Книгоедство
Шрифт:
Вот так мифология вторгается в жизнь и живет с нами на равных правах.
К
Одним из первородных начал в космогонии карело-финских народов является пиво. Наряду с огнем, железом, кантеле и медведем пиво составляет основу жизни, и в «Калевале» в «Книге первородных начал» отдельная глава посвящена его появлению Глава эта так и называется – «Рождение пива» В ней подробно описывается процесс варки, концовка же у главы следующая:
Так вот уродилось пиво,Калевы хмельной напиток,там и имя получило,добрую с почетом славу,чтобСобрал и записал «Калевалу» Элиас Лённрот в 20-40-е годы XIX века. Окончательный текст памятника был издан в 1849 году и составил в общей сложности 50 рун
«Родиной этих поэм, – писал Лённрот в предисловии к книге, – является Карелия по обе стороны государственной границы Финляндии и России». Таким образом, район Калевалы – это карельское Беломорье, Олонец и прилегающие к ним карельские и финские территории
Поэтому странно видеть новый, прозаический пересказ «Калевалы», выполненный Павлом Крусановым, с вынесенным на обложку подзаголовком «Финский народный эпос» вместо «Карело-финский». Вины Крусанова в этом нет, у него как раз все было правильно. Но, видно, кто-то из «астрельских» издателей то ли карелофоб, то ли просто повелся на поводу обычной книгопродавческой глупости. Финляндия, мол, как-никак заграница, а нынешний книжный рынок сориентирован на литературу запада. Карелы на нем не катят, как не катят мордва и вепсы, татары, нганасаны и чукчи
По мнению академика О. Куусинена, «Калевала» – единственный из северных эпосов, рожденных в народной гуще Все остальные эпосы, будь то «Песнь о Нибелунгах» или скандинавская «Эдда», «составлены певцами-профессионалами, воспевавшими легендарных героев на пиршествах князьков»
И пили эти «князьки» не пиво, подлинно народный напиток, пили они вино, классический напиток аристократии.
История с филоновской «Калевалой» – очень характерный пример отношения государства в лице отдельных его представителей к художнику Филонову и филоновской школе в частности и к изобразительному искусству вообще.
Процитирую записи из «Дневника» Павла Николаевича Филонова
30 ноября 1931 г.: «Тт Бабкин и Ковязин из изд-ва “Академия” пришли ко мне в 5 ч и предложили иллюстрировать “Калевалу”. Я отказался, но мы договорились, что эту работу сделают Мастера аналитического искусства – мои ученики под моею редакцией…»
1 декабря 1931 г.: «Вечером в 6 ч. собрались товарищи: Борцова, Вахрамеев, Глебова, Закликовская, Иванова, Капитанова, Порет, Цыбасов, чтобы обсудить предложение издательства “Академия” За работу возьмутся все и, кроме них, Зальцман и Макаров. Порет, Миша и Вахрамеев завтра сходят в изд-во и договорятся с тт Ковязиным и Бабкиным»
3 декабря 1931 г.: «Вахрамеев и Миша вечером пришли сказать о ходе переговоров в изд-ве “Академия”: товарищи будут делать 11 иллюстраций и 52 заставки: срок работы 1 месяц…»
Работа над «Калевалой» была начата 7 декабря 1931 года и в июне следующего года сдана заказчику В вышедшей книге на обороте титула перечислены имена мастера и его учеников: «Работа по оформлению книги коллектива Мастеров аналитического искусства (школа Филонова) Борцовой, Вахрамеева, Глебовой, Закликовской, Зальцман, Ивановой, Лесова, Макарова, Мешкова, Порет, Соболевой, Тагриной, Цыбасова под редакцией П Н Филонова»
В комментариях Г. Марушиной к «Дневнику» о степени редакторского участия Филонова в работе его учеников говорится следующее: «Вопрос о редакции Филонова, иными словами – об участии его в работах учеников, до сих пор остается открытым. Известно, что Филонов очень активно, не щадя времени и сил, помогал своим ученикам, многое, вероятно, делал сам Существуют различные свидетельства на этот счет».
Итак, работа над «Калевалой» была закончена в июне 1932 года Прошло полгода Читаем в дневнике запись от 13 января 1933 г.: «Получил из “Академии” 1000 р. за редакцию “Калевалы” Наконец издательство решило со мной расплатиться,
когда рубль упал, а продукты поднялись в цене. Кило сахару в кооперативе по коммерческой цене сейчас стоит 15 р., а молоко на рынке 6 р и 6 р 50 к. Т. к выплата из Академии производится исключительно через сберкассу, а номер и адрес кассы при переводе денег издательство перепутало, моей дочке пришлось долго похлопотать, разыскивая и получая их Перевела их “Академия” 29 декабря, и за это время на них наросло 2 р. 22 к процентов Из них я полностью заплатил дочке долг 638 р 27 к.».Один из рисунков к книге был утерян, нарисован заново и отослан в издательство Вот что пишет по этому поводу художник: «Теперь надо ждать, как его примет тупье и паразиты из “Академии” здесь и в Москве Мы работаем с самодовольными, полными апломба и невежества паразитами Изо и мерзавцами Изо, по горло пресыщенными возможностью издаваться и оставаться недосягаемыми…»
Особая история была с форзацами филоновской «Калевалы», которые запретили за их красный цвет.
22 ноября 1933 г.: «Порет ‹…› сказала, что т. Сокольников, глава Ленотдела “Академии”, пробовал вступиться за форзацы “Калевалы” и говорил об этом с М. Горьким. Горький ответил ему, что форзацы пропустить нельзя. Но Горький при этом просил Сокольникова отпечатать для него один экземпляр “Калевалы” с форзацами Т. к. Сокольников захотел этого же и для себя, и еще кое для кого, то Сокольников решил отпечатать триста экземпляров с форзацами. Но когда он распорядился об этом в лен издательстве “Академия”, оказалось, что кто-то уже распорядился уничтожить клише форзацев».
Когда «Калевала» вышла, пресса отозвалась на ее появление ливнем отрицательных отзывов: «Не заслуживает положительной оценки иллюстративная сторона издания… Иллюстраторы не создали ничего ценного в художественном отношении. По стилю, по манере изображения рисунки дают полный разнобой и не связаны между собой Преобладающий уклон – в сторону архаизации… Крайне неудачно изображение древних героев в карикатурном виде с подчеркнутыми типическими чертами… Чрезмерное злоупотребление со стороны художников ироническим отношением к “Калевале” снижает общее впечатление…» Или другой пример: «Резкой отрицательной оценки заслуживает выпущенное “Академией” издание финского народного эпоса “Калевала”, эта книга по праву может рассматриваться как своеобразная энциклопедия самых отвратительных и отталкивающих черт ленинградской художественной школы Филонова»
А вот мнение о «Калевале» Екатерины Серебряковой, жены Филонова: «Читаю эти дни “Калевалу” – не знаю, от чего я больше в восторге – от содержания или рисунков, – до чего они хороши… Радость у меня, когда я смотрю. Вчера утром более часа только рисунки смотрела».
Более всего человек эпистолярной эпохи отражается в письмах В свое время петербургский журнал «Звезда» (№ 7, 1999, публикация О. Демидовой) опубликовал часть переписки поэта Василия Каменского с режиссером и теоретиком театра Николаем Евреиновым Они достойны того, чтобы частично их процитировать, потому что настолько живо раскрывают Каменского человека, что никакие сторонние мемуары не расскажут нам о поэте лучше.
Напомню, что Н. Евреинов, адресат Каменского, в период их переписки (1925-1935 гг.) жил в Нью-Йорке; сам поэт проживал в России
Москва, 6 октября 1925: «…Рад-радешенек за весь твой успех за границей, приносящий доллары В легкий час! Да будет поток их неиссякаем в сторону твоих надежных карманов, тайных и явных Когда будешь Рокфеллером, не забудь дать мне взаймы рубля три Ты ведь скуп – я знаю – и много не прошу… Что и где и какие вещи ставишь? Как доходы твои? Если приеду, – на что можно расчитывать?… Написал крестьянскую пьесу в 3-х дейст. “Козий загон” Веду с театрами переговоры о постановке Вышел одиннадцатым изданием мой “Степан Разин” и вышел “Емельян Пугачев” А вот стихов не издают Театр куда интереснее и выгоднее. Учусь быть Пиранделлой и хочу знать, насколько он богат…Маяковский (из Нью-Йорка) пишет, что дела средние Но я иду и на средние. Лишь бы побывать, поглазеть, посмекать – в чем там дело американское и почему у нас меньше долларов? Что мы, дураки, что ли? Думаю, что поумнее американцев, а вот долларов нет… А без долларов скучно жить, едри его копалку…»