Книжная лавка близ площади Этуаль. Сироты квартала Бельвилль

Нет, аппарат безнадежно молчал.

И вдруг, когда сонная одурь и усталость начали уже окончательно обволакивать обоих полицейских, в центральном проходе церкви появилась пожилая женщина, не похожая ни на туристку, ни на молящуюся. Гийу толкнул Самари: женщина в белом плаще и широкополой шляпе, типа ковбойских, внимательно оглядывала пюпитры. Видимо пересчитав их глазами, она осторожно огляделась кругом и направилась к третьему пюпитру справа. Она даже не присела на скамью, видно, не было времени. Рука ее в коричневой лайковой перчатке скользнула под пюпитр, вытащила что-то завернутое в бумагу и тотчас же опустила это что-то в сумочку. Женщина была уже у выхода, когда ее вежливо остановил Гийу:

— Мадам, попрошу вас следовать за нами. Уголовная полиция.

Лицо под ковбойской шляпой исказилось:

— Что? Да как вы смеете? Забирать молящихся в храме? Это кощунство! Я буду жаловаться!

— Разрешите вашу сумочку, мадам,—невозмутимо произнес Гийу, подмигнув своему товарищу.

— Сумочку? Не дам! — решительно сказала ковбойская шляпа.— Я вам не доверяю. Там у меня крупная сумма денег. Кто мне докажет, что вы и в самом деле...

— Там у вас не деньги, мадам, а пачка газетной бумаги,— перебил ее Гийу.

Женщина побледнела, растерянно уставилась на обоих полицейских:

— Это ложь! Провокация! Не может быть!

Она так повысила голос, что на нее стали оглядываться входящие. Вместо ответа Гийу ловко расстегнул ее сумочку, проворно сунул туда руку и извлек плотную пачку газетной бумаги.

— Вот, мадам, чтоб вы не сомневались. Я забираю это как вещественное доказательство.

— Следуйте за нами. Вас ждут в полицейском управлении,— прибавил Самари.

Женщина была так ошарашена видом газетной бумаги, что больше не сказала ни слова, только испуганно смотрела на то, как Гийу аккуратно завертывает пачку еще в один слой бумаги. Безмолвно дала она вывести себя из церкви и только на ступенях, оглянувшись вокруг и, видимо не увидев того, что ждала, закричала:

— А где же машина? Почему нет машины?

— Полицейский автомобиль сейчас вам подадут,—любезно сказал Гийу.

Она досадливо отмахнулась:

— Белый автомобиль. Где белый автомобиль? Они должны были ждать меня!

— Какая марка? — быстро спросил Гийу.— Мадам, говорите скорее, какой марки машина? Это может облегчить вашу участь. И номер, если вы его знаете!

— Белый «мерседес». Сорок три сорок пять. Эр Икс ноль шесть,— пробормотала почти автоматически женщина.— Они заставили меня заучить номер наизусть.

— Весьма предусмотрительно,— одобрил Гийу. Он наклонился к радиотелефону: — Всем наружным постам: разыскивается белый «мерседес». Номер сорок три сорок пять Эр Икс ноль шесть. Номер Ниццы. Предупредите посты на южной Национальной...

— Нет, пожалуйста, я вас прошу, не надо! — умоляюще закричала женщина.— Я вас прошу!

Самари иронически взглянул на нее:

— Вы непоследовательны, мадам. Только что искали сами эту машину, а теперь не хотите, чтобы мы вам помогли ее найти.

Гийу строго повел бровями, и Самари мигом замолчал. Женщина в сопровождении полицейских начала спускаться по ступеням паперти на площадь.

Стоял красивый, весь в солнечных заплатах осенний день, и цветочный рынок у Мадлен был похож издали на картины Матисса — в неправдоподобно ярких цветовых пятнах, шумливый и праздничный. И люди с только что купленными букетами растекались по площади, освещая ее, точно факелами, пламенеющими осенними цветами.

На площадь въехал, медленно лавируя между торговцами, прохожими и машинами, старенький автомобиль Жаклин Мерак. В нем, кроме управляющей машиной Жаклин, сидели Рири и на заднем сиденье Клоди с перевязанным Казаком, который развалился так, что занимал почти все сиденье. Раненый пес был окружен таким вниманием в доме Жаклин, что за два дня успел совершенно избаловаться и воображал себя отныне самым главным членом компании.

К тому же и Клоди непрестанно хлопотала о нем, заботилась, не жестко ли ему лежать, не тянет ли церевяз-ка, открыла в машине окна, утверждая, что Казаку душно, и даже подложила под мохнатую голову пса подушечку, которую Жаклин обычно брала с собой в путешествия. И пес блаженствовал и охотно позволял нежным рукам гладить и тормошить себя.

Жаклин и Рири не принимали участия в этих забавах: Жаклин потому, что сидела за рулем, а Рири оттого, что искал глазами своих «постовых». Ага, вот Саид у самого рынка. Рядом с ним — маленькая фигурка с курчавой головой. Саид, очевидно, захватил с собой брата Юсуфа. Что ж, может, у него были какие-то соображения, А там, дальше, на углу,—Ксавье с Филиппом. Эти тоже могут понадобиться... У английского магазина должен стоять Карко, его отсюда не видать, но Рири уверен, что и он «на посту»... Пусть полиция не пожелала их помощи, все равно «стая» тоже взяла под свое наблюдение Мадлен и все, что происходит на площади и в церкви...

— Жаклин, если можно, выпустите меня здесь,— попросил Рири.

— Сейчас постараюсь причалить,— ответила певица, ища глазами, куда бы пристроить машину.

Все обочины тротуаров были плотно, одна к другой, забиты автомобилями всевозможных марок. Черные, синие, серые, темно-красные, они тоже, как цветочным венком, окружили церковь и ближние улицы. Мест не было, и машина Жаклин нерешительно двигалась по площади, покуда певица следила, не выедет ли кто-нибудь из этого плотного венка, не освободится ли, наконец, какая-нибудь стоянка.

— Жаклин, Жаклин, скорей! Там, возле угла, собирается выезжать автомобиль. Кажется, даже два автомобиля. Вой, вон тот «рено»... Скорее, Жаклин! — возбужденно закричал Рири.

Певица проворно нажала на газ, но, опережая ее, от-куда-то сбоку вынырнул большой белый «мерседес». Усатый шофер в темных очках, ловко крутанув руль, перерезал дорогу Жаклин, и его автомобиль быстро занял почти все освободившееся место. Пассажир, тоже в темных очках, выглянул из машины, что-то проговорил, и шофер скорчил издевательскую гримасу, явно адресованную Жаклин.

— Вот подонок! — в сердцах вырвалось у певицы.— Как обошел меня! Подлость какая!

В это мгновение с заднего сиденья послышался пронзительный вопль Клоди и, задевая плечо Жаклин, грозно рыча, из открытого окна машины выпрыгнул Казак. Жаклин увидела, как рычащая, взъерошенная собака заметалась у окна «мерседеса» и как шофер и пассажир в ужасе закрыли руками лица. В следующее мгновение Казак уже вцепился в плечо шофера, а пассажир, все еще защищая лицо, рвал свою дверь, стараясь выбраться из автомобиля, спастись от беснующегося пса.

— Это они! Это они! Я их узнала! — вне себя закричала Клоди.— Ри, Рири, скорее!

Рири и певица выскочили из машины, ринулись к «мерседесу». На помощь им бежали ребята из «стаи» — Ксавье и Филипп. Однако, опередив их, два ажана уже стояли у «мерседеса», весьма решительно загородив выход шоферу и усатому пассажиру.

— Ваши документы, мсье.

— Это Ги Назер и его приятель Жюль,— задыхаясь, вымолвил Рири, оттаскивая тем временем Казака от злосчастного шофера.

Один приклеенный ус шофера оторвался, плащ был разорван в нескольких местах, темные очки упали, открыв искаженное страхом и болью лицо Жюля.