаешь?

– Я Пушкина уважаю А ты…

И так далее, пока кто-нибудь из двоих не забудется и не ляпнет что-нибудь про политику. После этого обычно начинается мордобой. Потому что из двух один, как правило, бывает за коммунистов, второй – за рыночных демократов

Он памятник себе воздвиг

Однажды в «Литературке» я прочитал такую заметку В одной из столичных музыкальных школ ведущая на вечере объявляет: «“ Слава Пушкину” Слова Пушкина Сочинено в 1899 году к столетнему юбилею поэта» Затем на сцену выбегают маленькие участники представления и хором поют: «Ты памятник себе воздвиг нерукотворный…». Допев стихотворение до конца (и по ходу соответственно заменив «я» на «ты»), дети троекратно скандируют: «Слава Пушкину!».

После этого мне почему-то вспомнились три совершенно разных примера.

Первый: старая карикатура, уж и не помню, где мною виденная. На ней изображены стройные шеренги Наташ Ростовых, целеустремленно шагающих нога в ногу, по-моему – по лоснящемуся паркету.

Второй – это фильм режиссера Мамина «Бакенбарды» Там уже не робкие Наташи Ростовы своими бальными туфельками бесшумно шелестят по паркету. Там жестким военным шагом маршируют штурмовые отряды – в пушкинских цилиндрах и в бакенбардах, размахивая железной тростью и скандируя гениальные строки под казенную барабанную дробь

Третий пример – тоже связан с кинематографом. Это «Кабаре» Боба Фосса Сладкоголосый мальчик из «гитлерюгенда».

Печальные ассоциации, правда?

Пушкин и коммунизм

Пушкин и коммунизм – сочетание довольно дикое Посудите сами: во-первых, коммунизм, по определению, начисто отметает всяческие родовые заслуги и привилегии. Пушкин же – потомственный дворянин, дворянством своим гордившийся; за ним числилось столько-то душ крестьян – то есть он был явным крепостником, человеком, паразитирующим на подневольном труде работников и нимало этим обстоятельством не смущавшимся

Опять же, умер он, заметьте, не за идею, а… Но предоставим слово голосу из народа, а именно вахмистру Коровкину, который по случаю юбилея Пушкина в 1899 году в «Сельском вестнике», самой читаемой в России газете, писал: «Покойный Пушкин смерть получил через женский пол Следовательно, он не достоин ни юбилея, ни памятника на Тверском бульваре, ни царствия небесного; в Священном писании сказано: пьяницы, тати и блудники не наследят царствия небесного, а он за женский пол душу свою отдал в руки дьяволу».

Правда, другой крестьянин на это ему ответил: «Таких вахтеров, как Коровкин, у нас много, а про известного писателя А. С Пушкина каждый скажет, что он был единственным человеком на всем земном шаре».

Хотя, если честно, Пушкин был далек от народа Так, в том же 1899-м, юбилейном, году, русские крестьяне отзываются о Пушкине: «В нашей местности (Калужская губерния. – А. Е.) о писателе Пушкине имеют понятие, во-первых, те, которые получили хоть небольшое образование в народных училищах, а во-вторых, некоторые из наших земляков видели в Москве народный праздник в честь его, когда поставлен был ему памятник на Тверском бульваре, потому что у нас очень многие, от малого до старого, проживают в Москве по кирпичным заводам, – вот они хорошо помнят это торжество. Кроме того, у нас молодые ребята хорошо разыгрывают на гармонике его “Утопленника”».

Старая, еще советская критика, понятно, называла Пушкина в числе тех деятелей отечественной культуры, которые задолго до коммунистической революции предсказывали ее безоговорочную победу. В доказательство ссылались на завершающую сцену «Бориса Годунова» – место, где после после предательского призыва к народу князя Мосальского: «Что ж вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!» следует выразительная ремарка: «Народ безмолвствует» В этой ремарке Пушкин, по мнению критиков, зашифровал призыв к революции; безмолствие народа – кажущееся, оно не более чем затишье перед грядущей революционной бурей, которая сметет с земли всех угнетателей – примерно, как на плакате первых революционных лет «Ильич железною метлой сметает нечисть с мостовой»

При таком вымученном подходе Пушкин и коммунизм – явления друг с другом связанные. Точно так же, как конспиративное имя «Ленин» связано с великим романом Пушкина «Евгений Онегин» Ведь среди множества подражаний пушкинскому роману в стихах был и стихотворный роман Н Муравьева «Ленин», первая глава которого, «Котильон», вышла в 1829 году При определенном способе доказательства не трудно протянуть ниточку от Пушкина через Муравьева к Ленину. И прилично себе на этом заработать Удивляюсь, почему при советской власти никто до этого не додумался И я в том числе

«Я умираю вором!…»

Покойный Андрей Синявский в своей книге «Голос из хора» приводит следующую лагерную легенду

Когда суки положили Пушкина на железный лист и начали подпекать на костре, он прокричал стоящим поодаль зрителям: «Эй, фраера! Передайте людям, что я умираю вором!…»

«Фраза, лучше которой я не смог бы выбрать в эпиграф, если бы только счел достойным ее повторить», – комментирует эту легенду автор.

Счел достойным ее повторить…

Так-то, господа ксенофобы.

Пушкин в ссылке

(песня на стихи автора)

Я товарищу скажу: «Постой,посиди со мной, потом иди».Заведу я разговор простой,все про то, что ждет нас впереди.Он прервет: «Ну что о том тужить,горевать, давай-ка, брат, нальем!Нам цыганка нагадала жить,и живем – украдкой, но живем»Как поет шипучая струя,золотится легкая струя!Нас теперь немного: ты и я,впрочем, это много – ты и я.Нам судьба такого наплетет,что потерям потеряем счет…Друг сердечный, милый мой, ну вотсобираться! Посиди ещеЯ тебе не рассказал всего,что хотел, да видно не судьба!Петербург, я не любил его,но он тянет и сведет с ума.До свиданья, ненаглядный мой!Где-то свидеться придется вновь?Да, еще – мне снился сон чудной:кони, снег и – почему-то – кровь

Пушкин-сатирик

Пушкин был остёр на словцо. Если он кого припечатывал, так уж припечатывал насмерть За это его ненавидели люто. Фаддей Булгарин, он же Видок Фиглярин, стрелял в него из духового ружья.

Князь Дондуков-Корсаков пытался отравить его ядом. Кюхля вызывал его на дуэль Гнедич ударил поэта по голове тяжелым томиком «Илиады»

В этом и проявляется настоящий талант сатирика – когда за меткую фразу рискуешь собственной жизнью.

Пушкин-юморист