Книжный на маяке

Выглянув в окно мастерской, Иди Странг увидела козу, топтавшую клумбу с многолетниками. Она выронила гравюру, которую держала в руках, и бросилась к двери.

– Кыш! – закричала она, выбежав под дождь.

Коза не обращала на нее внимания и безмятежно жевала купальницу сорта «Оранжевая принцесса».

Иди метнулась к скамейке с рассадой, схватила лейку и бросилась вперед.

– Прочь, хулиганка! – Она постучала по лейке кулаком, и жестяной грохот наложился на барабанную дробь капель дождя, отскакивавших от глиняных горшков.

Коза вздрогнула, ударила копытами и попятилась, гарцуя по безупречной лужайке Иди.

– Даже не думай, – прошипела Иди, когда коза развернулась и ее копытца застучали по извилистой дорожке из старинных каменных плит, отделявшей цветочные клумбы от овощных грядок. – Только посмей хоть посмотреть на мою листовую капусту, и я… – Она снова постучала по лейке, на этот раз сильнее. Коза высоко подпрыгнула на месте, как внезапно развернувшаяся пружина.

Иди погналась за ней и зажала между углом забора и сараем в глубине сада. Отбросив лейку, она схватила козу за загривок. Рядом с сараем в заборе была калитка, за которой начиналась тропинка, ведущая к подножию холма. Сперва Иди хотела открыть ее и вытолкать козу вон, чтобы та продолжала чинить хаос в другом месте. Господь свидетель, ее безответственный хозяин это заслужил. Но, подумав, Иди вытащила козу из угла, уворачиваясь от ее разъяренных копыт – та лягалась, блеяла и пыталась вырваться, – и потащила ее по дорожке к другой калитке, соединявшей сад с соседским.

– Эзра! – крикнула она, выпихнув козу в открытую калитку и заперев засов, пока та не успела забежать обратно. – Эзра Джонс, ты меня слышишь?! Выходи сейчас же, чертов идиот!

Сосед не ответил: может, его не было дома, а может, он просто ее игнорировал. Ни тот ни другой вариант нельзя было исключать.

– Если эта тварь еще раз заберется в мой сад, клянусь, я сделаю из нее барбекю! – крикнула Иди и зашагала обратно в мастерскую. Там она подошла к раковине, чтобы вымыть руки, взяла полотенце и, пыхтя от ярости, стала вытирать капли дождя с лица и волос.

Иди стала хозяйкой углового коттеджа двадцать лет назад, и тогда ей казалось, что это выгодная сделка. Конечно, она бы предпочла, чтобы у ее дома не было общей стены с соседним, но у коттеджа имеласьпристройка, в которой можно было оборудовать столь необходимую ей мастерскую… Да и какой художнице не понравится вид на старинный маяк, возвышающийся над пустынным холмом? Она и представить не могла, что ее соседом окажется человек, которого она возненавидит даже сильнее, чем бывшего мужа.

Но коза! Пожалуй, коза станет последней каплей. С тех пор как это маленькое плешивое чудовище поселилось у Эзры («Я спас ее, Иди! Хоть раз в жизни прояви каплю сочувствия!»), в ее саду оно проводило гораздо больше времени, чем в своем. Эзра не держал козу на привязи и не запирал в загоне, считая, что ограничивать ее естественные инстинкты – жестоко. Естественный инстинкт Иди подсказывал ей отлупить обоих бейсбольной битой. Она не исключала, что этим дело и кончится.

Вздохнув, она продолжила раскладывать гравюры по конвертам. Соцсети Иди освоила не сразу, но усилия оправдались сполна. Ее искусство обрело новых поклонников по всему миру, у нее не было отбоя от заказчиков. Уже двадцать лет маяк служил главным источником вдохновения для Иди, он присутствовал на всех ее работах. Последняя серия гравюр была самым амбициозным проектом: набор из четырех отпечатков, выполненных методом редукционной печати в пяти цветах. Каждая из четырех гравюр изображала башню Джеймса Макдональда в разное время года, запечатлевая едва заметные изменения света, тени и цвета. Задача была не из простых, но художница корпела над ней с удовольствием. Месяцы планирования и труда увенчались серией из девятнадцати наборов – и все были раскуплены вмиг. Сейчас Иди аккуратно упаковывала оттиски, которым предстояло путешествие в далекие страны – от Новой Зеландии до Мальты. Слава интернету, подумала Иди и потянулась за следующей открыткой.

Она вовремя заметила кровь на большом пальце и, чертыхнувшись, отдернула руку. Еще не хватало из-за пятна крови потерять одну из драгоценных гравюр на нежной ручной работы непальской бумаге локта. Иди вернулась к раковине, промыла порез и, поморщившись, промокнула его бумажным полотенцем. Накануне у нее соскользнул нож, и у основания большого пальца остался небольшой, но глубокий порез. Дурацкая ошибка новичка, а все из-за того, что она вырезала мелкие детали под очень острым углом. Ранка, видимо, открылась во время потасовки с козой.

Иди выбросила полотенце и заклеила порез пластырем. Она решила проветриться, размяться и прочистить голову, прежде чем браться за оставшиеся тридцать посылок. И потом, нужно зайти в книжный магазин: на прошлой неделе она обещала Рэйчел принести новую коробку открыток на продажу, но все не было времени. Она надела пальто, взяла зонтик, сунула коробку под мышку, вышла на улицу и заперла дверь.

Чтобы попасть к маяку, нужно было только взобраться на холм. Коттедж Иди стоял в конце ряда из четырех плотно прижавшихся друг к другу домов. Первой в ряду была сторожка, где поселился Каллен. Иди как-то решила расспросить его об истории этих домов, и он ответил, что раньше здесь жили семьи прислуги из поместья. Интересно, не в ее ли маленьком коттедже жил один из строителей маяка? Хотя тогда этот дом, наверное, был еще меньше, чем сейчас. Кто-то из последних владельцев пристроил каменный флигель, где теперь находилась ее светлая и просторная мастерская. В самом же доме было две комнаты на первом этаже и две на втором.

Она поднялась на полукруглое крылечко маяка, толкнула дверь и услышала торжествующий вопль Рона Форрестера:

– Шах и мат!

– Ты жульничал! – запротестовал Каллен, как делал каждый раз, когда Рон его обыгрывал.

Иди направилась к прилавку, слушая их привычную перепалку.

– Привет, Каллен, привет, Рон, – сказала она, проходя мимо шахматного столика. – Варвары у ворот?

– А вот и нет! – заявил Рон. – Атака язычников отражена! В стране снова мир.

– Мир, установленный нечестным путем, миром не является, – возразил Каллен. – Требую реванша!

– Ну, попробуй, – ответил ему Рон.

Они принялись расставлять фигуры для новой партии, а Иди подошла к прилавку и улыбнулась Рэйчел.

– Прости, что так долго. – Она поставила коробку на прилавок. – Дел невпроворот.

– Спасибо, что напечатала. – Рэйчел открыла коробку и вынула стопку открыток. – Старые почти закончились. Хочешь кофе?

– Спасибо, не откажусь. А это кто?.. – спросила она, заглядывая за спину Рэйчел.

На полу у печи сидела совсем юная девушка. Она была в промокшем насквозь старом красном свитере и грязных джинсах, мокрые волосы спутались. У печки сохли старые кроссовки, рядом лежали дырявые носки. В одной руке девушка держала чашку горячего кофе, а на полу возле потрепанного рюкзака стояла тарелка с тостами. Положив голову ей на колени, Буковски с обожанием смотрел на нее, а она гладила его лохматую голову.

– Ее зовут Джилли, – шепнула Рэйчел, протягивая Иди чашку. – Она искала место, где можно обсохнуть и переждать дождь.

– Хм-м… – Иди нахмурилась.

Рэйчел бросила на нее взгляд и принялась расставлять открытки на вращающейся стойке.

– В чем дело?

– Осторожнее с ней, – сказала Иди. – Джин из супермаркета вчера рассказывала про какую-то подозрительную девицу. Та терлась в магазине и, видимо, хотела что-то украсть. Спорим, это она?

– Иди, – с мягким укором проговорила Рэйчел.

– Что?

Не успела Рэйчел ответить, как рядом с Иди выросла громадная фигура. Иди не пришлось даже смотреть – она сразу поняла, кто это, и, нахмурившись, обернулась. Эзра Джонс держал в руке стопку дурацких исторических любовных романов – единственные книги, которыми он интересовался.

– Ты! – выпалила она. – Есть разговор!

– Неужели, – произнес Эзра спокойным и терпеливым тоном, который приводил Иди в бешенство. – Скажи мне, Иди, что на этот раз я сделал не так?

– Ты ничего не сделал, – огрызнулась она, – а вот твоя чертова коза всего полчаса назад вломилась в мой сад и опять топтала цветы!